— На бедное дворянство и сравнительно богатую челядь, — пожал плечами Лукан.
— Какой-то куцый ответ, пан Кучера, — сухо произнёс “номер один”.
— А ещё, там достаточно дешёвые, но достаточно качественные путаны, — снова поджал плечами подчинённый. — И все закрывают глаза на наркотики. Но это почти синонимично тому, что я сказал ранее.
— Бизнес средней руки и аналогичные им чиновники, — Даркен медленно выпрямился. — Категория людей, крайне ненавидимая челядью, по причинам от зависти до коррупции. Те, чья гибель обрадует народные массы.
— Думаешь, Ганнибал всё это время заражал любителей теневого бизнеса? — прищурился пан Кучера. — Если так, то через тот отельчик должно было пройти достаточно много финансовых воротил.
— И если карфагенянин обратит их всех в мутантов одним заклинанием, мы получим не только массовую резню, но и просадку по линии прямого государственного управления и экономических потоков, — “номер один” на пару секунд замолчал, собрался с мыслями, а затем тяжело вздохнул и продолжил. — Даже при спешной замене всех мёртвых чиновников мы получим серьёзную дестабилизацию. Новички первые месяцы завсегда будут более слепошары, чем старички. Появятся дополнительные лакуны информационных потоков, в которых легко будет скрыться революционерам и террористам.
Лукан нахмурился.
— Звучит откровенно хреново… и всё это, когда мы на пороге войны с Россией.
— Я должен проверить эту информацию, — сын рода Маллой решительно направился к выходу из камеры. — Сверю данные от мелких функционеров и от старшего Сковронского. Последний должен знать побольше о том, что там решила учудить Ганя-тян. Хотелось бы верить, что я сейчас зря паникую, но мы же сейчас говорим о человеке, в угоду которому создавался высоконасыщенный прах. А такие не боятся ни Семерых, ни Лешей, ни даже советской власти.
— А я? — окликнул начальника Лукан. — Чем заняться мне? Будут свежие поручения?
— Свежие поручения? — не понял Даркен.
“Номер один” так и застыл, обернувшись через плечо.
— Ну, да, — развёл руками пан Кучера. — Ситуация изменилась, верно? Мы на пороге серьёзной катастрофы. Нужно активно действовать, чтобы её избежать.
Маллой-младший поморщился.
— Нужно… нужно… знать бы ещё как именно действовать…
— А ты не знаешь? — уточнил подчинённый.
— Не знаю. Понятия не имею. И в ближайшее время иметь не могу. Поэтому, ради всего святого, не откажи слечне Стрыге в гостеприимстве. Ты же не брезгуешь, верно?
Лукан улыбнулся. И улыбка его выглядела тёплой, вежливой. Ехидцы было в неё вложено не более, чем обычно.
— Ничуть.
— Вот и замечательно, — кивнул Даркен, и продолжил свой путь к закутку в конце коридора, где можно будет облокотиться на подоконник и потрещать немного с Ёлко.
За спиной сына рода Маллой тихо щёлкнул дверной замок
Глава 17. Нет ничего важней семьи
1.
Дверной звонок воспроизвёл хоровое пение трёх различных видов птиц. Не меньше. Броня никогда не понимала восторга относительно щебетания пернатых, а оттого не стала задерживать пальчика на кнопке, ответственной за наполнение пространства в квартире и в паре метров от её входной двери многогласой трелью.
Звуки шагов. Характерное ритмичное пощёлкивание замка, и вот, юная синеокая некромагичка обнаружила себя лицом к лицу со своей копией, отличной от оригинала лишь цветом глаз: словно бы листва в тропическом лесу.
Хотя тут, скорей, сама Броня являлась копией. Ведь она существует в мире на пару десятков лет меньше, чем женщина, стоящая пред ней.
Ощущение, будто бы смотришь в волшебное зеркало. Там, по ту сторону порога царит уютная домашняя атмосфера, и даже одеяния на улыбчивом двойнике из тех, что носят ради комфорта, а не чтобы поразить окружающих: серенькие брючки из лёгкой ткани и клетчатая рубашка с закатанными рукавами.
