– Миссис Уорд, – перебил ее Гленнинг, и Лиз заметала, что на этот раз его тон изменился от саркастического в сторону откровенно хамского, – в моих управленческих структурах нет женщин, потому что мой опыт говорит мне, что женщины ненадежны. Они выходят замуж, они обзаводятся детьми, у детей начинают болеть животики, и та, которая раньше была трезвым профессионалом, начинает ощущать потребность поскорее бежать домой и поставить своему чаду клизму.
Боже, подумала Лиз, опять все те же старые доводы. Почему наниматели не хотят увидеть преимуществ работающих матерей вместо того, чтобы без конца твердить об их недостатках? Ведь эти преимущества очевидны.
– С вашего позволения, мистер Гленнинг, работающие матери вовсе не спешат домой каждые пять минут, – Лиз помолила Бога, чтобы Гленнингу не пришло в голову проконсультироваться по этому вопросу у Конрада, – а если в неотложных случаях они и отпрашиваются на полчаса, то с лихвой отрабатывают это после.
Она говорила спокойным и дружелюбным тоном, хотя ей хотелось бить его по жирным щекам и смотреть, как они трясутся.
– На самом деле справедливо обратное: работающие матери – прекрасный способ помещения капитала. Никаких долгих обедов, никакого трепа по телефону, никаких выпивон после работы, никаких служебных романов – ничего, отвлекающего их от зарабатывания денег для вас. Они просто садятся и работают.
Гленнинг ничего не ответил, но по выражению его лица Лиз видела, что она его не убедила.
– Так вы думаете, что я могу поручить «Женской силе» подыскать мне энергичных женщин для пополнения моего управляющего звена?
Лиз кивнула. Ну наконец-то, кажется, она чего-то добилась.
Питер Гленнинг полез в свой стол, разыскивая что-то.
– И они будут выглядеть так же, миссис Уорд?
О Боже, он держал в рунах номер «Ист Суссекс кларион». Гленнинг посмотрел на девицу в наивно-вульгарной позе, потом снова на Лиз.
– Знаете ли, миссис Уорд, я всегда считал, что место женщины в кровати, а не за совещательным столом. А теперь, если вы мне позволите, я хотел бы поговорить с теми, кто там снаружи ждет у меня приема.
– Как там насчет работающих матерей, которые не пьют после работы? – Джинни налила им обеим из бутылки по последнему стакану и обняла Лиз за плечи. – Какой подонок! Надо было видеть, как он смотрел на тебя, когда говорил эту чушь про место женщины в кровати! Он смаковал каждое свое слово. Я думала, что над «Ист Суссекс кларион» у него Случится оргазм.
– Боже, Джинни, я просто раздавлена! Нам было так важно получить заказ у этого мерзавца. А я забыла, что говорить, и выглядела полной дурой!
– Вовсе нет. Ты выглядела блестяще. Ты была спокойна и уверенна. Просто он не клюнул. С таким же успехом ему можно было читать телефонный справочник. Он играл с нами, как кошка с мышкой. Он и не собирался поручать нам искать ему работниц. Он просто ненавидит женщин, вот и все. А преуспевающих женщин особенно.
– Мы обращались к нему и ко всем другим директорам. Джинни, до сих пор мы трудоустроили только горсточку женщин!
– Я знаю, но на это нужно время.
– Время! Джинни, времени у нас нет!
Тебе пора начинать упаковывать твой чайный сервиз, хотелось крикнуть Лиз, если мы немедленно не найдем какой-нибудь выход, но она этого не сделала. Нет смысла впадать в панику. Она дала себе три месяца, и у нее еще оставалось два. Это немного, но этого должно хватить.
Все, что им было нужно, – это чудо. Лиз заглянула на дно своего стакана. Пусть маленькое, она не привередливая. Но поскорее.
Лиз проснулась и потянулась. Сдвинув подушки к краю широкой кровати, устроилась на них и стала наслаждаться своим любимым видом на долину за садом и на подернутое дымкой море вдали. Очень кстати была бы чашка чая, но она знала, что стоит ей выйти из спальни, как либо Джейми, либо Дейзи услышит ее шаги, и тогда блаженному покою конец.
Она чувствовала себя слегка виноватой в том, что так счастлива без них, но, черт побери, сегодня один из ее выходных, и они проведут его все вместе. И это тоже счастье! Единственное решение, которое ей предстояло сегодня принять, это какого цвета комбинезон надеть и нуда пойти пить чай. С удивлением Лиз осознала, что возвращение на работу дало ей нечто неожиданное и невероятно ценное: чувство, что, когда она не в «Женской силе», она в отпуске. А вот когда она все время проводила дома, то, несмотря на свои самые лучшие намерения, ощущала себя в ловушке.
Десятью минутами позже Лиз спрыгнула с кровати, натянула на себя свои любимые спортивные брюки вызывающего розового цвета, рубашку, обула кроссовки и тихонько спустилась по лестнице. Сегодня она приготовит детям особый завтрак. Сегодня день Джейми, и он решает, чем они будут заниматься. Она готовила хлеб, вареные яйца и кленовый сироп для французских тостов, любимых тостов Джейми, когда раздался телефонный звонок. Лиз с удивлением взглянула на часы. Половина девятого. Одной руной она взяла трубку и прижала ее к подбородку, а другой стала снимать с плиты сковороду. Но тяжелая сковорода оказалась горячее, чем она рассчитывала, и Лиз с крином боли уронила ее на выстланный плиткой пол.
– А, черт! – воскликнула она, когда сковорода ударила ее по ноге.
– Успокойтесь, – скомандовал насмешливый голос, – я перезвоню через пять минут.
Перешагнув через сковороду, расколовшую керамическую плитку, точную копию прованского кирпича, которую она ждала несколько месяцев и которую теперь заменить будет невозможно, Лиз села на стул.
Этот голос. Она никогда не слышала его прежде, но все же догадалась, чей он. Он не оставил своего имени, но ему и не было нужды это делать. Она точно знала, что это он.
Не решаясь даже взять чашку кофе, чтобы дрожащие от волнения руки не уронили и ее, Лиз сидела на краешке некрашеного кухонного стула со сковородой у ног и ждала когда зазвонит телефон.
Глава 28
– Вы всегда так ругаете своих собеседников, или половина девятого для вас слишком раннее время?
– Дело в том, что я уронила сковороду себе на ногу и разбила ею свою любимую плитку на полу.
– На женщин я обычно именно так и действую.
Она усмехнулась. У большинства мужчин эта шутка прозвучала бы либо неуклюже, либо высокопарно, но в его голосе нашлось достаточно самоиронии, чтобы оправдать ее.
– Простите, я даже не представился. Ник Уинтерс. На днях я был у вас на приеме.
Лиз с трудом удержалась, чтобы не сказать, что отлично представляет себе, кто он, что может описать его глаза, улыбку, даже цвет крапинок на его твидовом костюме и в состоянии почти точно назвать время его прихода и ухода.
