думаешь про фамилию Крамеша? – негромко спросила Шушана.
– Сама не знаю. Я же не специалист по воронам, – пожала плечами Таня. – Понимаешь, я последнее время постоянно делаю то, в чём совсем не разбираюсь. Меня это очень смущает. Ну вот откуда мне знать, как обращаться со всеми, кто приезжает в гостиницу или прибывает на лечение?
– Что ж делать, если ты становишься первым специалистом по необычным существам? – хихикнула Шушана.
Таня невольно присоединилась к ней, рассмеявшись. Одна мысль о том, что её можно назвать специалистом в таком тёмном лесу неизвестностей и загадок, только смех и вызывала.
– Тань, а тебе тот чудак со щенком совсем не понравился? – уточнила Шушана, решив, что посекретничать сейчас – самое то!
– Честно? Совсем, – Таня любовалась небом, которое оказалось непривычно близко, и отдыхала. А когда так расслабляешься, наверное, легче сформулировать то, что увидела, среагировала на это, только вот осознать не успела: – Ой, и я даже точно поняла почему – у него вообще-то жена есть. Я только сейчас вспомнила, что на пальце, когда он заходил, было обручальное кольцо, а потом, когда он меня приглашать начал – его уже не было.
Шушана только головой покачала – из-за шкафа такие подробности было сложно заметить, так что ей только и оставалось удивляться некоторым людям.
«И зачем так делать – непонятно! – ворчала она про себя, раздумывая о том, что этот чудак вообще-то дёшево отделался – попробовал бы он пригласить Таню, будучи женатым. – Да если бы об этом узнали вороны, от него бы мало что осталось в первозданном виде! Да и я в стороне не осталась бы – тоже мне… В игры играть с нашей Таней никому не позволено!»
А Таня просто отдыхала – она вообще-то о чудаке с мастино забыла, как только за ним закрылась дверь, и вспомнила исключительно из-за вопроса норуши. После прогулки на чердак и возвращения назад засыпалось быстро и легко, но именно на грани сна ей пришло в голову, какую именно фамилию она завтра предложит Крамешу…
Глава 46. Улыбка их вечера
Таня засыпала, и сквозь сон вспоминалось ей, как Крамеш в самом начале их знакомства боялся за свои крылья, даже когда уже даже не верил, что сохранит жизнь. А ещё – как совсем недавно рассказывал, что мечтал о свободе и чуть было не натворил беды, и как Соколовский пообещал его отпустить. Пусть не сейчас, пусть когда-нибудь, когда он, Крамеш, будет к этому готов.
Все эти мысли кружили в Танином сознании, сквозь сон сплетаясь в чёрные крылья, попутный ветер и свободу, которой никогда-никогда не было у этого ворона.
Он даже толком и не знал, что это такое, постоянно утыкаясь то в жестокость и бесконечные приказы, то в прутья клетки, то в собственные ошибки, загонявшие его в угол, в край, за которым ничего хорошего нет и не предвидится.
А ему так хотелось другого – свободы полёта, это когда нет края, когда ты сам решаешь, где цель, у которой ты должен сложить крылья. Когда горизонт всегда открыт и никогда не станет стеной. Когда твой ветер гудит под крыльями и надёжно удерживает тебя. И… когда тебе всегда есть к кому и куда вернуться. Только это место тоже не край твоего мира, а его центр!
«Крамеш Бескрайнов, – улыбнулась Таня, у которой наконец-то сошёлся пазл и решилась задача. – Владимир Бескрайнов».
Иногда при утреннем свете что-то пришедшее на ум ночью показывается нелепым, глупым и вовсе ненужным. Наверное, не зря говорили, что утро вечера мудренее. Только, наверное, вчерашний вечер был тоже вполне мудрым, раз идея про фамилию Крамеша Тане не показалась неудачной.
«Ну, по крайней мере, предложу ему, а там уж пусть сам как хочет…» – решила Таня.
Правда, с изложением идеи пришлось погодить – Крамеш не показывался, а Татьяна никогда не навязывала ему своё общество – мало ли чем он занят.
Хотя, если честно, ей и без Крамеша было чем заняться перед работой – Вран искал какие-то срочнонеобходимые конспекты, паниковал, согнал с места Тишинора, притащившего свежую мяту для чая, а потом оббежал вокруг кухонного стола несколько раз:
– Я точно оставлял их здесь! – Вран тыкал пальцем в кухонный диванчик.
– А зачем? – Терентий с удивительно миролюбивым видом возлежал на подушке с другой стороны диванчика и благожелательно жмурился на утреннее солнышко.
– Чтобы завтра, то есть сегодня не забыть про них!
– Ну, не забыл? Легче тебе? – кот испытывал то приятное ощущение, которое возникает при суете, которая вас абсолютно не касается!
– Слушай, помолчи, а! – взвился Вран, схватившись за голову и взъерошив волосы на манер игл ошалевшего дикобраза. – Ну куда? Куда они могли деться?
– А они – хто? – уточнил голосок деятельной Тишуны, которая, услышав шум, прибыла уточнить, а не происходит ли тут что-то любопытненькое.
– Вопрос не в том, хто! Вопрос в том – хде! – наставительно поднял рыжую лапу Терентий, заодно полизав розовые подушечки – чисто для порядка.
– Ладно, – покладисто кивнула норушинка. – Так хто хде?
Она покосилась под диванчик, где явственно послышался шорох, но ничего не успела сказать.
– Вы меня с ума сведёте! – взвыл Вран. – Где… где мои конспекты?
– Вран, не волнуйся, ну не могли же они убежать! – Таня вышла на кухню – когда её названый брат впадал в отчаяние, о добром утре можно было забыть и надо было спасать хотя бы утро просто нормальное.
– У нас могут! У нас вообще всё может быть! Ёлки-палки, мне конец! Я опаздываю, конспектов нет… Всё…
Шорох под диваном стал уже вполне себе различим и для окружающих.
– Мураш, ну шшто ты не понимаешь! Они, это коншшпекты могут бегать, а знашшит, это не те, не то!
– Так! Не то что? – Тишинор хорошо знал способности своей самой младшей сестры переворачивать всё на белом свете вверх лапами и утверждать, что «вшшшё так и было»!
– Коншшпекты – это что, то есть не те шшшуршальные бамашки, на которые Терентий лег шшпать! – исчерпывающе объяснила Муринка, вытаскивая из-под дивана брата, волоча его за переднюю лапу. – Вот! Он видел, как кот на бамашках валялся, валялся, а потом ушуршал на них спать! – сказала Муринка.
Вран ринулся было к Терентию, но кота на подушке уже не было, а вот под ней действительно лежала пачка бумаг, скреплённых степлером.
– Конспекты! Мои конспекты! Терентий! Ты… ты будешь бобтейлом! Приеду из института, хвост откручу! – Вран судорожно одевался, упихивая в рюкзак драгоценные бумаги, нырнул руками в рюкзачные лямки, а потом упал на пол, вскочил с него вороном и вылетел в окно.
– Ну, так тоже можно – напрямик-то однозначно быстрее, опять
