"Примерно. Дзи, ты обрати внимание на Кару. Она сейчас от любопытства напополам треснет".
"Ага. Ладно, как закончу с ней трепаться – отправлю к тебе. Приготовь пока версию для младших, Кара все равно им проболтается. Отбой".
"Конец связи".
Карина непонимающе смотрела на уставившихся друг на друга Дзинтона и Цукку, что-то шептавшую себе под нос.
– Папа? – нетерпеливо спросила она.
– Да, Кара, – вздохнул Дзинтон. Цукка на крыльце ободряюще улыбнулась девочке и ушла в дом. – Понимаешь…
– Папа! – почти подпрыгивая от возбуждения, перебила его девочка. Она вдруг поняла, что во всей истории самое странное. – Папа! Тот дядя – он сказал, что он Демиург Камилл!
– Да, он…
– Папа, он настоящий Демиург Камилл из той книжки?
– Ой, ё… – тихо пробормотал Дзинтон. – Похоже, длинный язык не только у Эхиры. Предупреждал же я его!
– Папа?!
– Да, Кара, – снова вздохнул Дзинтон. Он приподнял девочку под мышки, усадил на скамейку у стены и сам сел рядом. Девочка немедленно прижалась к нему, с любопытством выглядывая из-под мышки. Именно в такой позе она обычно узнавала от него самые интересные и таинственные вещи.
– Да, Кара. Он – Демиург Камилл из той книжки, – Дзинтон слегка дернул ее за ухо. – А ты у меня сообразительная.
– Папа, но если он Камилл, и он сказал, что "Джао сейчас проявится", а потом появился ты – значит, ты тоже Демиург из книжки? Демиург Джао? Который был Игроком?
– Не Игроком. Арбитром. Да, малышка моя, я Демиург Джао. Не следовало тебе знать раньше времени, но так вышло. Смотри.
Он повернул голову, и Карина, проследив за его взглядом, пораженно увидела, как сами собой задвигались поврежденные камни ограды и начали исчезать трещины. Через пару ударов сердца стена приняла точно такой же вид, как и утром.
– Ничего себе! – восхищенно сказала она. – Папа, а ты еще так можешь?
– Ох, Кара! – рассмеялся Демиург. – Все бы тебе фокусы смотреть! Да ты и сама так сможешь, если немного потренируешься. Ну ладно, смотри…
Он вытянул руку, и откуда-то сверху ему на ладонь в радужном ореоле спикировала самая настоящая фея – та фея, которую Карина уже как-то раз видела мельком.
– Познакомься, ее зовут Фи. Она охраняет дом. Она хотя и маленькая и не слишком сообразительная, но зато храбрая и самоотверженная. Совсем как ты. Может, вы с ней даже подружитесь.
Он щелкнул пальцами, и фея, описав в воздухе круг, взмыла вверх и растворилась в небе.
– Папа, здорово! – захлопала в ладони девочка. – А еще…
– Ну уж нет, молодая госпожа! – строго сказал ей Демиург. – Ты меня вопросами замучаешь. А мучить, между прочим, я тебя должен. Ты забыла, что через неделю ты должна сдавать экзамены за пятый класс? А потом через полгода – еще и за шестой?
– Ну-у-у-у… – разочарованно протянула девочка. – Папа, ну ты же Демиург! Зачем мне учиться?
– Ого! – хмыкнул Дзинтон, поворачиваясь к ней всем телом. – Ну-ка, молодая госпожа, смотри мне в глаза. С чего ты решила, что если я Демиург, тебе учиться не обязательно?
– Но ты же все…
– Нет, Кара, – голос Дзинтона стал твердым. – Даже и не рассчитывай. Я много чего могу, но тащить тебя по жизни на своем горбу не намерен. Или ты забыла, что ты мне обещала?
Карина вздохнула и отвела взгляд. Да, она обещала… Но ведь все так интересно! Папа – самый настоящий Демиург!
