Стикур осторожно попытался встать, опираясь руками на влажную от сока траву, и рухнул на колени. Снова затошнило, а картинка перед глазами поплыла. Стоять не получалось, было даже трудно сориентироваться, где верх, а где низ.
— Кир, проводи Раниона и герцога до хода и возвращайся. До утра еще есть время, чтобы составить план.
Высокий охранник сосредоточенно кивнул, скинул перевязь с оружием и куртку и, без труда подхватив герцога, потащил его к ходу. Стикуру нужно было только вовремя шевелить ногами, и все. Ранион шел рядом, не давая завалиться на бок. Ужасно мешались корни под ногами и хлестающие по лицу мясистые листья. Люди синдиката почему-то не считали нужным убирать их перед герцогом, а у него самого сил на это не было. К счастью, идти было недалеко, хотя и десять — пятнадцать минут по ночному лесу могли вымотать кого угодно. Мерцающее полотно хода привычно поглотило три фигуры, головокружение на секунду усилилось, герцог даже прикрыл глаза и сжал зубы. В холле дома Адольфа Стикур рухнул без сил на небольшой диванчик. Впрочем, если бы Кир отпустил его раньше, то герцог улегся бы прямо на ковре. Хотелось закрыть глаза и отключиться, еще смутно в душе жила надежда, что найдутся силы принять душ, но не сейчас, потом. Спать, срочно спать, а после, как только станет чуть легче и будет возможность передвигаться, нужно искать Олю.
Ранион поглядел на безжизненно раскинувшееся на диване тело герцога и побежал за лекарем. Адольф не держал около себя плохих специалистов, так что на ноги Стика должны поставить очень быстро. Кир открыл было рот, чтобы что-то спросить у следящего, но, взглянув на его удаляющуюся спину, передумал и скрылся в ходе.
Как же холодно бывает в старых каменных зданиях. Замок Золотого дракона отчетливо напоминал Анет склеп. Сырой, унылый, с гнетущей атмосферой. Хотелось вскочить с неудобного кресла, разреветься и попытаться убежать, но непонятная апатия сковала мышцы и волю. Или это не апатия, а отвар, который час назад насильно влили в горло?
— На твоем лице не должно быть страха, — учтиво пояснил упитанный жрец, накладывая толстым слоем на лицо девушки белила.
Кожу стянуло, казалось, ее намазали цементом. Анет даже не чувствовала прикосновения кисти, когда рука мастера наносила тени для век и румяна. Лицо застыло. Чуть натянутые уголки губ создавали иллюзию улыбки. Или злого оскала? Страшно и странно. Кажется, все это сон. Нехороший. Такой, после которого просыпаешься обязательно с криком, в холодном поту. Впрочем, подобные сны Анет почти никогда не снились. Все самое страшное в ее жизни происходило обычно наяву.
«Вот сволочи, — думала девушка, с отвращением разглядывая отражение в зеркале. — Устроили тут салон красоты, будто не в жертву собираются приносить, а замуж выдавать. На руках золотые браслеты, соединенные между собой витыми прочными цепочками, такие же кандалы на босых ногах, буквально примерзших к полу. На груди массивное ожерелье. Собственный кулон из лунного камня на его фоне смотрится как-то нелепо. Блин, неужели это все? Еще совсем немного — и смерть? Не верю. Не хочу верить». Напротив в зеркале незнакомое лицо, похожее на маску. Нарисованные золотые губы, подчеркнутый тонкой линией разрез глаз — так когда-то в Японии красились гейши. Ничего даже отдаленно напоминающего собственное лицо. Обнаженные бледные руки, даже загар, казалось, потускнел в этом мрачном замке. Прямоугольный кусок тонкой струящейся ткани, похожий по цвету на расплавленное золото, закрепили на плечах, и теперь одеяние напоминает индийское сари. Когда-то давно один друг Анет сказал, что сари — это самая сексуальная женская одежда. Смешно, когда в жертву тебя будут приносить в самом сексуальном одеянии. Хочется зареветь, но даже это в гриме сделать трудно. Мышцы лица не подчиняются, а если и удается тайком всхлипнуть, тут же начинает щипать кожу. Впрочем, после наркотического пойла стало все равно, в истерике уже биться нет желания, просто послушно выполняешь команды жрецов, безразлично взираешь на ставшее незнакомым отражение в зеркале и отсчитываешь минуты до конца. Как жаль, что все завершилось так быстро. Еще столько можно было успеть. Может быть, даже влюбить в себя несносного ксари. Можно, если бы представился шанс. Хоть один, и наплевать на все. Даже на то, что любовь эта будет короткой и необычайно яркой — взрыв. После взрыва останется пустота и обожженная душа, но зато как красиво. Хотя… к черту мечты. Они все равно не сбудутся. Лучше бы жрецы опоили какой-нибудь наркотой посильнее. Анет не была уверена, что спокойствие не изменит ей в последнюю минуту. Не хотелось умирать с рыданиями, истерикой, свихнувшись от невозможности что-либо сделать, а принять смерть как должное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чтобы все эти жрецы сдохли вместе со своим храмом и мразью Линой!
