Прежде чем приступить к глобальной совместной программе, потребовался промежуточный экспериментальный этап. Так возник проект «Мир» — «Шаттл». Он оказался очень важным и полезным для обеих сторон, мы учились снова работать вместе, по–новому. Кроме того, американцы перенимали наш богатый опыт, а россияне зарабатывали средства на жизнь.
«Новое мышление» стало одним из самых популярных перестроечных лозунгов. Однако Горбачев не сумел донести до нас, а главное, применить на практике в принципе правильную идею, в основе которой провозглашались преимущества и недостатки обеих социально–политических систем. Конечно, у развитого социализма было больше этих недостатков, и они лежали на поверхности.
Не хочу дальше отвлекаться на глобальный анализ. Что касается космонавтики и астронавтики, то они, действительно, хорошо соответствовали этому положению. В определенных условиях неэффективная в целом социалистическая экономика оказалась эффективнее капиталистической в пилотируемой космонавтике. Это было достигнуто за счет ряда факторов, и в первую очередь благодаря централизованному руководству, искусство которого довели до высокого уровня, иначе оно не смогло бы вообще продержаться так долго.
Правильность вывода подтвердили многие последующие события и проекты.
В очередной раз все началось со стыковки. Снова мы пришли вовремя. Сначала стыковка объединяла две текущие программы космонавтики и астронавтики: российский орбитальный комплекс «Мир» и американский Спейс Шаттл. «Стыковка — это уже сотрудничество!» — правота нашего старого лозунга подтвердилась в очередной раз. Двадцать лет спустя мы снова стали работать с американцами. Очень многое изменилось, но осталось прежним наше экономическое положение. Россияне оставались бедными родственниками у своих, казалось бы, равноправных коллег. Вырвавшись из одного рабства, мы попали в другое.
В ходе начального этапа сотрудничества стала перестраиваться программа МКС «Фридом». Приставка «Свобода» стала не нужна. Пришло время для нового названия и обновленного содержания. Через пару лет я, отчасти в шутку, отчасти всерьез, предложил назвать новую станцию популярным словом «Перестройка».
Такой сложилась в начале последнего десятилетия XX века общая обстановка в космонавтике и астронавтике, в космическом мировом сообществе, таковы были предпосылки для продолжения космических программ в обновленном мире. Как всегда, настоящая жизнь была в оттенках, а события складывались из конкретных действий, а их совершали люди.
Рассказы об этом в настоящей главе.
4.2 Снова АПАС. Инициируя международную программу
Известна легендарная история 30–х годов, связанная с созданием танка Т-34. Ему было суждено стать лучшим танком Второй мировой войны, самым массовым и эффективным, таким, который наряду со штурмовиками Ил-2, реактивными снарядами «Катюша» и другими шедеврами советского тыла составлял оружие победы. Почти фантастическая история рассказывает о том, как в марте 1940 года создатели боевой машины М. Кошкин и А. Морозов, несмотря на запрет местного начальства, ускользнув от энкавэдэшников, тайно, окольным путем пригнали свою «тридцать четвертую» из Харькова в Москву. Так они сумели продемонстрировать этот танк и получить «добро» от руководства, от самого Сталина. Почти невероятная история настолько эпохальна, что мне даже как?то неловко сравнивать ее с тем, что произошло со мной и с моим почти мифическим андрогинным АПАС-89, с его почти тайной рекламой весной 1992 года. Однако аналогия все?таки напрашивается.
Пути земные, так же как и небесные, неисповедимы! Мифы рождает сама жизнь.
В конце рассказа предыдущей главы «Реклама — двигатель торговли» говорилось о том, как Дж. Харфорд — почетный директор института AIAA предложил провести краткий курс лекций по космической стыковке, выбрав инструкторами нас, двоих конструкторов стыковочных агрегатов «Союза» и «Аполлона»: К. Джонсона и меня. Инициативу поддержали и запланировали этот краткий курс в космическом Хантсвилле на конец марта 1992 года.
После первой поездки в Хьюстон к К. Джонсону в ноябре 1991 года я вернулся к своим основным обязанностям в НПО «Энергия» и параллельно приступил к подготовке лекций. Требовалось сделать очень много. Предстояло собрать и систематизировать большой материал. Конечно, огромную помощь оказала моя книга, а к этому времени Институт «Спейс Стадиз» выпустил ее на английском языке. Однако для лекций этого было недостаточно: требовалось представить материал в другой форме, дополнительно, в него надо было включить новые материалы, ведь книга по существу завершалась техникой «Союза» и «Аполлона». За эти годы мы сделали очень много, прежде всего, спроектировали и отработали новый АПАС-89 и запустили его в космос. Он стал главной фигурой, мы собирались рекомендовать новый андрогинный агрегат всему космическому сообществу через представителей, которых собирались прислать в Хантсвилл.
Вскоре мы с К. Джонсоном окончательно согласовали содержание лекций, состав представляемого материала и распределение обязанностей при его подготовке. В письмах и факсах Кэдвэл несколько раз жаловался мне, что ему стало трудно работать с таким напряжением, что годы его «не те» и что он полагался во многом на меня. Однако с самого начала мы понимали, что наши лекции не ограничивались утилитарной задачей научить будущих студентов «стыковаться», разрабатывать системы космической стыковки. Мы хорошо осознавали, что основная наша задача заключалась в том, чтобы сделать общие выводы и дать совместные рекомендации, и не только конструкторам, а космическим агентствам всех стран, участникам международных проектов.
Прежде чем соединиться на орбите, мы должны были состыковаться на земле в наших мыслях, выработав общую концепцию.
Джонсон снова, как и 20 лет назад, проявил исключительно ясное конструктивное видение данного текущего момента, понимание главной задачи краткого курса объединенной команды «антиподов» с общим стремлением состыковать космические корабли на орбите. Самым трудным для меня было теперь, как, впрочем, и раньше, с первого раза понимать своеобразную логику фраз этого человека из Нового Света. Вот строки одного из его многочисленных писем, относящихся к тому периоду. Письмо было датировано 2 января 1992 года:
«Чем больше размышляю над целью нашего курса по интернациональным системам стыковки для космических кораблей, тем больше я убеждаюсь, что мы должны рассматривать ключевое слово «системы» в единственном, а не во множественном числе. Я думаю, курс будет более полезным, если наша задача будет заключаться в определении требований и существа одной единственной системы, которая будет удовлетворять минимальным текущим, а не максимальным потребностям будущих космических кораблей. Этой цели можно достигнуть, если достаточно детально разработать аппарат, способный механически соединить два свободно летящих корабля, с основной задачей обеспечить переход экипажей между ними.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
