Примерно о том же подумал Рой Руговир, который ехал в одной карете с князем Айриком Раеном и мчался в столицу, дабы разделить с ним наказание. Из-за опрометчивых приказов командующего Вторая Восточная армия потеряла много воинов и за это кто-то должен был ответить. И хотя князь Айрик надеялся обелить свое имя, а основную вину переложить на плечи генералов, шансов на это было немного. «Черные клинки» заручились поддержкой военных, которые разуверились в князе, и уже успели предоставить государю полный отчет о деятельности командующего и поведении его штабных офицеров. Правда, самому князю, который в приватной обстановке, как член семьи, разговаривал с царем на равных, вряд ли грозило что-то серьезное. Максимум, изгнание на родные острова, сроком на пару-тройку лет, пока история с потерей Сайгара забудется. Но для его приближенных это был крах многих надежд и конец карьеры. Вот о чем думал Рой Руговир, и послание младшего брата для него ничего не значило. Чепуха! Это просто чепуха! Потому что этого не бывает…
Рок Кайра находился в госпитале. Из-за почуявшего неладное Оттара, он и Хонзо не успели покинуть город, и двум убийцам пришлось открыто перебежать на сторону эльфов из отряда Кайми дин-Нейдаля. Но ушастый сотник прогнал их, хорошо, что не убил, и велел продолжать поиски. А как это сделать в охваченном войной и пожарами большом городе? Сие практически невозможно, и убийцы, впервые не выполнив контракт, решили возвращаться к морейцам.
Прорваться было нелегко. В одной из стычек, когда убийцы уже покинули рубайятскую столицу, Кайре подрубили ногу, а Хонзо, трусливая собака, бросил его и скрылся. Однако пресветлые боги не оставили Рока своей милостью. Ему повезло, и корнета подобрали скрывающиеся в лесах тыловики. Жаль только в госпиталь Кайру доставили поздно. Рана уже загноилась и началась гангрена. Поэтому Року по колено отрезали левую ногу, и временно он находился на попечении военных целителей. А когда убийца услышал голос Оттара, то засмеялся и, забыв о потере ноги, вскинулся с постели. Но он не удержал равновесие, упал и, ударяя кулаками по полу, закричал:
— Я достану тебя! Я все равно тебя достану!
— Что с вами!? — к Року бросились санитарки, которые уложили его обратно в постель и влили ему в горло смешанное с лекарствами сильнодействующее успокоительное.
— Все хорошо, — затихая, сказал Кайра. — Просто минутная слабость… Простите… На меня что-то накатило…
Санитарки отошли, а Рок немного подумал и, уже засыпая, тихо прошептал:
— А знаешь, Руговир, если судьба снова нас сведет, то я не стану тебя убивать… Нет… Лучше я перейду на твою сторону, ведь ты удачливый сукин сын… Впрочем, кому я такой теперь нужен… Даже своему клану, наверное, уже не интересен… Без ноги… Калека… Разве только опытом своим смогу поделиться…
Эльфийский князь Заар дин-Нейдаль разбил об стену хрустальный бокал с вином и, покинув бал в честь столетия своей дочери, прекрасной Наилувиерь, вышел на балкон, вдохнул чистый воздух лесов и отправил ненавистному последышу Вайда ответный посыл:
«Ты решил бросить мне вызов!? Что же, попробуй! Но знай, что когда тебя приведут в мой замок, ты будешь ползать у меня в ногах и молить о пощаде! Я сгубил десяток твоих предшественников, и ты от меня не уйдешь! Рано или поздно ты раскроешься, и тебя поймают! Ты слышишь меня!?»
После этого князь, сохраняя бесстрастное выражение лица, словно ничего не произошло, вернулся к гостям. Однако вечер уже был испорчен…
Эссау Гебариди, напротив, нервничать и злиться не стал, ибо это бессмысленно. Вместо этого он сразу бросился в заклинательный покой, приступил к работе и при помощи подневольных духов попытался обнаружить Оттара. Но из этой затеи ничего не вышло. Слишком много магов на материке Ирахо и очень недолгим по времени был душевный порыв наследника Древних…
Мудрые люди говорят, что пьяный человек может находиться в трех состояниях. Сначала он подобен певчей птичке, весел и беззаботен. Затем он храбрый тигр. А потом свинья.
Майор Агликано пребывал в первом состоянии. Он был в окружении хмурых друзей-собутыльников, которые делали ставку на князя Айрика Раена и прогадали, ибо родственник царя впал в немилость и лишился поддержки авторитетных генералов. Но майор не обращал на это никакого внимания. Командир штурмового батальона обмывал очередной орден и за свое будущее был спокоен. Ведь штабные разборки фронтовика не касались, а обвинить его было не в чем. И, откупоривая очередную бутылку, он услышал голос Оттара, усмехнулся и подумал:
«Выжил все-таки, поручик. Ну и молодец. Дай боги тебе удачи. И даже если твой голос мне мерещится, неважно. Все равно, желаю удачи».
Практически сразу комбат об этом позабыл и провозгласил тост:
— За победу, господа! За царя Эрация и за храбрость морейских солдат! Прошу всех встать!
Собутыльники поднялись и гулянка продолжилась…
Юна Эстайн находилась в Рупьенгарде и чувствовала постоянное смутное беспокойство. Кровь и ужасы войны не давали ей наслаждаться мирной жизнью, и она переживала за Оттара, который стал ее первым мужчиной. Однако время лечит, и чем дальше, тем быстрее она забывала все плохое, и образ Руговира понемногу затуманивался.
Почему так — она не знала, но догадывалась. Поручик был человеком войны, упрямым, злым и безжалостным по отношению к врагам, непримиримым и непредсказуемым. Он нес беспокойство и смуту, а она хотела того же самого, что и большинство женщин, мира, гармонии, покоя и тихого семейного счастья. Поэтому, вспоминая о поручике, девушка вновь возвращалась в ненавистный ей кровавый хаос, и когда она услышала голос того, кого не так давно считала своим избранником, Юна не выдержала и заплакала.
Впрочем, вскоре она успокоилась, собралась и стала приводить себя в порядок. Этим вечером царский наместник провинции Северная Морея давал большой прием в честь первых вернувшихся с поля боя героических земляков, и она должна была выглядеть сногсшибательно…
Вот такими были реакции на посыл последнего чародея Вайда. Но если люди, как и нелюди, вскоре позабыли про Оттара Руговира и вернулись к своим повседневным делам и заботам, то кое-кто продолжал его искать и собирать информацию. Разумеется, в первую очередь речь идет о «черных клинках», и уже через полчаса после встряхнувших эфир слов беглеца командор ордена суровый Ига Диоген, мощный маг и фанатичный сторонник царской династии, принял в своем кабинете Тейваза Кано.
Майор выглядел неважно. Потертый и не раз штопаный полевой мундир, на лице щетина, в растрепанных волосах седина, а во взгляде тоска. Он ожидал наказания за проваленную операцию, которую начал не дожидаясь распоряжений из Алькантара, и последние несколько дней бывший заместитель начальника контрразведки 8-го легиона провел в тюрьме ордена. Однако командор вызвал его не для того, чтобы объявить приговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
