— Боюсь, вам придется пару часов подождать, — извиняющимся тоном произнесла заместитель директора. В этот момент из гостиной донесся общий стон разочарования: бомбардир Сент-Линкольна не смог забить гол. — Профессор Боуз только сорок минут назад покинул процедурный зал после омоложения. Ему потребуется время для восстановления сил, чтобы ответить на ваши вопросы.
— Я подожду, — согласилась Паула.
В любом другом мире ей потребовалась бы не одна неделя, чтобы получить судебное предписание, позволяющее нарушить процедуру омоложения, но за ускоренный курс для Боуза платила ККТ, а вся планета Августа находилась под контролем семейства Шелдон.
Паулу проводили в приемную, где уже находились мужчина и женщина.
— Это миссис Венди Боуз, — сказала Елена. — И…
— Профессор Трутен, — представился мужчина, протягивая руку.
Это был мужчина на закате среднего возраста, одетый в костюм из коричневого твида, который, по мнению Паулы, вышел из моды уже несколько столетий назад. Судя по тому, как пиджак натянулся на его плечах, одежда была действительно очень старой.
— Я давно хотел встретиться с вами, главный следователь, — сказал он. — Жаль, что мы увиделись при таких обстоятельствах.
— При каких обстоятельствах? — поинтересовалась Паула.
— У людей моей профессии вы вызываете неподдельное восхищение. А сегодня я здесь представляю интересы профессора и миссис Боуз.
Паула пристально посмотрела на Венди Боуз. По ее убеждению, нежелание той ответить на взгляд свидетельствовало о чувстве вины. К несчастью, о возможной причине скованности женщины она не догадывалась. Управление санкционировало обычную проверку, но Венди Боуз оказалась ни в чем не замешанной.
— А можно поточнее узнать о вашей профессии?
— Ах да. Я преподаю право в городском университете Леониды.
Паула продолжала смотреть на Венди Боуз, а та сосредоточенно разглядывала комнату.
— Я и не знала, что профессор в чем-то виновен.
— Он не виновен. Никто не может считаться виновным, пока не доказано обратное. Хартия Содружества, статья три-a. Я не сомневаюсь, что вы об этом знаете.
— Если он не виновен, почему возникла необходимость пригласить юриста?
— Еще не знаю. О чем вы хотите его расспросить?
Елена вежливо кашлянула.
— Мне кажется, я могу вас оставить.
— Благодарю вас, — сказала Паула. — Дайте мне знать, когда профессор будет в состоянии разговаривать.
— Конечно.
— Значит, профессор с Гралмонда хорошо знаком с юриспруденцией Августы? — спросила Паула, как только дверь за Еленой закрылась.
— Здесь не так уж много законов. Августу вряд ли можно назвать полноценной демократической моделью.
— Я с вами согласна. Но у вас, как у юриста, нет здесь никаких прав. А у меня их предостаточно. И я даже могу добиться вашей немедленной высылки с планеты.
— Но вы ведь верите в справедливость, главный следователь?
— Больше, чем вы можете себе представить. А еще я верю в правосудие. Чего я не терплю, так это вмешательства адвокатов.
— По-вашему, мы все плохие парни, не так ли?
— Где бы вы ни встретили человеческие страдания, тут же появляются адвокаты. Они либо становятся причиной этих страданий, либо на них наживаются.
— Прошу вас, — вмешалась Венди. — Это я попросила профессора Трутена сюда приехать. Я совсем не знаю законов Августы, и денег у нас не много. На время восстановления после омоложения Дадли не получит никакого пособия.
— Дадли — мой коллега, — заметил Трутен. — И я уверен, что мой опыт и советы не помешают вашему расследованию. В любом случае он был обязан пригласить адвоката.
— Профессор Дадли Боуз не подследственный, — сказала Паула. — Насколько мне известно, он ни в чем не виновен. — Она многозначительно взглянула на адвоката. — Вы, вероятно, предполагаете противоположное. Почему?
Вопросительный взгляд Венди обратился к профессору.
— Я кое-чего не понимаю, — сказал Трутен. — У Дадли на процесс омоложения есть всего два месяца. Это время ограничено сроком отправления космического корабля, и он вряд ли успеет набрать соответствующую форму. Ваше расследование, вероятно, очень важное, раз вы решили прервать процесс. Оно может стоить ему места на корабле.
— Это не имеет для меня никакого значения.
— Что же он, по-вашему, сделал? — воскликнула Венди.
В ее голосе прозвучало отчаяние, но не только. Отчетливо слышалось беспокойство за свою судьбу.
