памяти подобные загулы с лихим мастером-рейнджером случались уже трижды. Зато на борту и, тем более, на работе – ни-ни! Асти тоже не отстает: что ни день, то шопинг, плавно перерастающий в полуночную вечеринку. Не знаю, как экипажный состав, но из коллег-Оружейников на глаза мне, помимо дорогих партнеров, попадался лишь проф Куатье. И то, судя по всему, на минутку наведался, переодеться да лоск навести. Один я как дурак в каюте парился. Работа на Бирже выматывала почище, чем последующие споры с акционерами, на ночные клубы не оставалось ни сил, ни желания. Просто старался попозже вернуться из «Клуба любителей…». Здесь хоть периодически собеседники интересные появлялись. Ага, вот как сейчас.
– Эй, Дэнни! Buongiorno, fratello! Как дела?
– Твоими молитвами, Луиджи, твоими молитвами! Стейк?
– Не, лучше пасту, – нарушил традицию нарисовавшийся сосед. Плюхнулся на диванчик напротив, откинулся на спинку, расслабленно вытянув ноги. – Уф, замотался сегодня! Столько дел, столько дел! И всюду успей, везде проконтролируй, где надо подмажь. И все сам, все сам! Mia madre! Не поверишь, Дэнни, нормального помощника уже полгода найти не могу! Одно ворье, или вопиющая некомпетентность. Даже не знаю, что делать.
– Может, планку снизить? – хмыкнул я.
Луиджи Монтанари относился к тому типу людей, что возвели в абсолют принцип «хочешь сделать хорошо – делай сам».
– Ну, уж нет! Хочешь меня по миру пустить?!
– И в мыслях не было. Просто сегодня ты особенно хреново выглядишь. Смотри, загонишь сам себя, и хорошо, если только в клинику.
– А, ерунда! Лучшее лечение – работа. И прибыль.
– Ну-ну…
– Что будете заказывать, мсье Монтанари? – материализовался у стола Маню. – Как обычно?
– Нет, сегодня пасту, con frutti di mare, per favore.
– Да, мсье, – не моргнул глазом бравый официант.
Видать, не в первый раз его Луиджи озадачил.
– Ловишь момент, Лу?
– В смысле?
– Пасту тебе с морепродуктами подавай… мажор!
– А чего такого? – удивился тот. – Конечно, дороже, чем на шарике, но все равно по-божески. И особенно тут хороши cozze… как это по-английски… мидии, вот.
Хм. Да, тут я стормозил. Просто припомнил цены в ресторанах Нового Оймякона, где можно было отведать морских деликатесов с Терра-Нова. Местные колонисты уже полвека как поставили на поток разведение всяческих головоногих и беспозвоночных, вывезенных со Старой Земли, и неплохо на этом поднялись. А устриц можно было отведать только здесь, потому как они традиционно употреблялись в живом виде, что делало импорт в иные миры хлопотным занятием.
– Передай господину Анри привет, – снова переключился напарник на Маню. – И мое пожелание – чего-нибудь легкого и романтичного, будто я в кафешке у моря, продуваемой всеми ветрами, и рядом прекрасная девушка.
Я хрюкнул, едва сдержав смех, и Луиджи немедленно среагировал:
– Не говори ему, что вместо девушки тут грубый мужлан Новикофф.
– Да, мсье.
– И вина, белого, на выбор Анри.
– Да, мсье. Что-нибудь еще? – повернулся ко мне официант.
– Нет, мне достаточно.
Маню изобразил короткий поклон, щелкнув для пущей аутентичности каблуками, и испарился.
– Грубый мужлан? – ухмыльнулся я, глянув на безмятежного соседа по столику. – Спасибо, жалкий итальяшка.
– А вот расизма не надо! – погрозил тот пальцем. – Я же тебя не обзываю диким русским…
– И зря.
– … так что имей хоть каплю уважения к выбившемуся из сил потомку гордых римлян!
