Ведущие политики тех дней дружно поддерживали сионистскую авантюру с помощью «нового международного порядка», который они намерены были установить любыми средствами, не взирая на человеческие страдания и унижение. Они расходились во взглядах почти по всем другим вопросам, т. ч. не успела окончиться война, как в Париже репутации известнейших людей стали лопаться как мыльные пузыри, а узы дружбы рвались, как гнилые веревки. Разрыв произошел и между президентом Вильсоном и его «второй личностью, моим независимым я» (столь же таинственное отчуждение разлучило и президента Рузвельта с его «вторым я», Гарри Гопкинсом, в конце следующей мировой войны).
«Полковник» Хауз был на вершине славы. Премьер — министры, министры, послы и делегаты осаждали его в парижском отеле Крильон; в течение одного дня он дал 49 аудиенций этой высокопоставленной публике. Как-то французский премьер Клемансо зашел, когда Хауз сидел с Вильсоном; президента попросили на время удалиться, чтобы не мешать совещанию двух великих людей. Не исключено, что именно эти унижения в конце концов сломили Вудро Вильсона, пораженного в Париже смертельной болезнью (как и Франклин Рузвельт в Ялте, хотя Вильсон прожил после этого несколько дольше). С тех пор оба никогда больше не встречались и не имели никакой связи друг с другом. Хауз кратко записал в своем дневнике: «Разрыв с Вудро Вильсоном был и остается для меня трагической загадкой, тайной, которую теперь никто больше объяснить не может, т. к. он унес ее с собой в могилу».
Иллюзии власти постепенно растворялись. В действительности эти люди никогда не обладали настоящей властью, будучи только орудием в чужих руках. В анналах истории остались их тени и, хотя парки и бульвары, названные в их честь, все еще носят их имена, лишь немногие помнят кем они были. Вильсон вернулся в Америку и скоро умер. Хауз был скоро также забыт, живя в одиночестве в своей Квартире на 35-ой улице в Нью-Йорке. Ллойд Джордж оказался в политической пустыне и смог лишь довести до окончательного упадка свою некогда славную либеральную партию: на протяжении одного десятилетия он стоял во главе четырех сменивших ее партий. Столь же забытый всеми Бальфур еще несколько лет одиноко бродил по аллеям Сент-Джемского парка. Они явно не смогли удовлетворить все пожелания своих наставников. Энергичные протесты в Америке вынудили Вильсона «категорически отвергнуть французские требования создания международных вооруженных сил под командованием Лиги Наций». Президенту пришлось вспомнить, что американская конституция не разрешает передачи суверенных прав страны в чужие руки. Самого худшего на этот раз удалось избежать, по крайней мере в том поколении. Тайным властителям, сохранившим свою власть в то время, как все эти «премьеры — диктаторы» и гибкие «администраторы» лишились даже ее подобия, пришлось ждать второй мировой войны, чтобы забрать в свои руки вооруженные силы народов. Лишь тогда им почти (но все же не совсем) удалось создать свою «лигу принуждения к миру» во всей полноте деспотической власти, к которой они стремились. В 1919 году им пришлось довольствоваться скромным успеем первого опыта — Лигой Наций.
Соединенные Штаты не желали даже стать ее членом; американская общественность, обеспокоенная результатом войны и инстинктивно стремившаяся остаться в надежной гавани отказа от вмешательства в чужие дела, не хотела о ней даже слышать. Англия вошла в Лигу, но другие премьеры после Ллойд Джорджа отказались передать ей контроль над британскими вооруженными силами. Путь к «новому мировому порядку» того сорта, которого добивались Хауз и его суфлеры, оказался на время закрытым. Тем не менее, им все же удалось, используя Лигу Наций, пробить брешь в британском суверенитете, что повело к роковым последствиям, которые, возможно, еще окажутся непоправимыми. Под прикрытием Лиги Наций, сколь сомнителен ни был ее авторитет, британские войска были использованы, как телохранители сионистов, нацелившихся на Палестину. Для придания этой авантюре подобия законности, была изобретена система «мандатов», и выше было уже упомянуто, откуда она появилась. С ее помощью Лига Наций смогла поселить русских сионистов в Аравии, где они очень скоро проявили «революционные тенденции», предсказанные Сильвером Леви в 1919 году и ясно видимые всем в наше время. В 1919 году это было единственным достижением «нового мирового порядка», и по древнему правилу криминалистики «cui bono», т. е. кому это преступление пошло на пользу, нетрудно угадать авторов этой «идеи».
Последующая глава нашей книги займется историей этих «мандатов», а также и того человека, который пытался им помешать.
