я думала, все Нетленные, рожденные в нимфеуме, имеют его. У Анники же есть.
– Да. Она украла мое еще в утробе матери, – с иронией отвечает он.
Я слышу горечь в его тоне? Не могу сказать.
– Аттикусу не нужно родство, – говорит Зандер. – У него есть королевская армия, чтобы тешить его самомнение.
– Да. Армия, которую я должен вести в бой, вместо того чтобы сопровождать моего глупого брата на какой-то охоте за бесполезными сведениями. – Он легонько постукивает пятками по бокам своей лошади, и она ускоряется.
Мы приближаемся к кромке воды. Хриплые голоса, наполненные смехом, щекочут мои барабанные перепонки. Я предполагаю, это и есть та ночная жизнь Цирилеи, которую Элисэф предложил мне испытать.
Два члена королевской гвардии на лошадях задерживаются на углу улицы. Мы проезжаем их, не сбавляя скорости. Кажется, их не беспокоят три фигуры в плащах.
Аттикус останавливается там, где переулок переходит в более широкую улицу. Мы замираем рядом с ним.
Прямо впереди виднеется торжественный силуэт огромного корабля, мачта которого упирается в небо цвета индиго. Над головой светится крошечная обыкновенная луна, но я мечтаю о кровавой луне, которая излила бы свой яркий свет на весь океан.
– Мы пойдем по этому пути. – Зандер направляет Спотыкашку налево.
Я обращаю увлеченный взор на открывающийся вид. Улица усеяна вывесками множества таверн и гостиниц, и, – судя по полураздетым женщинам, сидящим на балконах и соблазняющим обнаженной кожей всех проходящих мимо людей, – борделей. Куда бы я ни посмотрела, повсюду гуляки, некоторые спотыкаются на улице из-за слишком большого количества выпитого, другие собираются в небольшие группы, их хохот и крики говорят о том, что они отлично проводят время. С океанским воздухом смешиваются слабые дуновения разлитого эля и несвежей мочи. Трое мужчин стоят в углу спиной к нам и справляют нужду прямо на стену здания.
Уличный музыкант сидит на деревянном ящике впереди и наигрывает для толпы бодрящую мелодию на своем банджо – мелодия и его живой голос смешиваются с уличным гулом, создавая приятную, дружелюбную атмосферу.
Когда Зандер говорил о ворах и неприятных людях, я представляла себе темные переулки и головорезов, поджидающих в тенях. Это же больше напоминает вечерние гулянья после городского парада.
Мы останавливаемся там, где впереди к столбам привязано несколько лошадей. Зандер спешивается и ведет Спотыкашку на свободное место.
– Здесь всегда так? – спрашиваю я.
– Когда большой корабль прибывает в порт, да. А «Серебряный Маг» – большой корабль. И, кроме того, многих привела в город рыночная ярмарка.
Зандер похлопывает меня по бедру в безмолвном жесте, призывая слезть. В последнее время он делает это гораздо чаще – дотрагивается так, будто мы близки. Похоже, дни, когда он испытывал ко мне отвращение, прошли.
Я нащупываю стремя ногой и опускаюсь. Слезть с лошади легче, чем взобраться на нее, и все же Зандер хватает меня за бедра, чтобы помочь. Мои ноги касаются земли, и руки короля на мгновение задерживаются на них, крепко сжимая, а его тело многозначительно подталкивает меня сзади. А может, все это мне просто чудится.
Или этому негодяю нравится добиваться от меня таких реакций.
Зандер отпускает меня только для того, чтобы переплести свои пальцы с моими.
– Я думала, мы здесь инкогнито. Есть ли необходимость продолжать эту игру? – Я поднимаю наши соединенные руки.
– Я же сказал – буду держать тебя рядом.
– Ты боишься, что я убегу.
– Я не боюсь, но не сказал бы, что не ожидаю подобного от тебя. Неужто это так невыносимо? – В его глазах озорной огонек.
Он знает, что это не так.
– Ты меня проверяешь?
– Я всегда проверяю тебя, Ромерия. – Он тихо добавляет: – И ты всегда проверяешь меня.
Аттикус бросает монеты в руку мальчика, чтобы тот присматривал за лошадьми, а затем мы идем по улице. Зандер прячется глубоко под капюшоном, его рука словно тиски сжимает мою, но это не неприятно. Трудно рассматривать кого-то из-под капюшона, поэтому я в основном полагаюсь на слух, улавливая акцент, как у Элисэфа, только более сильный. Это, должно быть, корабельщики и матросы, наслаждающиеся ночной жизнью Цирилеи перед тем, как сойти на берег для следующего этапа своего путешествия.
То, что эти сикадорцы свободно общаются друг с другом и не боятся илорианских бессмертных, меня восхищает.
Из двери вываливаются мужчина и женщина: рука мужчины перекинута через плечи женщины для поддержки, они истерично смеются, спотыкаясь, переходят улицу и исчезают в гостинице.
– Куда именно мы направляемся? – спрашиваю я.
– К лучшему источнику информации в Цирилее.
Зандер кивает в сторону, где Аттикус держит открытой дверь. Надпись над его головой гласит: «Козий холм».
– Здесь напали на Элисэфа. – Я не хотела говорить этого вслух.
В глазах Зандера мелькает удивление, прежде чем он успевает его скрыть.
– Ты хранишь при себе поразительное количество информации. – Его рука скользит по моей пояснице. – И это произошло снаружи, в глухом переулке.
– Не утешает.
– Здесь никто тебя не тронет.
Никто, кроме Зандера.
Тьма поглощает нас целиком, когда мы входим внутрь. Я быстро осматриваю окрестности.
«Козий холм» не место для королей и королев. Это деревенская таверна, где витают ароматы тела, сала и эля, освещенная лишь тем количеством фонарей, чтобы смертные не спотыкались о столы.
Двое мужчин сидят на крошечной сцене у бара: один играет на аккордеоне, а другой хлопает в ладоши и поет. Непристойные тексты вызывают у слушателей смех.
К Аттикусу подходит женщина в бордовом шелковом платье с оборками.
– Ты опоздал, – ругается она страстным голосом, поигрывая прядями своих светло-клубничных волос, касающихся ключиц. Это простое действие привлекает мое внимание к ее глубокому декольте.
Аттикус берет ее руку и целует.
– Прошу прощения, Бексли. Мы задержались.
– Хм. – Ее фиолетовые глаза скользят к Зандеру и вспыхивают. – Интересная компания у тебя сегодня вечером, Атти. – Она слегка наклоняет голову в знак того, что признает короля, но уважает его осторожность, к которой он явно стремится. – Вы уверены, что вам не будет удобнее в моем личном кабинете наверху?
Ее грудь вздымается с глубоким вдохом, когда ее взгляд скользит по мне, останавливаясь на моей шее. По позвоночнику пробегает холодок. Она – Нетленная, и мысли ее ясны.
– Будет достаточно кабинки в глубине, возле выхода, – ровным голосом говорит Зандер.
Бексли второй раз опускает голову и протягивает руку. Аттикус роняет ей на ладонь несколько золотых монет. Только тогда она ведет нас вперед.
Мы идем друг за другом, – я зажата между моими высокими спутниками-мужчинами – и я осматриваю окружение из-под капюшона. Толпа представляет собой смесь сикадорских моряков и илорианских простолюдинов, женщин в кокетливых
