— Глупышка, — упрекнул Ройан баронет. — Почему ты не предупредила, что вылетаешь? Я бы встретил тебя в аэропорту.
Она удивилась, насколько ей приятно видеть его и как она соскучилась. Ройан смотрела, как Николас вылезает из «ренджровера» и шагает ей навстречу. Он был без шапки и явно не удосужился постричься с их последней встречи. Темные волосы совсем растрепались, уши закрывали серебряные пряди.
— Как твое колено? — приветствовал он ее вопросом. — Тебя все еще нужно нести?
— Уже лучше. Скоро я смогу отбросить клюку.
Ройан отчаянно захотелось обнять его, но в последний момент она сдержалась и просто предложила коричневую румяную щеку для поцелуя. От Харпера приятно пахло — кожей, каким-то пряным лосьоном для бритья и чистым здоровым мужчиной.
Сев на место водителя, он не сразу завел мотор, а сначала внимательно изучил ее лицо в свете уличного фонаря, струившемся через боковое стекло.
— Вы выглядите чрезвычайно довольной собой, мадам. Кошка дорвалась до сливок?
— Просто приятно встретить старых друзей, — улыбнулась Ройан. — Но должна признать, Каир очень меня ободрил.
— Ужина нет. Я решил, что мы заедем в паб. Как насчет пирога с почками?
— Я хочу навестить маму. Чувствую себя виноватой. Ведь даже не знаю, что у нее с ногой.
— Вчера заглянул к ней. У Джорджины все неплохо. Любит нового щенка. Назвала его Таита, можешь поверить?
— Ты действительно очень добр — я имею в виду, что навестил ее.
— Она мне нравится. Одна из старой гвардии. Теперь таких людей почти не осталось. Предлагаю перекусить, купить бутылку хорошего виски и отправиться к ней.
Они вышли из коттеджа Джорджины после полуночи. Она воздала должное бутылке солодового виски и теперь махала им рукой, стоя в дверях кухни. Мать Ройан держала под мышкой щенка и слегка покачивалась на ноге в гипсе.
— Ты плохо влияешь на мою маму, — заявила Ройан.
— Это еще кто на кого, — возразил Николас. — От некоторых ее шуток стильтон[3] посинел бы еще сильнее.
— Мне следовало бы остаться с ней.
— У нее есть Таита. А кроме того, ты нужна мне. У нас полно работы. Не могу дождаться и показать, чего я добился, пока ты прохлаждалась в Египте.
Домоправительница «Куэнтон-Парка» приготовила Ройан спальню в квартире за Йоркминстерским аббатством.
Когда Николас занес ее сумки наверх, из спальни на втором этаже донесся жуткий храп. Она вопросительно посмотрела на англичанина.
— Сапер Уэбб, — пояснил он. — Последнее добавление в команду. Наш собственный инженер. Ты познакомишься с ним завтра, и думаю, Сапер тебе понравится. Он рыбак.
— Какое это имеет отношение ко мне?
— Все лучшие люди — рыбаки.
— Не считая присутствующих, — рассмеялась она. — А ты ночуешь в «Куэнтон-Парке»?
— Пока я обхожу тот дом стороной. — Харпер покачал головой. — Не хочу, чтобы кое-кто прослышал, будто я вернулся в Англию. Очень бы не хотелось встретиться с некоторыми ребятами из «Ллойда». Я в маленькой спальне наверху. Позови, если понадоблюсь.
Оставшись одна, Ройан оглядела крохотную комнату с собственной ванной, похожей на кукольную, и большой кроватью. Она помнила, что Харпер предлагал позвать его, если понадобится, и посмотрела на потолок, услышав, как он сбросил ботинок наверху.
— Не искушай меня, — прошептала Ройан.
Ей оказалось непросто забыть его запах и ощущение сильного тела, влажного от пота, прижимавшегося к ней, пока они выбирались из ущелья Аббая. Нужда в ком-то — этих слов она не знала уже много лет. А в последнее время они что-то слишком часто возникали в ее жизни.
