У себя в доме номер один Минди Гуч выглянула из двери.
— Роберто, — обратилась она к швейцару, — кудато подевался Интернет.
— Ничего не знаю, спросите своего сына, Сэма, — ответил швейцар.
В половине седьмого она разбудила Сэма.
— Кудато подевался Интернет.
Сэм улыбнулся и зевнул.
— Скорее всего это изза Пола Райса. У него там, наверху, столько аппаратуры! Она могла выбить Сеть во всем здании.
— Ненавижу этого типа! — прошипела Минди.
— Я тоже, — поддакнул ей Сэм.
Несколькими этажами выше пыталась зайти в Сеть Инид Мерль. Ей нужно было прочитать колонку, составленную с утра пораньше ее штатным колумнистом, чтобы украсить текст своим фирменным пафосом. Но компьютер барахлил, поэтому Инид, торопясь закончить работу до восьми часов, чтобы она появилась в Сети, а потом вошла в дневной выпуск газеты, позвонила Сэму. Сэм и Минди явились на зов уже через несколько минут. Минди осталась во фланелевой пижаме, только натянула сверху джинсы.
— Компьютеры не работают ни у кого, — сообщила она. — Сэм говорит, что это изза Пола Райса.
— При чем тут он? — спросила Инид.
— Похоже, — ответила Минди, косясь на сына, — он нагромоздил там у себя слишком много мощной и, вероятно, незаконной компьютерной техники. Весь бальный зал миссис Хотон занял! — Видя, что Инид все еще сомневается, Минди добавила: — Сэм видел это собственными глазами, когда приходил помочь Аннализе Райс с ее компьютером.
Сама Аннализа взволнованно расхаживала по гостиной с сотовым телефоном в кулаке, когда вошла Мария.
— К вам пришли, — доложила Мария.
— Полиция?
— Нет, люди снизу.
Аннализа приоткрыла дверь на несколько дюймов.
— Да? — сказала она нетерпеливо.
Минди Гуч, не позаботившаяся убрать изпод глаз остатки вчерашней туши, попыталась протиснуться внутрь.
— Не работает Интернет. Мы считаем, что источник проблемы находится в вашей квартире.
— У нас тоже вырубилось! — выпалила Аннализа.
— Нам можно войти? — спросила Инид.
— Нет, нельзя, — ответила Аннализа. — Сюда уже едет полиция. Ничего нельзя трогать.
— Полиция? — ахнула Минди.
— Она самая. Это акт вредительства. Отправляйтесь по своим квартирам и ждите. — Она захлопнула дверь.
Инид повернулась к Сэму:
— Сэм?
Сэм посмотрел на свою мать. Та покровительственно погладила сына по голове.
— Сэм не в курсе дела, — проговорила Минди твердо. — Райсы — параноики, это всем известно.
— Что происходит в этом доме? — спросила Инид.
И все разошлись по своим квартирам.
У себя в гостиной Аннализа сложила руки на груди, покачала головой и опять зашагала взадвперед. Раз Интернета лишился сразу весь дом, значит, Пол ошибается. Он позвонил ей в половине шестого утра и стал кричать о том, что потерял чертову уйму денег, утверждать, что ктото пронюхал про сделку с китайцами и специально вывел из строя его домашние компьютеры. Это он настоял, чтобы она вызвала полицию, она так и поступила, но ее подняли на смех и посоветовали позвонить провайдеру, «Тайм Уорнер». Пришлось минут десять умолять, прежде чем ей пообещали прислать ремонтника во второй половине дня. Пол запретил ей коголибо впускать в квартиру, прежде чем полиция снимет отпечатки пальцев и выполнит все прочие следственные действия.
У себя дома Минди достала из морозильника вафли.
— Сэм! — позвала она. — Ты будешь завтракать?
Сэм появился в дверном проеме с рюкзаком на спине.
— Я не хочу есть, — сказал он.
Минди положила одну вафлю в тостер.
— Как интересно! — сказала она.
— Что? — тревожно спросил Сэм.
— Эти Райсы. Полицию они вызвали — изза какогото сбоя Интернета! — Тостер выплюнул вафлю, она положила ее на блюдце, намазала маслом и дала Сэму. — С этими приезжими вечно так! Они не понимают, что в НьюЙорке может произойти все, что угодно.
Сэмми молча кивнул. У него было сухо во рту.
— Когда ты вернешься из школы? — спросила Минди.
— Наверное, как обычно, — промямлил Сэм, глядя на вафлю.
Минди отрезала кусок от вафли, предназначавшейся Сэму, и отправила себе в рот, потом вытерла тыльной стороной ладони масло со рта.
— Когда бы ты ни вернулся домой, я буду здесь, — сказала она. — Хочу взять отгул. Я глава домового комитета, кому, кроме меня, разбираться с этой ситуацией?
В трех кварталах оттуда, в доме Билли Личфилда, с Интернетом все было в порядке. Проведя бессонную, тревожную ночь, Билли усердно проверял блоги, посвященные искусству, сайт The New York Times и всех мыслимых газет на предмет упоминания креста Марии Кровавой. Упоминаний не было, зато нельзя было пройти мимо сообщений во всех финансовых разделах о сделке Сэнди Брюэра с китайским правительством, ценой которой была доля на китайском фондовом рынке, и бурной реакции на нее. В редакционных статьях двух крупных газет подвергалась сомнению нравственность таких совместных действий богатых персонажей финансового мира и высказывалось подозрение, что из этого может вырасти некое сверхправительство, влияющее на политику других стран. Это явно противоправно, но законов, позволяющих противостоять этому, пока не придумали…
В сетевых дневниках упоминался не только Сэнди Брюэр. Нашлось там место и Джеймсу Гучу. Ктото снял его сотовым телефоном на творческой встрече в магазине «Барнс энд Ноубл» и разместил видеозапись в Snarker и YouTube, и теперь все, кому не лень, критиковали прическу Джеймса, его очки, манеру говорить. Его обзывали «говорящим овощем», «очкастым огурцом». Бедный Джеймс, подумал Билли. Такой смирный, скромный человек! Непонятно, почему он превратился в центр отрицательного внимания. Наверное, дело в его успехе. Успех — это подобие преступления, решил Билли.
Манхэттен, Мидтаун, несколько минут спустя. Сэнди Брюэр, опухший, в дурном настроении после злоупотребления спиртным накануне вечером, заходит в офис «Брюэр секьюритис», берет с кресла мягкий баскетбольный мяч, идет с ним в кабинет Пола Райса и бросает мяч Полу в голову. Пол подскакивает на месте.
— Ты сдурел, Райс? Совсем не в себе? — заорал Сэнди. — Двадцать шесть миллионов баксов! — С багровым от злости лицом он навис над столом Пола. — Лучше верни эти деньги, иначе ты уволен!
* * *
Поскольку Филипп находился в ЛосАнджелесе, Тайер Кор неплохо проводил время в его апартаментах, попивая его кофе и красное вино и время от времени занимаясь сексом с его подружкой. Тайер был слишком большим эгоистом, чтобы добиваться как любовник высоких показателей, но порой, когда Лола была не против, он соизволял предаваться с ней этому занятию. Она заставляла его пользоваться презервативом, иногда даже двумя, поскольку не доверяла ему, отчего секс доставлял меньше удовольствия. Зато это компенсировалось восторгом от того, что все происходило в постели Филиппа.