Прямая противоположность холодному — в самом прямом смысле, ведь какая-то добрая душа открыла окно на “проветривание”, — подъезду и расфуфыренной синеглазой некромагичке, меняющей уже какой… третий? Четвёртый наряд за день? И, проклятье, они ведь даже не повторяются. Когда Лешая взмолилась и попросила “хотя бы брючный костюм”, Илега наложила на сие решение строгое ВЕТО и облачила госпожу в одеяние с юбкой-карандашом, мотивируя свой выбор аргументом “сегодня ведь не предполагается новых сражений, да и слечне вашего статуса повторяться так часто не след”.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На чистенькой, но непритязательной лестничной клетке, да с украшенными лейблом популярной сети магазинов пластиковыми пакетами в руках, разодетая Броня, сопровождаемая верной камеристкой, чувствовала себя чужеродным элементом. Словно бы она была красивым камушком, который попал в гигантский механизм, и сейчас прыгал, отскакивая от зубьев шестерёнок, не в силах найти себе место.
И, как этот камушек, слечна Глашек знала — стоит ей найти своё место, как либо её сотрёт в порошок, либо каждая из деталей сложной машины общества, имеющая честь соприкасаться с ней, окажется деформирована.
Губы Брони тронула улыбка.
— Знаешь, мам… богемийские подъезды меня всё время толкают на мысленные монологи в стиле нуарных детективов. Хотя тут, вроде бы, неплохо, — она огляделась вокруг. — Руки бы оторвать любителям промораживать лестничную клетку, но больше никаких отклонений. Ни рекламы на дверных ручках, ни мигающих лампочек…
Спустя секунду некромагичка ощутила, как её бескомпромиссно сграбастали в объятия.
— Хватит. Ра-бо-тать! — строго сказала матушка, после чего обратилась к Илеге. — Я же просила одёргивать её. Эта зубрила вообще не умеет отдыхать.
— Э-э-эхе-хе, — виновато засмеялась русовласая служаночка. — Ну, в последнее время и впрямь проблем море. Я стараюсь брать на себя несложные управленческие задачки, но, к сожалению, без госпожи Брони бывает сложно обойтись.
— Это ты на привычные ей темпы ведёшься, — проворчала пани Глашек. — Не надо. Сбавляйте обороты…
Илега, уже предчувствуя, к чему всё ведёт, тотчас же подняла руки, удерживающие два ведёрка со вкусняшками.
— У меня тут таложенка! Клюквенная и киви!
Зелёные очи матушки настороженно прищурились.
— А ты коварна, слечна Шайс.
— В нашем деле без этого никак. Мы можем войти?
— Да, заползайте скорей, а то меня уже знобить начинает.
Получив свободу передвижения, Лешая тотчас же скользнула в прихожую, украшенную обильной растительностью. Той самой, которую Броня лично учила обходиться без света за счёт поглощения питательных веществ и магической энергии из насекомых и мяса.
— Мне кажется, или когда я переселялась отсюда, зелени было меньше? — выразила свои подозрения некромагичка.
— Не кажется, — улыбнулась мама, отступая в сторону кухни, чтобы дать двум гостьям место в клаустрофобично маленькой прихожей. — Растёт всё, как на дрожжах. Я уже даже саженцы начала-было раздавать, а потом подумала: хей, это же цветочки, созданные самой Лешей! Отчего бы не продавать их? В общем, поговорила на работе, и теперь я заведую новым потенциально прибыльным направлением. Кое-кто из моих девочек работает у тебя в храме.
— А ты не сидишь на месте… это хорошо, — не без помощи шустрой Илеги Броня избавилась от верхней одежды и теперь сверкала хорошо отражающей свет шёлковой сорочкой. — А что папа?
— Ему предлагали повышение, но он отказался.
— Почему? — удивилась некромагичка.
Матушка беспечно пожала плечами.
— Он отлично понимал, что это не из-за его трудовых достижений, а из-за тебя. Он не хотел допустить давления на Лешую. Даже той малости, которую мог бы позволить себе мелкий начальник, повысивший её папочку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Пусть записывается на курсы повышения квалификации: мне нужны надёжные бригадиры, — ответила Броня, отходя из прихожей в комнату, где самозабвенно рубился в компьютер Лёва, так и не заметивший возвращения сестры. — Ладно, я действительно приехала домой слегка отдохнуть, но пару важных звонков мне сделать придётся. А потом я полностью свободна.
