– Смешно, – вырывается у меня.
– Смешно? – грозно хмурится Августус.
– Смешно, как одно-единственное слово может изменить всю твою жизнь, – поспешно продолжаю я.
– Ничего смешного, – качает головой губернатор. – Золото и сталь дают власть, но наибольшей властью во всех мирах обладает слово.
Задумчиво гляжу на него, улыбаюсь. Он и сам не знает, насколько прав. Только песни еще сильнее. Слова будят разум, а мелодия – сердце. У нас, алых, песни и танцы в крови, и не ему рассказывать мне о власти слов.
– Так что ты ответишь? – нетерпеливо спрашивает Августус. – Да или нет? Второй раз предлагать не стану.
Обвожу взглядом лица со шрамами. Десятки нобилей ждут своей очереди поговорить со мной, мечтают взять под свое крыло. Здесь и старый Лорн Аркос, Рыцарь Гнева, Меч Марса, – тот, кто послал мне моего Пегаса и кольцо Танцора, непревзойденный образец чести и третий по влиянию сановник на планете. Сколь многому он мог бы меня научить!
– Итак, твой ответ? Ты согласен подняться с моей помощью?
На его шее бьется жилка, сильно и ровно. Перед смертью моя Эо пела песню. Когда я буду вешать его, песни он не дождется. Жизнь его не отдастся эхом в будущих веках, она просто прекратится.
Сдержанно наклоняю голову:
– Я считаю ваше предложение более чем привлекательным, ваша светлость.
Гляжу ему в глаза. Надеюсь, он примет пылающий в них гнев за энтузиазм.
– Ты знаешь, что нужно сказать? – спрашивает он. Я молча киваю. – Тогда скажи – здесь и сейчас. Пускай все видят, что я выбрал лучшего в училище.
Скриплю зубами, убеждая себя, что это верный путь. С ним я поднимусь выше всех. Научусь командовать флотом и побеждать в битвах. Отточу себя, как меч, отдам душу и нырну в самый ад, чтобы когда-нибудь настал желанный час свободы. Принесу себя в жертву, стану легендой для народов всех миров, а потом брошу в бой свою армию, разбивая цепи рабства. Я не просто агент Сынов Ареса и не орудие в их руках. Я – единственная надежда своего народа, который нуждается в свободе больше всех других.
Опускаюсь перед губернатором на колени. Так положено. Он кладет руку мне на голову. Слова старинной ритуальной формулы отдаются в ушах скрежетом битого стекла:
– Отрекаюсь от своего отца и своего имени. Отрекаюсь. Отныне я твой меч, Нерон Августус, и жизнь положу во славу твою и по воле твоей.
Зрители ахают, пораженные внезапным поворотом. Кто-то недовольно ворчит, слышны возмущенные реплики. Что, в конце концов, позволяет себе этот Августус? Никакого почтения к традициям. Мой новый отец целует меня в лоб и произносит свои ритуальные слова. Слушаю их, скрывая ярость и гнев, которые помогли мне превзойти и красных, и золотых.
– Восстань, Дэрроу, копейщик дома Августус, ибо ждут тебя великие свершения. Ступай добывать славу и власть, покорять и править во имя рода своего. Восстань, сын мой. Восстань.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