Глава 34 КОНЕЦ ЛОРДА НОРТКЛИФФА
В течение трех лет после мировой конференции 1919 года приходилось находить поводы, чтобы продолжать держать британскую армию в Палестине, якобы для выполнения почетной миссии, фактически же для прикрытия дела, носившего характер геноцида. Эта весьма нелегкая проблема была успешно разрешена. Официальные документы раскрывают внушительную картину тайных манипуляций правительств великих держав с весьма гнусными целями: метод оказания «непреодолимого давления на международную политику» непрестанно совершенствовался на практике. После того, как Версальская конференция утвердила сионистские претензии на Палестину (списав тем самым со счета эмансипированных западных евреев, от имени которых пытался возражать Сильвен Леви), следующим шагом было расчленение Турецкой империи странами-победительницами на конференции в Сан Ремо в 1920 году. Эта конференция использовала хитроумный трюк, придуманный Вейцманом еще в 1915 году, предоставив Великобритании «мандат» на управление Палестиной. Протесты против этого предприятия заявлялись с самого начала и становились все громче, поскольку его истинный характер становился все более явным, но Бальфур заверил Вейцмана, что эти протесты «считаются не имеющими значения и разумеется не повлияют на уже окончательно принятые политические решения».
Здесь перед нами снова одно из тех загадочных заявлений, столь часто повторявшихся впоследствии, что в одном только данном вопросе политика не должна быть, не может быть и никогда не будет изменена, причем национальные интересы, честь страны и все прочие соображения объявлялись не имеющими значения. Нам неизвестен ни один другой случай в истории, когда бы возможно было установить незыблемый принцип высшей государственной политики без учета собственных национальных интересов и консультации общественного мнения в какой-либо стадии данного вопроса. Ллойд Джордж был в Сан Ремо главным образом обеспокоен, как бы «мороз» мирного времени не хватил раньше срока, поставив под угрозу достижение поставленных тайных целей, сказав Вейцману: «Вам нельзя терять времени. Сегодня весь мир — как Балтийское море накануне замерзания. Пока еще оно в движении, но как только оно замерзнет, Вам придется биться головой об лед в ожидании второй оттепели». Правильнее было бы сказать «второй войны», и вероятно именно это Ллойд Джордж и имел в виду, говоря об «оттепели». Неудивительно, что конференция в Сан Ремо «подтвердила декларацию Бальфура и решение предоставить мандат Великобритании». После этого сионистам оставался только один шаг к достижению своей цели: Лиге Наций нужно было изобрести систему упомянутых «мандатов», наделить себя правом давать их другим, и затем «ратифицировать» британский мандат.
Это и произошло, как будет показано, в 1922 г., но в течение трех лет протесты против этой сделки заявлялись всеми без исключения ответственными инстанциями или национальными группами, непосредственно ей затронутыми. Три силы всячески ее поддерживали: руководящие русские сионисты, «филосемиты» на высших постах, которых так «ненавидели», используя их, Хаим Вейцман, и те самые сентиментальные либералы, которые были столь язвительно охарактеризованы в «Протоколах». Против сделки ополчились авторитет и опыт в столь превосходящей силе, что будь этот вопрос иного характера, чем тот, которому тайно обязались служить наши «администраторы», он потерпел бы неизбежное поражение. Протесты были столь многочисленными, что мы перечислим их, прежде чем последовательно изложить их содержание. Протестовали: 1) палестинские арабы; 2) палестинские евреи; 3) главный сионистский лидер Америки, а также евреи-антисионисты Америки и Англии; 4) британские граждане и военные власти в Палестине; 5) британские и американские комиссии обследования; 6) значительная часть прессы, тогда еще свободная от закулисного контроля.
1) Арабам было с самого начала ясно, что их ожидает, поскольку содержание Торы не было для них секретом. Хаим Вейцман заявил на мирной конференции: «Наш мандат — Библия», арабы же хорошо помнили «еврейского Бога» и его обещания погрома и вознаграждения: «Когда введет тебя Господь, Бог твой в землю, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы…, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя; и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их: тогда предай их заклятию и не вступай с ними в союз и не щади их» (Второзаконие VII, 1–2). Другими словами, сионизм и его поддержка Западом означали для арабов их уничтожение согласно предписанию «закона» двухтысячепятисотлетней давности, а последующие события 1948 года доказали реальность этой угрозы. В 1945 году король Ибн Сауд сказал президенту Рузвельту, что «вам пришлось с помощью двух мировых войн научиться тому, что мы знаем уже две тысячи лет», а в 1948 г. намерение дословно исполнить цитированное выше «предписание» было доказано действиями. Любопытно, что до этих событий даже евреи-антисионисты не могли представить себе, что действительно имелось в виду его дословное исполнение. В 1933 году известный еврейский деятель, Бернард Дж. Браун, справедливо указав на цитированный выше отрывок из Второзакония, как на причину арабских опасений, добавил однако, что «конечно, некультурные арабы не понимают, что современный еврей не принимает Библию буквально и не может быть столь жестоким по отношению к другим людям, но они подозревают, что если евреи основывают свои претензии на Палестину на исторических правах на эту землю, то они могут делать это только на основании Библии, арабы же толкуют ее буквально». Мистеру Брауну в Чикаго явно не было ничего известно о хазарах.
