— Фантазерка…
— Ну, чего ты стремаешься, аники! Ты ж с Миской уже два раза в одном спальнике спал! И ей понравилось! Она сама говорила! Чесслово! Вот, ей-ей, не вру! Честное сирахамское! А почему ты ее — не «того»? Позоришь честное имя Сирахамы! Целых два раза! Не разочаровывай меня, братан!
— Подслушивала?
— Ни… сидела скромненько рядышком, пока они переодевались… Разве ж это «подслушивала». Вот если б под кровать залезла — тогда подслушивала бы…
— И не поймали?
— Поймали. — Вздохнула Хонока. — У Миски такая рука тяжелая… а с виду — такая худенькая… Но ты не думай, аники — у нее там все в порядке! Не хуже, чем у Миу и Ренки! Просто по-другому… ско… ско… ском-по-но-вано.
— В общем пендаль поймала от Мисаки…?
— Ну, да… — Огорчилась Хонока и встрепенулась. — А давай Миу украдем?! Я зайду — типа брательник выгнал, они все забегают-засуетятся… и пойдут к тебе права качать! А Миу — она ж спокойная — она останется и будет спать дальше. А ты такой ее — раз! — и сюда! А те придут… хм… придут… — Хонока задумалась. — Придут… а тебя нет… они ж и остаться могут… О! А ты тогда останешься в их каюте… А я этих тут запру! Или разговором заболтаю! А твоя спальня — это что! — это место, где ты сейчас спишь… ну, или не спишь, а занимаешься, чем мама с папой в своей спальне занимаются. Но ведь это же все равно называется спальней, даже если они в ней не всегда спят! А там — все просто! Тебе ж, главное, доступ к телу получить, а там — пальцами щелк — и все! Это Ренка рассказывала — говорила, что ты знаешь, где у женщины нужная кнопка расположена!
— И ты тоже сидела скромненько рядом и не подслушивала?
— Ни… тут я под кроватью спряталась… Я Точимару искала… а тут они… ну, я что — дура — вылезать и палиться… — Хонока вздохнула. — Правда, у Миу тоже рука тяжелая… Аники-Аники, а ты знаешь, где кнопка у мужиков расположена?
— У мужиков не кнопка, а манипулятор. Все! Отстань! Твой любимый брат устал и сейчас будет спать…
— Конечно-конечно, любимый братик! Спи! Спокойной ночи… Пусть тебе приснятся сиськи…
— Если разбудишь еще раз без веской причины — пойдешь спать в коридор!
Я стал уже засыпать, но по коридору быстро прошлепали босые ноги, дверь в каюту распахнулась, по нам мазнули лучом налобного фонарика. В следующую секунду фонарик погас, а в постель юркнула…
— Ящерка?
У девушки была истерика. Она была не просто напугана, она испытывала что-то близкое к животному паническому ужасу. Мисаки всю трясло, лицо было мокрое и она подвывала:
— Кенчи! Она опять пришла! — Скулила дракошка. — Спаси меня, Кенчи! Она меня высосет! Кенчи!
«Опять»? Значит, Ящерка все помнит… И ведь ни гу-гу… «Малыш! Спешу тебя обрадовать — в нас влюбилась еще одна девушка! Я таки вас поздравляю с троекратным увеличением количества проблем!»
Следом по коридору шлепали шаги и «двигались» озабоченные эмоции — Ренка и Миу. А мастера продолжали сладко спать…
«Фокусники, мать их!» — Малыш? Или Старик?
Глава 26
Полина Николаевна Светлова с интересом наблюдала, как врачи деловито возятся вокруг тела пострадавшего больного. Имеет ли этот человек какое-то отношение к тому… видению?
Она наблюдала, разумеется, издалека: врачи имеют привычку дергаться и огрызаться каждый раз, как кто-то посторонний приближается слишком близко во время их работы… Правильная привычка, если честно. А она еще и халат где-то посеяла… За асептичность они ее просто на части порвут!
Судя по спокойному поведению людей в белых халатах, дела были не так уж и плохи. Ни суеты, ни «нервов», ни раздраженных реплик… А как они себя ведут в противных случаях, она себе прекрасно представляла.
— Как он, товарищ полковник? — Спросила Полина врача, отделившегося от группы хирургов, «колдующих» над телом.
Главный хирург военного госпиталя имени Мандрыка, полковник медицинской службы Яков Фисул, стянув и выбросив перчатки, тщательно вымыл в рукомойнике руки и, вытерев руки, стал охлопывать себя по бокам, пытаясь нащупать пачку сигарет.
— У меня есть, Яков Александрович…
— Женские тонкие, небось? — Поморщился тот.
— Обижаете! Нормальные!
— Ну, пойдем, погуляем-покурим, Полина Николаевна… С придурком-то этим что?
— Схватился за щиток в подсобке, попал под напряжение… красота!
Врач поморщился:
— Отписываться теперь… Еще и на комиссию какую-нибудь налечу — будут техникой безопасности мозги компостировать… Лучше б выяснили, как наркоман через комиссию военкомата прошел. Но все равно — спасибо. Но вот зачем ты его вытаскивать полезла-то, голубушка? Физику в школе не учила?
