некоей птицы, которая в византийские времена облетала окрестные горы и предвещала основание монастыря такими стихами:
На Киккской, Киккской горе будет обитель,
Золотая Госпожа в неё войдёт и никогда не выйдет.
За свою долгую жизнь монастырь четырежды страдал от пожаров. История его основания неразрывно связана с иконой Богоматери Елеусы Милостивой, написанной апостолом Лукой с образа самой Богородицы.
— Вот мы и подъехали, — оповестила Екатерина, прерывая свой рассказ, — выходим и направляемся в соборный храм в главный придел, — сказала она. — Там я расскажу об иконе Богородицы. Затем дам вам время погулять самим по территории монастыря, зайти в музей, посетить торговые лавки. О времени встречи договоримся. Все поняли?
— Да! — громко и первой ответила Саша.
— Мне определённо нравится эта девочка, может, оставить её на Кипре? — пошутила гид и легонько дёрнула Сашу за косичку.
— Я бы осталась, — вздохнула Саша, — но без меня мама и папа жить не смогут, — привела она серьёзный аргумент. Николай и Надя переглянулись и засмеялись, как и все члены группы.
— Итак, мы в главном приделе соборного храма, — стала рассказывать Екатерина, когда они вошли в храм, — пожалуйста, подходите ближе, видите, уже довольно много народу, — попросила она. — Храм каменный. В нём три придела, южный посвящён Всем Святым, северный — Архангелам Михаилу и Гавриилу. Главный придел, как я уже говорила посвящён Божьей Матери. В иконостасе она слева от Царских врат третья по счёту. Покрыта дорогим расшитым узором покровом. Именно такая Киккская икона Божьей Матери. Привезена была на Кипр из Византии, подарок императора как условие выздоровления его дочери. По легенде во время шествия от побережья с гор Троодосс деревья склонялись в знак уважения и почтения Святой иконе. С какого времени икона под покровом, точно никто не знает. Известно лишь, что патриарх Александрии в XVII веке попытался приподнять покров, но в ту же секунду был наказан слепотой. Хотя монахи обители рассказывают, что бывали случаи, когда перед некоторыми паломниками покров чуть приподнимался, это расценивалось как чудо и особая благодать. А вообще все чудеса, сотворённые иконой, отражены в летописях монастыря.
— Смотри, справа от иконы чёрный слепок руки, — шепнула Надежда Вике.
— Да, точно, — кивнула она.
— Вы верно подметили, — услышала их экскурсовод, — это напоминание об отсохшей руке человека, пытающегося своими помыслами и прикосновением осквернить лик Богородицы. — А теперь можете походить по храму, а затем и по территории обители, — добавила она.
Глава 99
— Надюш, я постою у иконы Богородицы? — сказала Виктория.
— Крёстная, я с тобой, ладно? — попросилась Саша.
— Дочь, ты будешь мешать крёстной, — возразила Надя.
— Мешать не будет, всё хорошо, — уверила её Виктория. — Мы с Сашей тихонько постоим, и каждая подумает и попросит о своём, да?
— Да, — кивнула девочка, взяла крёстную за руку и встала рядом. Надя отошла в сторону. Николай и Вадим отправились смотреть архитектуру монастыря.
На них произвели колоссальное впечатление фрески и мозаичные росписи на стенах монастыря, трапезной. А многочисленные переходы между ними запечатлели не только жизнь обители, но и историю христианства, сцены из Ветхого и Нового Заветов.
— Смотри, — сказал Николай, — каждый образ выложен цветной мозаикой так, что на расстоянии пары метров кажется — он выполнен кистью художника, а не маленькими каменными осколками.
— Невероятно, правда, здорово! — подтвердил Вадим, он, то приближался к мозаичным полотнам, то отходил. — Вика ещё вчера весь вечер говорила об этом месте, я как-то скептически отнёсся к поездке, но сегодня понял, что мне здесь очень нравится. В обители дух особый, что ли?
— Дух, намоленная атмосфера, — пояснил Николай, — мне в таких местах очень спокойно, я ощущаю особую тишину, не пустоту, а тишину внутри себя. Прекращается внутренний диалог. Ты будто замираешь и чувствуешь себя, того, настоящего.
— Надо же, мы с тобой никогда не обсуждали подобные темы, — удивился Вадим.
— Наверное, пришло время, чтобы обсудить, — улыбнулся Николай.
За разговором они дошли до музея во внутреннем дворе.
— Пойдём в музей? — предложил Николай. Вадим с готовностью кивнул.
Тем временем Виктория стояла у иконы Богородицы, левой рукой сжимала ладошку крестницы, правой крестилась. Она не обращала ни на кого внимания, так была сосредоточена. А чуткая Саша не мешала. Она просто смотрела. В какой-то момент девочка вдруг заметила, что покров на иконе стал приподниматься — совсем немножко, но он точно двинулся вверх. Потом застыл.
— Вика, — тихо позвала Саша, — посмотри…
Виктория подняла глаза и тоже увидела, что покров чуть приподнят. В таком положении он продержался ещё несколько секунд, затем опустился и занял своё обычное место.
— Ох, — выдохнула Виктория. — Ты мой ангел, это из-за тебя произошло чудо, — они стояли у покрова как вкопанные и смотрели-смотрели, не в силах отвести взгляд. Но теперь покров был уже неподвижен. — Мне что-то не хорошо. Сашенька, давай пойдём на воздух? — попросила Виктория. Она переволновалась, ноги почему-то стали ватными и лоб покрылся испариной. Девочка кивнула.
Они вышли из храма и увидели открытую калитку в сад.
— Думаю, нам разрешат немножко посидеть в саду, — предположила Вика. Они сели на ближайшую скамью под развесистым деревом, тень от которого не просто защищала от солнца, а создавала облегчающую прохладу.
— Нравится тут у нас? — неожиданно за спиной раздался вопрос на ломаном, но понятном английском языке. Виктория вздрогнула, обернулась. Старенький худой монах в потёртой рясе стоял возле дерева и приветливо улыбался.
— Простите, наверное, здесь нельзя находиться? — всполошилась Вика.
— Конечно, можно, отдыхайте, — он сделал знак рукой. — Как зовут вашу девочку?
— Александра, — ответила Вика. — Она моя крестница.
— Добрая девочка, светлая, — он погладил Сашу по волосам. Достал из кармана крохотный деревянный крестик, протянул его Саше.
— Спасибо, — она положила подарок на ладошку и стала внимательно рассматривать. — Крёстная, можно я погуляю по саду? — обратилась к Вике, потом перевела взгляд на старичка.
— Можно? — уточнила у него Виктория, он быстро закивал головой. — А как к вам обращаться? — спросила после того, как Саша вприпрыжку поскакала по саду.
— Отец Спиридон, — отозвался монах. — Я садовник, присматриваю за монастырским садом.
— Ах, вот оно что, — поняла Вика.
— Вижу, вам не терпится задать мне вопросы, — он опять улыбнулся. Смотрел так, будто уже знал все ответы. Взгляд проникающий и одновременно отеческий.
— Да, — Вика смутилась, — мне и, правда, надо кое-что узнать у вас, отец Спиридон, — она помедлила. — Почему в саду так пахнет водкой? — выдала первое, что было на уме.
— Дело в том, что я добавляю в опрыскиватель Зиванию — водку, — сел на скамью рядом.
— Зачем? — удивилась Вика.
— Чтобы отогнать мошек, которые портят цветы на деревьях, — застенчиво объяснил он, — мошки — Божьи твари, убивать их нельзя, а
