– Точно, – заметил я, протягивая ПМ Жданову. – Возьмите, это вашей дочери, а то совсем про него забыл. Она вообще молодец, не растерялась, отгоняла чаек выстрелами. Жаль, мы скутер не видели, может, до сих пор где-нибудь по волнам болтается.
– Ничего, железо можно и новое купить. Я его, когда сюда переезжали, у соседа выкупил по случаю. Знаете, когда продаешь три квартиры сразу, появляются деньги, и немалые. Меня же РА вербовала, так что была возможность все по нормальной цене продать, не торопясь. Так вот я и купил лодку – «Казанку 5м3» с движком «Сузуки», пятидесяткой, и скутер «Кавасаки Джет Скай». «Казанка» с движком почти новая, а скутер девяносто седьмого года. Так что даже если не найдется, то невелика потеря, главное – дочка жива-здорова. Ох, что-то меня на нервах понесло бог знает куда. Спасибо еще раз, мужики, – и Жданов пожал нам руки. Поглядел на ПМ в левой руке, засунул его в карман жилета и пошел в медсанчасть, в которую мы, после того как пришвартовались, сдали спасенную девчонку.
Глава 20
Протекторат РА, Солнцегорск.
23 год, 7-й день 3-го месяца
– Так, принимаю. – Иван Иванович, невысокий въедливый мужичок, мастер ремонтной бригады, вылез из-под старого вертолета МИ-2, который мы установили на стапель. – Беритесь за следующий, а на этот я ремонтный план накидаю. Хотя с этим материалом план один – разбирать до болтов, сортировать, перебирать. На утилизацию уйдет процентов пятьдесят деталей.
В ремонтном цехе вдоль восточной стены уже выстроились шесть старых вертушек, причем на двух первых работали слесаря. Мы же собирали из бруса стапеля, на которые устанавливали эти вертолеты. Осталось собрать еще два, и на этом наша работа с МИ-2 заканчивалась. Потом будут снимать вертолеты, уже прошедшие через процесс переборки, и вывозить на площадку, а на их место установят следующие. Работы мужикам с ними много, хорошо хоть спецов-ремонтников набрали за ленточкой. Только с Оршанского, Улан-Удинского, Алма-Атинского авиаремонтных заводов двадцать пять вертолеторемонтников сосватали. Плюс Минский, Быковкий, Арамильский, Чугуевский, Николаевский авиаремонтные, Ростовский и Чистопольский часовые и несколько агрегатных заводов безвозвратно потеряли опытных инженеров, техников и рабочих. Ну а мы приобрели пару сотен классных спецов.
Мужики некоторое время ходили в растерянности, но большое дело быстро настроило всех на рабочий лад. Некогда сомневаться, если на работе по уши загружен и дома хлопот невпроворот.
– Иван Иванович, ребята, там Аверьянов приехал! На взлетку отправились с нашим начальством. Наверное, скоро первый полет будет! – Верка, из ремонтного цеха, влетела как ураган. Высокая, крупная деваха зацепила мастера на развороте, и верх хорошо подогнанного рабочего халата разлетелся, потеряв пару пуговиц и обнажив высокую грудь размера так пятого, красивую, с розовыми сосками. Девушки у нас при такой жаре особо лифчики не носили, предпочитали минимум белья под рабочей одеждой.
– Верка, ну ты ваще! Ну… – От избытка чувств мастер аж задохнулся.
– Иван Иванович, не нравится – не смотри! – Верка, красная как помидор, затолкала грудь в халат и, придерживая ворот руками, убежала.
– Вы чего ржете, жеребцы? А ну работать! Нашли представление. Все равно раньше полудня испытаний не будет. – Мастер разогнал мужиков по рабочим местам и пошел в свою конторку, бухтя при этом под нос: – Не нравится… Надо же, сказанула! Мне бы лет двадцать скинуть, всех девок перелюбил бы!
В пятнадцать часов народ начал скапливаться на границе летного поля, составляя скамьи около трибуны, на которой расположилось начальство. Причем оное решило, что повод весомый, и само укоротило сегодняшний рабочий день. Все равно имелись моменты, когда народ правдами-неправдами старался выбраться с работы и поглядеть. Так что начальство взяло этот процесс в свои руки и организовало мероприятие городского масштаба. Сейчас сюда и члены семей работников собирались, и просто жители, и бизнесмены города. По крайней мере, рядом со мной сидела моя половинка, приехавшая сюда с обеими своими швеями, а на соседней скамье устроились наши соседи. С той стороны трибуны стояли три бронемашины «Ивеко», на которых приехал Аверьянов. Пара БТР-80 из армейского сопровождения осталась на КПП городка.
Наконец начальство отошло от стоящего метрах в ста самолета, село в УАЗ «буханку» и поехало к нам. А возле самолета начали суетиться аэродромные работники. Летчик-испытатель залез в кабину, захлопнул боковую дверцу.
Из остановившейся «буханки» вылезли Тугов, Аверьянов, еще четверо заводских и демидовских начальников. Поднялись на трибуну, уселись на скамью. Тугов встал около стойки с микрофоном. Поднял рацию к уху, переговорил с кем-то, наверное, с летчиком или с техниками. Оглянулся на Аверьянова.
– Внимание. Борт 001. От винта! Запуск!
Голос директора, несущийся из громкоговорителей, шуганул десяток птиц с крыши завода. Винт самолетика дернулся, крутнулся и превратился в прозрачный круг.
Тугов опять прислушался к рации, выпрямился. Вытер рукой пот со лба.
– Борт 001, взлет разрешаю!
И наш самолет вроде бы неторопливо тронулся. Коротко пробежал, оторвался от стриженой травы. И плавно пошел вверх, набирая скорость. Развернулся над Белой, начиная круг над аэродромом. И все это время мы молчали, только рычал двигатель самолета, свистел ветер, орали птицы.
– Борт 001, посадку разрешаю.
Самолетик неторопливо зашел на глиссаду, плавно спустился и коснулся шасси грунта. Прокатился, замедляя скорость, проехал на свое место, следуя указаниям дежурного. Заглушил двигатель.
Открылась дверца, и из кабины вылез пилот. Пошел было к нам, и тут началось…
– Ура, мужики! Качать летуна, качать начальство! – раскатился по аэродрому веселый рев здоровенного токаря из механического цеха.
– Ну шоу начинается, – подмигнул мне Артемьев. – Пошли, поглядим на героя.
Дальше все было, как в фильме то ли про Дикий Запад, то ли про освоение Сибири комсомольцами. Качали летуна, начальников цехов, по неосторожности попавшихся рабочим. Фотографировались возле самолета группами, сняли общий городской снимок с Аверьяном и прочим руководством на трибуне и практически всем пришедшим народом около нее. Как фотограф собирался делать панораму, не знаю, но снимки каждому на следующей неделе обещали раздать. Разбили случайно камеру телеоператору, когда тот полез снимать Аверьяна, толкающего речь с трибуны. Хорошо хоть запасная была.
А потом мы с Олесей слиняли по-английски, так как она устала, и потихоньку пошли домой. Остановились на мосту через небольшой ручей. Внизу искрила вода, порой плескались рыбешки, а иногда появлялась и охотящаяся на них кистеперая рыба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