— Дура я… — Покаянно повесила голову Светлова…
«И знал бы кто, какая! Впрочем, кое-кто все-таки знает!»
— Это точно… тебе технику электробезопасности тоже не мешает послушать. Вытаскивать идиотов из-под тока нужно в резиновых перчатках, предварительно обесточив линию… А еще лучше — не вытаскивать. Потому что «идиоты» и потому что «теория Дарвина»! А, хотя ладно, — Махнул рукой мужчина. — Пожалею я тебя — тебе еще успеют мозг оплодотворить несколько раз особо извращенным образом… Давай свои… нормальные…
Полина протянула полковнику пачку сигарет вместе с зажигалкой… Они остановились в конце коридора у окна… По коридору сновали люди: кто-то устранял последствия переполоха, кто-то — пациенты в основном — удовлетворяли свое любопытство.
— А ты?
— Бросаю, товарищ полковник! Ну… пытаюсь.
— А-а-а… ну, дело правильное.
Фисул закурил и выстрелил в форточку мощной струей сизого дыма. В ответ из форточки дохнуло морозным воздухом и крохотными снежинками — на улице шел снег.
— Так что… пострадавший?
— А что с ним? — Удивился Яков Александрович. — Жив, курилка! Правда, вот беда, в себя не приходит. Кома такая кома… Сейчас персонал его под аппаратик сунет, когда-нибудь и очухается. Может быть. Лежит — лыбится… («Ну, еще б ему не лыбиться с таким-то красавицами!») — Ты-то чего беспокоишься-то? — Прищурился полковник.
— Так ведь знаменитость же! — Натурально удивилась Полина. — Девушку спас! С пером… с ножом в боку до поликлиники дошел! А тут такое…
— Ну, что дерьмо в землю вколотил — это он, действительно, молодец, а с ножом в боку… при ранениях в живот — не велик подвиг, Полина Николаевна. Тебе ль не знать, с твоей-то… спецификой…
«Тоже верно: скоро и я перо в бок получу… в метро или в толпе какой… Хотя, вряд ли это будет нож — лифт-парковка-подъезд, ствол с глушителем, два „контроля“ — с моей-то спецификой…»
— … Ты, Полина Николаевна, у нас тоже знаменитость… в определенных кругах. «Бешенная ящерица»… — Майор тихо рассмеялся. — А что до пациента… ты б не связывалась с ним, Полина Николаевна. Это мой тебе хороший совет… за нормальную сигаретку, хе-хе-хе…
«Все интереснее и интереснее… Ну, что, Полинка, сунем свой любопытный нос?»
— Вот с перитонитом мужику не повезло, да… Хотя, перитонит-то — ерунда. А вот с этим любителем хвататься за оголенные провода ему очень не повезло… М-да… Теперь осложнения будут. Ну, да ладно — вытащим. Не таких вытаскивали!
«А вот тут позвольте не согласиться, Яков Александрович… Баба Яга категорически против!»
* * *
Полина Николаевна аккуратно села на стульчик перед реанимационной кроватью. Сегодняшнее проникновение в эту палату тянуло на полноценную операцию по задержанию особо опасного преступника: мероприятия по отвлечению персонала, легендирование ее повторного визита в Институт, легендирование ее визита к этому… герою.
Она, конечно, чувствовала некоторое волнение и мандраж, но — опыт-опыт — все равно была собрана и сосредоточена.
Информация в серой картонной папке, что она принесла с собой — оч-ч-чень интересная… И Полине было что сказать. Но вот услышат ли ее? А если даже и услышат, каким способом ответят? И ответят ли?
И — редчайший случай — ей нечего было предложить и нечем надавить, на руках не было ни единого козыря, а блефовать было бы крайне глупо. И — впервые — она будет просить, а не требовать или торговаться. Непривычное ощущение.
Ну, и как тут не волноваться и не мандражировать?
Она даже цветы принесла. Смех один — белые тюльпаны! А ведь, отягощенная новыми знаниями, прекрасно знала смысл белого цвета там, в видении! Принести белые цветы в больницу находящемуся в коме пациенту….
С другой стороны, пожелание ЭТОМУ пациенту скорейшего отправления на ту сторону ей в данном случае казалось исключительно уместным.
Сегодня она была в официально-цивильном. Деловой костюм — черный пиджак и юбка, белая блузка и туфельки-шпильки для извлечения музыкальных звуков из любых полов.
Когда она гарцевала по коридору института — врачи и больные высыпали из кабинетов и палат. Ну, их тоже понять можно — скука ж! Да и посмотреть было на что — Полина Николаевна Светлова выглядела прекрасно не только для своего «сороковника», но и с тридцатилетними могла потягаться. А что! Детей нет, семьи нет, свободная птица, постоянные тренировки и, главное, постоянное хождение по краю, щедро сдобренное адреналином… не до потери физической формы, знаете ли. Правда, волосы уже полностью седые и их приходится красить… но — чего мужчины не знают, им не повредит. Верно?