— Извините, но расследование проводится в закрытом режиме. Без моего личного разрешения никто не вправе его обсуждать.
— Я знаком с основными законами.
Взгляд Паулы заставил Трутена умолкнуть.
— Мы подозреваем, что атака на «Второй шанс» была предпринята группой, называющей себя Хранителями Личности. Это тайная полувоенная группировка, базирующаяся на Дальней. Они утверждают, что правительством Содружества манипулируют чужаки.
— Я слышал о них, — сказал Трутен. — Мой эл-дворецкий, к несчастью, не раз пропускал их пропаганду, несмотря на фильтры.
— Они пытаются представить полет «Второго шанса» как угрозу человечеству, — продолжала Паула. — А для этого им необходимо выявить связь между постройкой корабля и их предполагаемым врагом из чужого мира. Вот я и пытаюсь отыскать эту связь или, по крайней мере, то, что они считают связью. И поскольку вся миссия началась с открытия профессора Боуза, логично предположить, что начинать надо с него.
— Я не думаю, что это предлог нарушать процесс его восстановления.
— Вы правы, — согласилась Паула. — Подобный анализ информации входит в число стандартных задач для СИ Управления. Но было выявлено необычное совпадение, и вот о нем-то я и хочу расспросить профессора.
— Что за совпадение?
— Счет благотворительного образовательного общества «Кокс» в банке «Денман Манхэттен» некоторое время назад, еще до нападения на корабль, подвергся хакерской атаке. Это общество входит в число спонсоров кафедры астрономии, которой руководит ваш муж. Хранители, вероятно, верили, что исследование Пары Дайсона финансируется по воле чужака, и пытались найти тому свидетельства в бухгалтерских отчетах. Банковская система безопасности нейтрализовала их программу, и Хранители не смогли добраться до секретных файлов. В то время происшествию не придали значения, поскольку банк нередко подвергается подобным нападкам, однако используемый ими «троян» был создан на основе кодов профессора Боуза. — Она с интересом отметила, что с лица Венди сошла краска. Женщина протянула руку к своему спутнику, словно ища поддержки. — Вы хотите мне что-то сказать?
Трутен ободряюще кивнул и крепко сжал руку Венди. Пауле показалось, что это пожатие выражает глубокую привязанность.
— Он сказал, чтобы я вам передала, — заговорила Венди. — В тот момент я ничего не понимала.
— Ваш муж?
— Нет, журналист. Он сказал, что вам надо перестать концентрироваться на деталях. Что значение имеет только общая картина.
— Так сказал вам журналист?
— Да. Он сказал, чтобы я все это передала Пауле, когда с ней встречусь. Но я не знала никого по имени Паула. А разговаривали мы о спонсорах астрономического факультета. Он брал у меня интервью.
— Когда это было?
— Несколько месяцев назад. По-моему, в тот самый день, когда муж получил звание профессора. На приеме присутствовало много гостей и представителей разных информационных компаний.
— Журналист упомянул мое имя? Мое?
— Да, точно.
— Как его звали?
— Кажется, Брэд.
«Брэдли», — неслышно прошептала Паула. По ее спине пробежал холодок. Впервые в жизни она поняла, что значит потерять нить разговора. Что значит лишиться уверенности в себе.
— Вам знаком этот джентльмен? — вкрадчиво спросил Трутен.
Паула проигнорировала его насмешливый тон.
— Мне необходимо описание внешнего вида этого Брэда. На приеме были другие журналисты?
— Да. Только я еще не все рассказала.
— Что еще?
— Нам пришлось рано уехать домой. Наш дом пытались ограбить. Кто-то скопировал память из домашней системы. — Венди заметно оживилась. - Там, наверное, и были коды Дадли для доступа к банковскому счету благотворительного фонда.
— Да, вероятно, — негромко ответила Паула.
— Значит, Дадли ни в чем не виноват? И может лететь на корабле?
— Во всяком случае, я не стану его задерживать.
Она удержалась от комментариев по поводу объятий преданной жены профессора и его сочувствующего коллеги.
* * *
В больших и неуклюжих санях, переваливавшихся по замерзшей впадине, Оззи немилосердно мотало из стороны в сторону. Несмотря на раскаленную жаровню, осмотрительно подвешенную к потолку, в сумраке закрытого пространства было значительно холоднее, чем в палатке. Но они двигались вперед, и, несмотря ни на что, Оззи чувствовал себя намного спокойнее. Орион, завернувшийся в свой спальный мешок и сидевший на длинной скамье, значительно приободрился, как только вся компания двинулась в путь.