Анет практически смирилась. Почти. Смерть не самое страшное, страшнее не знать, что с друзьями. Ужасно, что Дерри в опасности и вряд ли тоже выживет. Не в его правилах сдаваться, он будет драться, пока не умрет. Зато, возможно, утащит за собой Лину, если, конечно, у него хватит на это духу. Страшно за Олю — уж лучше жертвоприношение, чем судьба наложницы Дениса. Интересно, у подруги хватит сил вырваться? Если бы со Стиком все было нормально, он бы вытащил рыжую из любых неприятностей. Но этого уже не узнать. Еще Анет не давало покоя предсказание жрицы бога огня. Пустой треп шарлатанки? Или все же нет? Может, в ее пророчестве была истина? Так хочется поверить в то, что сказанное — правда. А вдруг? Вдруг еще есть шанс, нужно только подумать и очень-очень сильно захотеть. Что-то было в словах Перрии такое, о чем стоило вспомнить. Девушка задумалась, не обращая внимания на то, как неприятно дерут волосы, укладывая их в замысловатую прическу. «Что же там было! Кулон! — внезапное озарение заставило дернуться в руках мастера и ойкнуть от боли. — А что, если…»
Девушка готова была взвыть. Как она могла такое забыть? Нет, конечно, это безумие, маразм, но все же… Это последняя надежда. Соблазн крикнуть заветное имя слишком велик. Но пока рано. Нужно чуть-чуть подождать. Здесь нет Льриссы. А она, конечно, засранка, но не бросать же ее в беде. А потом, до ритуала осталось совсем чуть-чуть. Буквально несколько неуложенных прядей, а там… вдруг там окажется Дерри? Вполне возможно, что Лина захочет последний раз продемонстрировать свое превосходство? Показать, что окончательная и бесповоротная победа осталась за ней. Нужно дождаться более удобного момента, в конце концов, время еще есть. Немного, но есть.
— Вставай! — Грубый рывок выдернул Анет из раздумий, и она послушно поднялась. Стоять босиком на холодном каменном полу неприятно, но, похоже, это никого, кроме нее, не волновало. Правильно, а зачем жертве обувь? Холодно или нет, какая разница, если жить осталось всего ничего — несколько минут. Девушка неловко переминалась с ноги на ногу, пока не получила чувствительный толчок в спину, где-то в районе лопаток.
Зал для ритуала был уже полностью готов: в центре — круг из свечей и импровизированный алтарь, по бокам — свободное место. Там потихоньку собирались жрецы, они устраивались прямо на каменном полу, скрестив ноги, и начинали что-то заунывно петь. Пока Анет не слышала этих гортанных неприятных звуков, то была более или менее спокойна. Сейчас же ее начала бить крупная дрожь. Струйка холодного пота скользнула по спине между лопаток, а ладони стали влажными, когда девушка увидела рядом с алтарем два столба. К одному из них привязали Льриссу, а второй, насколько поняла Анет, был приготовлен для нее. Девушка вздрогнула, заметив, что от столбов к центру алтаря идут два желобка для стока жертвенной крови, об их назначении догадаться несложно. Тем более, если учесть, что заканчиваются желобки чашей, на дне которой установлены два камня: один похожий на необработанный янтарь, а другой, вероятнее всего, — рубин, величиной чуть меньше теннисного мяча.
Девушка дернулась в сторону из рук жрецов, когда ее вели к алтарю. Действие было совершенно бессмысленным и привело лишь к тому, что Анет изрядно ударили затылком о столб, привязывая руки над головой. Она зашипела от боли, прикрывая глаза, но сопротивляться перестала, хотя в последний миг не удержалась и пнула одного из жрецов, пока тот пытался закрепить ее ноги. Мужчина озлобленно взглянул, но сделать ничего не посмел, хотя в его глазах угадывалось желание ударить. Он только занес руку и тут же опустил. Видимо, жертва должна во время ритуала выглядеть прилично. Приковав девушек, адепты Золотого дракона на некоторое время отошли. Пламя свечей подергивалось, и Анет прикрыла глаза, собираясь с духом. Стоило попробовать выбраться отсюда. Шанс был настолько мизерный, что девушке было страшно. Вдруг ничего не выйдет, и последняя надежда рухнет?
