— Да не наши они. Ик… — пробухтел прозрачный, запрыгивая обратно на пень. — Сколько раз говорить! Не отвечаем мы за плодовитость тараканов, живущих в чужих головах. Хочешь, забери их себе… Ик…
— Нет уж, спасибо, такого добра мне и даром не надо.
— А что так, бери… Ик… Императором Лиловолесья тебя сделаем, — издевался прозрачный, выгребая из внутреннего кармана жилетки всевозможный мусор. Хлам валился на землю, образовывая здоровенную кучу.
Древний стационарный телефон с разломанной трубкой. Желтая резиновая курица. Горшок с засохшим цветком. Банка лиловой нитрокраски. Черно-белая фотография в рамке. Кусок альпинисткой веревки и хозяйственное мыло. Огрызок ржавой арматуры… Чего тут только не было! Складывалось впечатление, что у него в кармане черная дыра. Здравый смысл ненавязчиво подсказывал, что там это все разместиться физически не может. Галлюцинации становились все нереальнее.
— Где-то тут у меня алмазный скипетр и держава золотая завалились, — причитал прозрачный, засунув руку глубоко в карман. — Сейчас-сейчас… Уже почти нашел… Или, может, тебе мандат подогнать?
— Да не надо мне ничего!
— Ивор! Прекрати паясничать! Давай, начинай уже эту долбаную церемонию! — рассердился мутный, попутно выдирая из рук очередную появившуюся из кармана безделушку. Он кинул ее себе под ноги и с остервенением растоптал.
— Ик… Хорошо… — протянул Ивор, растягивая улыбку, больше походящую на зловещий оскал. А затем добавил, шипя, словно змея: — Босс-с-с-с…
Руки лепрекона взметнулись к лавандовым небесам и с резким хлопком опустились. Яркая вспышка света — и на землю опустилась радуга. Обычная, семицветная, сверкающая насыщенными красками. Начало ее растворялось в небе, а конец упирался в мои башмаки. Или все было наоборот? Неважно…
— Не халтурь! Все «по чесноку»! — скомандовал мутный.
Прозрачный вновь икнул и щелкнул пальцами. Радуга замерцала, и рядом с ней появился огромный чугунный горшок.
— Вот почему ты такой противный, Скаах? Ему он все равно не нужен… — заканючил прозрачный.
— Твой дар, странник! Прими с благодарностью и пользуйся на свое усмотрение, — не обращая внимания на напарника, чеканил заученные слова мутный.
— Что это? — удивился я, заглядывая внутрь посудины.
— Горшок.
— Не… Это я вижу. А что это такое внутри?
— Уголь… Антрацит или каменный. Точно не скажу, надо на зуб пробовать.
— Да я вижу, что уголь. А где золото?
— Какое еще золото? — переняв эстафетную палочку удивления, выпучил на меня глаза мутный.
— Ну, обычное. Золотое такое… В слитках, в монетках, россыпью… Любое… Почему уголь-то?
— Хм… А говорил: контракт не читал… Обманул нас доверчивых?
— Да ничего я такого не читал, — гневно бросил я, выхватывая один увесистый кусок угля из горшка. — В сказках написано, что на конце радуги клад несметный сокрыт.
— Сказки… Странно… Никогда о таком Священном Писании не слышал.
— Это не Писание, а фольклор. Народное творчество.
— Фоль… клор… Надо будет на досуге поискать в «лепрепедии», — пробормотал мутный, но оживился и перешел на исполненный величия тон: — В связи с тяжелой ситуацией. В рамках целевой программы по экономии и сбережению ресурсов. Гильдией лепреконов было единогласно принято решение о замене благородных металлов на другие виды ценных ресурсов. Пункт, напечатанный под тремя звездочками мелким шрифтом в конце контракта. Дай бог памяти… Числится он под номером один один ноль ноль ноль…
— Один один ноль ноль, — передразнил я лепрекона. Ну уж слишком он это противно говорил!
В этот момент морда прозрачного исказилась в ужасной гримасе. Узкие глазки замерли без движения и приняли выражение безумия. Из приоткрытого рта по подбородку потекла вспененная слюна. Через несколько секунд из гортани вырвался незнакомый, лишенный выражения голос:
— Один один ноль один один один ноль один…
Почти сразу же сумасшествие перекинулось на мутного. Мои несчастные уши разорвал синхронный бред со стереоэффектом:
— Ноль ноль ноль один один один ноль…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эй, вы чего? — махая поочередно рукой перед их лицами, кричал я, но это не приносило результата.
