чего, впрочем, курд тонко уклонился.
Разгадка его поведения проста: Саладин был легитимным визирем лишь при живом халифе аль-Адиде, с его смертью все могло стать иначе. Кроме того, Саладин вовсе не собирался по примеру разбойников грабить этот цветущий край, он хотел стать его повелителем. А в таких условиях было полным безумием ссориться с населением Египта, в массе своем шиитском, открыто свергнув их халифа. Однако все разрешилось само собой. 13 сентября 1171 г. халиф аль-Адид скончался естественной смертью, и теперь уже никто не мог упрекнуть Саладина в узурпации власти. Курд стал единственным легитимным правителем этой страны, население которой, уставшее от междоусобицы эмиров и политических нестроений, боготворило его. Глупо было не воспользоваться такой счастливой возможностью. И Саладин немедленно приказал улему провозглашать на пятничных молитвах имя Багдадского халифа аль-Мустади (1170–1180), что означало лишь одно — с этого дня Египет признал над собой духовную власть Аббасидов. Теперь Саладин мог рассчитывать на самую широкую поддержку Багдада в случае прямого противостояния с Нур ад-Дином.
Это был очередной ловкий ход, позволяющий и выполнить, и не выполнить до конца приказ формального сеньора Саладина Нур ад-Дина, могущество которого только приумножалось со временем. В 1171 г. Нур ад-Дин вошел в Мосул и поставил его правителем Сайф-ад-Дина Зенги (1170–1179), после чего его имя стали произносить во время пятничной молитвы. Затем Нур ад-Дин потребовал от Кылыдж Аслана объединить усилия и напасть на Антиохию, но турок, опасавшийся войны с Византией, не захотел рисковать. Но летом 1173 г. атабег напал на него и нанес поражение, после чего султан Иконии обещал тому расторгнуть мирный договор с Константинополем и вести войну с Византией. Этот год стал самым блистательным для Hyp ад-Дина. Атабег обоснованно гордился плодами своих рук: теперь ему были подвластны Ассирия, Месопотамия, Сирия и Египет. Эмиры этих областей поклялись ему в верности, а правители Каппадокии и Киликии признали свое подчинение ему.
В том же году атабег намеревался одним массированным ударом завоевать Иерусалим и Антиохию, а также присоединить к своим владениям Иконийский султанат. Уже были разосланы гонцы, чтобы собрать воинов к назначенному часу в сборные пункты, как пришло известие о том, что 23 мая 1174 г. Нур ад-Дин скончался. В такой ситуации халифу аль-Мустади, вздохнувшему облегченно, ничего уже не помешало признать курда султаном Египта[627].
Со смертью могущественного Нур ад-Дина политическая карта Востока резко изменилась. Его государство распалось, хотя формально наследником стал 11-летний сын Малик ас-Салих Исмаил, живущий в Дамаске. Очевидно, что мальчик никак не мог править самостоятельно, и уже в скором времени стал игрушкой в руках знатных эмиров. По не очень умному совету одного из подданных он перенес столицу из Дамаска в Алеппо, после чего порвалась связь между двумя частями провинции. А Месопотамией тотчас завладел атабег Амира Сайф-ад-Дин (1170–1180), сын Кутб ад-Дина Мосульского.
В такой ситуации Саладин, уже осознающий свой долг перед миром ислама, решил стать его объединителем. Для чего, разумеется, нужно было подчинить себе бывшие территории покойного Нур ад-Дина. Собрав армию в Африке, он двинулся в путь. Об этом, конечно же, стало известно сирийским эмирам, летом 1174 г. попытавшимся организовать сопротивление. Увы, они опоздали. В октябре 1174 г. Саладин был уже на пути к Дамаску с отрядом в 7 тысяч всадников. Ас-Салих бежал, а султан Египта без труда овладел Дамаском[628].
В 1175 г. Саладину пришлось выдержать несколько сражений с Сайф ад-Дином и его союзниками. История этого краткого противостояния не лишена некоторых важных деталей, демонстрирующих в полной мере личность того человека, с которым вскоре придется столкнуться не только Иерусалиму, но и всей Европе. Когда Сайф ад-Дин отправил своих воинов на войну с Саладином, те были настолько уверены в своей победе, что насмехались над ним и обзывали «псом, напавшим на своего хозяина». Напротив, правитель Египта был хрестоматийно смиренен, и вполне обоснованно. Воинское счастье было на стороне курда, и армия Зенгида бежала с поля брани. В результате Саладин захватил огромное количество пленных, коней, верблюдов и оружия. Примечательно, что, когда враг дрогнул и побежал, султан сбросил шлем и громко крикнул своим воинам: «Не убивайте никого, они — наши братья!» Затем, снабдив пленных продовольствием и конями, отправил их с миром. Эти его действия принесли ему широкую известность среди мусульман.
Когда весть о столь грандиозном поражении достигла Алеппо, Сайф ад-Дин отправил послов к князю Боэмунду III Антиохийскому с просьбой о помощи. В качестве доброй воли атабег Алеппо согласился за выкуп выпустить за свободу многих знатных латинян, в том числе графа Раймунда III Триполийского, Рено де Шатийона и других. Совокупно с крестоносцами Сайф ад-Дин собрал новое войско — как говорят, до 60 тысяч солдат. Но хотя у Саладина было всего 12 тысяч воинов, он вновь одержал блестящую победу. Сайф ад-Дин оказался в одиночестве. В смятении он бежал и с большим трудом добрался на верблюде до Мосула[629].
А Саладин продолжал утюжить страну, то мечом, то уговорами заставляя признать свою власть. Лишь в 1176 г. султан вернулся в Каир после 2-летнего отсутствия. Оппозиция была разгромлена, оставалось решить вопрос дипломатически. Не желая проливать кровь единоверцев, курд воспользовался старым, как мир, средством и в июле 1176 г. женился на вдове покойного Нур ад-Дина, выступив в качестве преемника атабега. Теперь он стал властителем громадной империи, объединившей Сирию и Египет[630].
Пока Саладин укреплял свою власть в Египте и в Сирии, случилось очередное несчастное для пилигримов событие — в 1174 г. от дизентерии скончался Амори I, которому едва исполнилось 38 лет. И теперь наследником престола стал его сын юный Балдуин IV (1174–1185). Мальчик с детства отличался весьма добрым характером и благородством и в любом ином случае мог рассчитывать на счастливое правление. Беда, однако, заключалась в том, что уже с ранних лет врачи заметили в нем признаки проказы — страшной и мучительной болезни. Тем не менее Коронный совет признал его королем Иерусалима, и 13-летний монарх был венчан на правление в июле 1174 г. К сожалению, период полового созревания лишь усилил действие болезни, и вскоре проказа сделала короля настоящим инвалидом[631].
Внешние угрозы, недавние обидные поражения и болезнь короля серьезно осложнили положение Иерусалимского королевства. Но тут внезапно к ним пришло мощное подкрепление в лице отряда рыцарей под командованием графа Филиппа Эльзасского (1168–1191) — луч света в темном царстве. Правда, Филипп оставался совершенно равнодушным к планам войны в Египте, зато сам в
