— Очень просто. Не отключай этот чан. Наоборот, подключи его к производственной линии. Пусть бактерии изготавливают вирусы — много вирусов. А потом мы выпустим их в воздух.
Мае вздохнула.
— Ничего не получится, Джек.
— Почему?
— Производственная линия не будет изготавливать вирусы.
— Но почему?
— Вспомни, как размножаются вирусы. Ты же знаешь — вирус прикрепляется к клеточной мембране снаружи, потом проникает внутрь клетки. Потом вирус видоизменяет РНК бактерии, и бактерия начинает производить вирусы. Все нормальные метаболические процессы в клетке прекращаются, она только производит вирусы. Довольно скоро клетка разбухает от переполняющих ее вирусов и разрывается, как воздушный шарик. А вирусы высвобождаются, подплывают к другим клеткам, внедряются в них — и процесс начинается сначала.
— Да… и что?
— Если я введу фаги в производственную линию, вирусы начнут быстро размножаться, но это продлится недолго. Потому что обрывки липидных клеточных мембран, которые останутся от пораженных вирусами бактерий, засорят внутренние фильтры системы. Через один-два часа сборочная линия начнет перегреваться, сработают системы безопасности, и конвейер автоматически отключится. Вся производственная линия просто остановится. И не будет производить новые вирусы.
— А можно как-нибудь отключить системы безопасности?
— Да. Но я не знаю, как это сделать.
— А кто знает?
— Только Рики.
Я покачал головой.
— Нам от этого никакой пользы. Ты уверена, что не сможешь догадаться…
— Система запаролирована. И пароль знает только Рики.
— Вот как…
— Как бы то ни было, Джек, отключать систему безопасности не стоит. Это слишком рискованно. Некоторые части сборочного конвейера работают при очень высоких температурах, под высоким напряжением. А в ответвлениях системы вырабатывается очень много кетонов и метана. Их концентрация постоянно контролируется, излишки постоянно выводятся из системы, чтобы поддержать концентрацию на безопасном уровне. Если не будут отводиться метан и кетоны, и высоковольтная проводка начнет искрить… — Мае замолчала и пожала плечами.
— Ты хочешь сказать, это все может взорваться?
— Нет, Джек. Я хочу сказать, что оно наверняка взорвется. В течение нескольких минут после того, как отключится система безопасности. Через шесть, максимум — восемь минут. И вряд ли тебе захочется оказаться поблизости, когда это случится. Поэтому использовать производственную линию для получения большого количества вирусов невозможно. Это не сработает — ни с включенной системой безопасности, ни с отключенной.
Молчание.
Безнадежность.
Я оглядел комнату. Посмотрел на округлый стальной корпус чана, на пробирки с образцами у ног Мае. Потом я посмотрел в угол — там находилась швабра, а еще — ведро и пятилитровая пластиковая бутыль с водой. Мае стояла рядом со мной, испуганная, отчаявшаяся. Она с трудом сдерживала слезы.
А у меня уже сложился план действий.
— Хорошо. Все равно сделай это. Запусти вирусы в систему.
— Но зачем?
— Просто сделай это, и все.
— Джек, — сказала она. — Зачем мы это делаем? Я боюсь, они уже знают, что нам все известно. Мы не сможем их обмануть. Они слишком догадливы. Если мы сделаем это, они набросятся на нас в любую минуту.
— Да, — согласился я. — Скорее всего, так и будет.
— И это все равно не сработает. Система не будет производить вирусы. Тогда зачем все это, Джек? Какая нам с этого польза?
Все это время Мае была моим самым надежным товарищем, но я не собирался рассказывать ей о том плане, который только что придумал. Я очень сожалел об этом, но мне нужно было обмануть остальных. Я должен был их провести. И Мае должна была помочь мне это сделать, а это значит, что она должна была верить в другой план.
Я сказал:
— Мае, мы должны отвлечь их внимание, обмануть их. Я хочу, чтобы ты выпустила вирусы в производственную линию. Пусть они сосредоточатся на этой проблеме. Пусть беспокоятся только из-за этого. А тем временем я проберусь под крышу, туда, где есть доступ ко всем внутренним коммуникациям — для технического обслуживания — и вылью вирусы в резервуар противопожарной системы.
— А потом включишь разбрызгиватели?
— Да.
Мае кивнула.
— И всех обольет вирусами — всех, кто есть сейчас на фабрике. Они все промокнут насквозь.
— Вот именно.
— В принципе это может сработать, Джек, — согласилась Мае.
— Я все равно не могу придумать ничего лучше этого, — сказал я. — А теперь открывай эти вентили и выливай туда вирусы из пробирок. И еще налей мне вирусов вон в ту пятилитровую бутыль.
Мае заколебалась.
— Вентили находятся на той стороне чана. Нас увидят через наблюдательную камеру.
— Пусть видят, — сказал я. — Мы все равно уже ничего не сможем с этим сделать. Ты просто должна выиграть для меня немного времени.
— И как я это сделаю?
Я рассказал. Мае удивленно подняла брови.
— Ты шутишь, Джек! Они ни за что на это не пойдут!
— Конечно. Мне просто нужно выиграть время.
Мы обошли вокруг чана. Мае достала из контейнера пробирки с образцами культур. Содержимое пробирок выглядело как вязкая коричневая грязь. Она воняла, как фекалии. И с виду была, как жидкие фекалии. Мае спросила еще раз:
— Ты уверен, что нам действительно нужно это сделать?
— Да, нужно, — сказал я. — У нас нет выбора.
— Тогда ты первый.
Я взял пробирку с коричневой грязью, задержал дыхание и выпил все содержимое одним глотком. Вкус у этой гадости был на редкость отвратительный. Мой желудок конвульсивно сжался. Я испугался, что меня сейчас стошнит. Не стошнило. Я глубоко вдохнул и выпил немного воды из пятилитровой бутыли. Потом посмотрел на Мае.
— Мерзость, да? — спросила она.
— Мерзость.
Мае взяла пробирку, зажала нос пальцами и проглотила содержимое. Она закашлялась, но все-таки ее тоже не стошнило. Я передал Мае бутыль с водой. Она отпила несколько глотков, а остальную воду вылила на пол. Потом Мае наполнила бутыль такой же коричневой грязью, какая была в пробирках.
И последнее, что она сделала, — повернула рукоятку большого выпускного вентиля на зараженном фагами чане.
— Все, фаги пошли в систему, — сообщила она.
— Хорошо.
Я взял пару пробирок с образцами и положил к себе в карман рубашки. Взял бутыль с коричневой гадостью. Надпись на этикетке гласила: «Чистая питьевая вода Арроухэд».
— Увидимся позже, — сказал я и быстро ушел.
Поднимаясь наверх по лестнице, я думал, что шансов на успех у меня — один из сотни. Может быть, даже один из тысячи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
