могу забыть, что ты — моя плоть и кровь, а потому считаю своим долгом предостеречь тебя от ловушек и превратностей жизни. Прошу тебя: найди честного, смелого и способного мужчину, чтобы он давал тебе советы в подобных делах».
Эдит явно считала, что уже нашла, причём сразу двоих. Офис её треста находился в центре Чикаго. В Висконсине приобрели полторы тысячи акров земли по тысяче долларов за акр (когда торговцы недвижимостью узнали, кто её покупает, цена резко скакнула вверх). Четыре миллиона было потрачено на земляные работы и обустройство гавани, способной принимать большие яхты. За образец для дворцов, где будут проживать миллионеры, Кренн взял особняки в испанском стиле, которые видел в Палм-Бич и Санта-Барбаре: красночерепичные крыши, колокольни, внутренние дворики, мавританские арки. Осмотреть строительство Эдитона миссис Маккормик отказалась, в бухгалтерские книги не заглядывала, даже в офисе бывала редко, а когда всё-таки пришла, то велела одному служащему бросить курить — и только. Однажды Кренн попытался выдать ей расписку на облигации стоимостью несколько миллионов, переданные ею в его распоряжение; Эдит прогнала его прочь: всё должно строиться на взаимном уважении и доверии, она не верит в юридические документы. В результате огромные суммы попросту оставались неучтёнными; но не это ли есть свобода?
В это время её сын Фоулер совершил вместе с Юнгом поездку в Африку для изучения жизни туземцев; впоследствии он распространит исследования на чернокожих американцев. В 1925 году, поняв, что Принстон не дал ему достаточно практических знаний, он устроился на завод компании «Интернэшнл харвестер» в Милуоки — стажёром с оплатой 25 центов в час — и следующие четыре года изучал производство, инженерное дело и технику продаж.
В мае 1925-го ещё одна мятежная женщина из клана Рокфеллеров, Бабс, вырвалась на свободу: 14-го числа она стала женой своего друга детства, молодого юриста Дэвида Милтона. В прессе эту историю преподносили как сказку: «самая богатая невеста в мире» вышла за клерка, у которого ни гроша за душой. На свадьбу, в дом Рокфеллеров на 54-й улице, явилось около 1200 человек; Айви Ли следил, чтобы фотографы не засняли Бабс в свадебном платье — а то будут потом писать, как Рокфеллеры шикуют. Перед домом собралась толпа, а Бабс с Дэвидом сбежали через чёрный ход. К любопытным вышел отец невесты и спросил, не угодно ли им войти и осмотреть дом, где прошло бракосочетание. В результате Джон-младший с сыновьями стал водить экскурсии для групп по 20 человек по украшенным цветами комнатам. Восьмилетний Дэвид стал гидом губернатора Нью-Йорка Эла Смита и показал ему комнаты с «Охотой на единорога». Потом он долго хранил карточку с надписью: «Моему другу Дэйву. Эл».
Месяцем раньше, 15 апреля, Джеймс Стилман Рокфеллер (ставший в прошлом году олимпийским чемпионом по гребле во главе команды своих друзей по Йельскому университету — его фото поместили на обложке журнала «Тайм») женился на Нэнси Карнеги, внучатой племяннице Эндрю Карнеги.
В июне Изабель, старшая дочь Перси, объявила о своей помолвке с Фредериком Уолкером Линкольном IV. Ей тогда было 24 года; прежде чем выйти замуж, она успела поставить пьесу, в которой сама исполнила вокальные и танцевальные номера, проучиться три года в Колумбийском университете, избрав своим направлением бактериологию, и совершить вместе с матерью пятимесячный вояж в Европу. Свадьба состоялась 26 сентября, а днём ранее кузен Изабель, Уильям Эвери Рокфеллер III, женился на сестре её жениха. Тоже своего рода семейная традиция.
А вот внучки Джона Д. словно старались превзойти друг друга в оригинальности. В 1926 году Мюриел сочеталась «духовным» браком с призраком покойного сына подруги её матери — Джорджа Александра Маккинлока-младшего, погибшего во Франции во время мировой войны. Свадьба в Палм-Бич началась с обеда в теннисном клубе и завершилась ужином в клубе «Эверглейдс».
Старшая и любимая внучка Маргарет, дочь покойной Бесси, наконец тоже нашла своё счастье. Маргарет говорила на нескольких языках и стала одной из трёх женщин, поступивших в Кембридж, где она изучала химию. Но её вовсе нельзя было назвать привлекательной: высокая, крупная и застенчивая, до двадцати лет не менявшая фасон своего платья с матросским воротником. Зато по достижении совершеннолетия она принялась швырять деньгами, покупать драгоценности, модные платья. Приезжая в Штаты, брала в долг у Эбби, а Рокфеллеру-старшему потом приходилось эти долги возвращать, скрупулёзно записывая их в книжечку. Однажды Маргарет купила себе норковую шубу — и ещё одну для своей горничной, за 500 долларов, только за вторую шубу забыла заплатить… Дед не сердился на неё, обвиняя во всём её отца, который не позволил воспитать девочку «по-рокфеллеровски». Советник Рокфеллера Бертрам Катлер предложил перевести всё денежное содержание Маргарет в трастовый фонд, который бы разумно распоряжался её деньгами, а во главе фонда поставить его самого. Фоулер взялся уговорить кузину дать на это согласие, но не смог. Однако после её замужества всё изменилось.
После революции в России в Париж хлынули русские эмигранты. Высокий и элегантный князь Феликс Юсупов основал дом моды «Ирфе» (объединив первые слоги имени своей жены Ирины и своего собственного). Туда-то и вошла в 1927 году тридцатилетняя наследница Рокфеллера. Её встретил весёлый брюнет, говоривший по-французски с сильным акцентом. По легенде, Маргарет приняла его за Юсупова и спросила, что он делает в модном доме. «Я продавщица», — ответил тот. Говорят, чтобы влюбить в себя женщину, её надо рассмешить. Уже 3 августа 1927 года безденежный чилиец Джордж де Куэвас вступил в брак с расцветшей Маргарет. (Он был старше её на 12 лет и прекрасно знал, кто её дед.) Под венец её вёл не отец, а его друг Джордж Сантаяна: боясь не получить отцовского благословения, Маргарет специально дождалась момента, когда Чарлза Стронга не будет в Париже. Супруги вели легкомысленную, эксцентричную жизнь. Маргарет открыла для себя мир балета, которым Джордж страстно увлекался. В их квартиру на набережной Вольтера, заставленную роскошной мебелью и оккупированную домашними животными, приходила вся парижская богема. Джордж уговорил её согласиться на план деда, и Катлер стал выплачивать ей содержание — пять тысяч долларов в месяц… что не мешало им тратить больше.
Рокфеллер, словно переживавший вторую молодость, только порадовался за внучку. «Каким весельчаком ты стал: сегодня в оперу, завтра на бал к губернатору, — писал ему сын 28 февраля 1928 года. — Надеюсь, к нашему с Эбби приезду там станет поспокойнее». Если не знать, кто был автором и адресатом письма, можно подумать, что это отец совестит сына, а не наоборот. Гардероб Джона Д. теперь состоял из шести десятков модных костюмов и нескольких сотен галстуков, он переодевался три раза в день. На концерты и танцы в отеле «Ормонд-Бич» он всегда отправлялся в обществе молодых женщин, а катаясь с ними в автомобиле, распускал руки, прикрывшись пледом. Садовник и водитель машины для гостей Том Пайл позже вспоминал, что однажды автомобиль