— Ноль один один…
— Да хватит вам уже, хорош! Один один… Что вы заладили?
— Один один один один ноль…
— Два, три, три, два, один, ноль, — затараторил я и еще зачем-то поставил им на носах красивые лиловые «сливы».
Речь их неожиданно оборвалась, и они застыли, словно статуи. Я же отпрыгнул от греха подальше. Кто его знает, что еще может случиться с этими безумцами. Да еще и с носами нехорошо получилось…
— Спасибо, странник! — послышался голос мутного, который вернулся в свое естественное состояние.
— В долгу не останемся. Вроде как разумной жизнью теперь тебе обязаны, — добавил прозрачный, тщательно вытирая шелковым платком лицо.
— Что это такое с вами произошло?
— Не обращай внимания. Эхо Великой Войны…
— Войны?
— Ну да, Войны. Видишь ведь во что превратился мир. Безумие везде, всюду и даже в нас. Был тут у нас один революционер, меняющий реальность. Весь Лепреленд «поставил раком»…
— Один? А что может сделать один лепрекон? Он ведь совсем один. Один-одинешенек, ноль без палочки… Зеро… Дырка от бублика… — размышлял я вслух.
Морду прозрачного опять перекосило, и он затянул старую песню, но сильный удар руки мутного его образумил. В ответ послышалось корявое: «Мерси, вери матч!»
— Странник, ты издеваешься? — выкрикнул мутный и бросил презрительный взгляд в мою сторону.
— Нет. Я ведь сначала не понял, что на вас так цифры влияют. Больше не повторится.
— Эх, хорошо бы… если бы ты действительно все понял, — заскулил прозрачный, прикладывая к новенькому фингалу шар золотой державы с крестом.
— А что он все-таки сделал? — поинтересовался я.
— Кто что сделал?
— Ну, этот бунтарь…
— А, ты про это… — протянул мутный. — Ты сам все, в принципе, видишь. Неуемная фантазия Нуады не знала пределов.
— Кто такой Нуада?
— Уже никто… Когда-то был… Неважно. И вообще, не перебивай, а то рассказывать не буду.
— Хорошо…
— Много работы было. Мы перекрашивали все в этот отвратительный цвет. Меняли геном несчастных тварей. Варварски терраформировали планету по его прихоти, но ему все было мало… В один ужасный день он решил вывернуть наизнанку целую вселенную…
— Хорошо, что надорвался, — взволнованно сказал прозрачный, озираясь по сторонам.
— Кстати, Нуада уже здесь, собственной персоной, — указывая пальцем на мои ботинки, произнес мутный.
Я взглянул на ноги и в ужасе запрыгнул на пень, словно олимпийский чемпион по прыжкам в высоту. Еще мгновенье назад мои конечности были погружены по щиколотку в прозрачную слизь. В ее глубине виднелось что-то непонятное, темно-зеленого цвета.
— Турв есв ино, — раздался мерзкий хлюпающий звук, который походил на стон и на рык одновременно, — ино янем илунамбо.
— Не бойся, странник. Он только ползать умеет. Тут ты в полной безопасности.
— Эдак его вывернуло. Ну и зрелище… Не могу разобрать, на каком языке говорит.
— На тарабарском балакает… — выдвинул гипотезу прозрачный и заржал.
— Нуада всегда старательный был и ни в чем себе не отказывал, — смачно плюнув в омерзительную кучу, сказал Ивор.
— Адюсто игеб, киннартс, — завопила бесформенная масса и закружилась вокруг пня, — Тунамбо…
— Не обращай внимания, попыхтит и успокоится. Так часто бывает. Мы уже привыкли. Давай лучше сделку с котелком закончим.
— Да зачем он мне? Что я с этим дурацким углем делать буду? — спросил я.
Лепреконы затараторили, перекрикивая друг друга:
— Ну, это ты зря… Вариантов тьма. Вдруг ты алхимиком решишь стать. На чудодейственные лекарственные средства сгодится.
— Можно холодными зимними вечерами… Ик… В печке сжечь, чтобы согреться, — вставил прозрачный, дополняя слова жестами и мимикой, словно взаправдашний актер.