— Довольно, моя хорошая, — упрекнула себя Ройан и отправилась в ванную.
На следующее утро Николас постучался в ее дверь по пути вниз.
— Пойдем, Ройан. «Жизнь реальна, жизнь серьезна»[4]. Время не ждет.
Снаружи было темно как в преисподней, и она, тихо застонав, спросила:
— Сколько времени?
Но Николас уже ушел, и до нее смутно доносилось, как он насвистывает внизу какую-то мелодию.
Ройан посмотрела на часы и снова застонала.
— Свистеть в шесть тридцать утра после того, что они с мамой вчера сделали с бутылкой виски. Не верю своим ушам. Этот человек — настоящий монстр.
Через двадцать минут она все же спустилась вниз и обнаружила, что Харпер, одетый в синие джинсы, рыбацкий свитер и фартук, возится на кухне.
— Будь добра, нарежь тостов на троих. — Он указал на ароматную буханку, лежащую рядом с электрическим тостером. — Омлет будет готов через пять минут.
Она посмотрела на третьего человека в комнате — средних лет, с широкими плечами, в рубашке с закатанными рукавами, обнажающими мускулистые руки, и с головой, лысой как колено.
— Здравствуйте, — сказала молодая женщина. — Я Ройан Аль Симма.
— Прости. — Николас взмахнул веничком для взбивания яиц. — Это Дэнни. Дэниел Уэбб, известный друзьям как Сапер.
Дэнни поднялся, зажав кружку кофе в сильной руке.
— Приятно познакомиться с вами, мисс Аль Симма. Позвольте налить вам чашечку кофе? — Его лысую голову покрывали веснушки, а глаза отливали синевой.
— Доктор Аль Симма, — поправил его Николас.
— Пожалуйста, зовите меня Ройан и будем на ты, — быстро сказала она. — И да, я бы не отказалась от чашечки.
За завтраком ни разу не упомянули ни Эфиопию, ни Таиту. Она ела омлет, с уважением слушая страстную лекцию о том, как лучше ловить рыбу на спиннинг, а Николас безжалостно встревал, подвергая сомнению почти все заявления Уэбба. Очевидно, Ройан еще предстояло привыкнуть к рыболовецкому жаргону друзей.
Когда завтрак подошел к концу, Николас поднялся с кофейником в руке.
— Берите кружки и идемте за мной.
Он повел Ройан в переднюю гостиную.
— У меня есть сюрприз. Люди из музея работали круглые сутки, чтобы подготовить это к твоему приезду.
Николас распахнул дверь, изобразив голосом пение труб:
— Та-ра-ра-ра!
На столе возвышалось полностью готовое чучело дик-дика, увенчанное острыми рожками. Великолепно сделанное, оно так походило на живое создание, что, казалось, того и гляди спрыгнет со стола и убежит от людей.
— О, Ники, какая прекрасная работа! — Она оценивающе поглядела на чучело, обойдя его вокруг. — Художнику удалось сделать дик-дика таким же, как в жизни.
Стоящая на столе модель вернула на мгновение Ройан в жаркое ущелье, напомнила запах высохшего буша, и ее охватила легкая печаль по изящному существу. Глаза антилопы сделали обманчиво похожими на настоящие, а кончик носа влажно блестел, словно зверек нюхал им воздух.
— Я считаю его великолепным. — Николас погладил мягкую гладкую шерсть. Она решила, что не стоит портить ему удовольствие. — Как только мы разгадаем загадку Таиты, я напишу в Музей естественной истории, тем ребятам, что обозвали моего дедушку лжецом. Восстановлю фамильную честь. — Он засмеялся и накинул на чучело покрывало. Затем осторожно поднял его и отнес в угол комнаты, подальше от всех. — Это был первый из припасенных для тебя сюрпризов. А теперь обратимся к самому большому. — Николас указал на диван в углу: — Садись. Не хочу, чтобы ты неожиданно упала.