Ха, была бы у него сейчас вилка, он бы ей отсалютовал, наподобие гладиуса. А так просто пальцем мне едва в глаз не ткнул. Хохмач, блин. Собственно, за это и ценим. Кто другой бы уже на грубость нарвался.
– Сколько народу сегодня облапошил? – лениво поинтересовался я.
– Облапошил?! Я?! – Луиджи всплеснул руками и возвел очи горе. – Я тебя умоляю, Дэнни, где я, и где облапошил?! Если только меня надули! Так и норовят обсчитать бедного торгового агента! А ты изволь к каждому мошеннику относиться, как к самому уважаемому клиенту! Оближи с ног до головы, в термы с ним сходи, если нужно – пожертвуй собственной честью из-за куска мыла, но чтобы ни один покупатель с крючка не сорвался!
– Что, опять начальство наехало?
– А чем ему еще заниматься? Знаешь, Дэнни, у меня складывается впечатление, что чем выше сидит начальник, тем он дубовее. Возможно, идиотизм – главный профессиональный признак.
– Не ты первый, не ты последний, – пожал я плечами.
– Что-то ты груженый какой-то, Дэнни. Ну-ка, колись, что стряслось?
– Да вроде ничего… наоборот, контракт нарисовался, выгодный.
– Значит, на личном фронте!
– Да нет…
Стоп! Как это нет?! Очень даже да! Так вот что меня с утра гложет! Пока Биржу шерстил, отвлекся, а тут расслабился, да еще вискарика на грудь принял, и опять навалилось. Национальная особенность – подшофе изливать душу малознакомым людям. Но я, вообще-то, еще не в кондиции, хоть Луиджи и свой в доску – я с ним еще в прошлый наш визит на Терра-Нова познакомился, здесь же, в «Клубе любителей…». Жизнерадостный ярко выраженный итальянец моих примерно лет оказался куда симпатичнее многих завсегдатаев, и мы с ним легко нашли общий язык. Благо и конкурентами не были – он, как уже упоминалось, трудился в региональном дилерском центре известного производителя керамики. Сошлись мы с ним накоротке, даже через какое-то время в делах амурных совета друг у друга спрашивать начали. Луиджи себя серьезными отношениями не обременял, предпочитал, как он выражался, «попробовать как можно больше десертов, прежде чем перейти на чиабатту», а потому постоянно находился в свободном поиске. Опыта ему было не занимать, но вот утонченности, по его собственному признанию, не хватало. Он и подсел ко мне в первый раз, потому что принял за чопорного англосакса и вознамерился вызнать, как у этой нации обстоит с обхаживанием фемин. Я его поначалу разочаровал: виданное ли дело, у русского учиться обольщению?! Но потом разговорились, я вспомнил пару любопытных историй из студенческого прошлого – был у меня одногруппник-француз, большой любитель этого дела – и с тех пор мы начали приятельствовать. Доприятельствовались до того, что я ему про Асти рассказал. Вернее, проболтался по пьяни – выпить синьор Монтанари был не дурак, хоть и предпочитал вина крепким напиткам. Но тогда, месяца четыре назад, дела на личном фронте просто шли ни шатко, ни валко. А сейчас я вообще перестал понимать, что происходит. И, оказывается, крепко по этому поводу нервничал. Ревную, что ли? Знать бы еще, к кому. И, самое главное, в единственном экземпляре, или там уже целая футбольная команда?
– Что, угадал?
Луиджи принял у Маню тарелку, пригубил вино, кивнул – мол, порядок, и продолжил, дождавшись, когда официант дематериализуется:
– Это ты зря, Дэнни! Не грузись. Слава Олимпийским богам, половина человечества – женщины. Выбор широчайший, так что не расстраивайся. Пошли в клуб, в конце концов! Я знаю шикарное местечко, «Астероид» называется. Там сегодня ди-джей Суперсоник выступает. А еще ходят слухи, что эмси Николя на огонек заглянет.
– Кто все эти люди?!
– Да ты что,