– Ну ладно, – смягчился Дзинтон. – Заключим договор. Днем ты готовишься к экзаменам, а вечером я или Цукка проверяем, что ты выучила и какие оценки получили Яна с Палеком. И если ты училась хорошо, а оценки нас устраивают, я рассказываю вам пару занимательных историй. Ну, а если вы учились плохо – увы и ах. Истории отменяются. Договорились?
– Договорились! – яростно тряхнула головой девочка. – Только, папа, ты не забывай!
Она соскочила со скамейки, подхватила учебник и вприпрыжку побежала в сад. Она еще успеет дочитать параграф до того, как вернутся Саматта и остальные. А потом… Яни с Ликой ей снова обзавидуются!
Напоенные жарким солнцем дни тянулись как резина – и одновременно пролетали как пули. Днем Карина наслаждалась тишиной и покоем старого отеля и заброшенного парка, задумчиво листая учебники и тренируясь каллиграфически выводить в тетради буквослоги, а вечером вместе с остальными слушала истории, которые рассказывал папа. Истории оказывались разными – веселыми и страшными, но всегда интересными: про кочующих по степи тарсаков, у которых правили женщины, и про коварных гуланов-скотокрадов, про старые каменные города Четырех Княжеств и обнесенные высокими глинобитными стенами крепости Караграша, и про то, как древнее маленькое княжество Катония стала зародышем великой и могучей Империи Майно, и про войны с Крестоцином, Зерапоном, Клухом и далекой северной Самуканской республикой, где издревле не было ни императоров, ни князей… Дзинтон рассказывал про то, как человек по имени Тилос проявил чудеса изворотливости и политической интриги, не позволив империи после исчезновения Майно и Пробуждения Звезд утонуть в кровопролитной гражданской войне за обладание троном, а после остановив опустошительное нашествие южных кочевых племен на Четыре Княжества. Он описывал, как под ужасными ударами цунами один за другим гибли богатые приморские города, как рыбаки и торговцы бежали вглубь континента, где побирались на улицах городов и деревень, умирая от голода и жестокости местных аристократов, как на долгие полтора века прервалась всякая торговая связь между материками, как тысячами погибали тролли на своих священных островах, зажатые между извергающимися вулканами и бушующей морской стихией, но не желающие согнуться перед обстоятельствами и покинуть свои древние жилища…
Во время его рассказов Цукка и Саматта временами переглядывались и задавали странные вопросы, которые – как и ответы на них – Карина не понимала. Что такое, например, геноцид? Или инфляция? Однако общий смысл она все равно ухватывала. Временами ее собственные беды казались ей совсем-совсем незначащими на фоне тех ужасов, что пришлось пережить миру. В такие моменты она подавленно затихала и съеживалась в углу столовой, где проходили встречи. Но Дзинтон всегда замечал ее подавленность и начинал рассказывать что-нибудь веселое – про то, как пятьсот лет назад князья Клуха выбирали себе наследников, заставляя бояр-претендентов проходить забавные испытания – например, раздевшись догола и намазавшись медом, простоять целый день под палящим солнцем возле пчелиных ульев или ложкой наносить воды в большой кувшин, опередив конкурентов.
Яна с Палеком тоже с интересом слушали его истории, но не принимали их близко к сердцу. Они все чаще стали исчезать вечерами на прогулки с новыми школьными приятелями и приятельницами. Карину они звали с собой, но она отказывалась. Сама мысль о том, чтобы оказаться рядом с незнакомыми детьми, которые начнут пихаться и дразниться, приводила ее в ужас. А если она в раздражении случайно ударит их манипулятором? Зашла в гости семья Цукки, и Карина вежливо говорила с ними, но постаралась потихоньку исчезнуть при первой же возможности – шумные и непоседливые брат и сестра Цукки пугали ее не меньше остальных детей. Яна же с Палеком мгновенно подружились и с ними, и уже несколько раз ходили к ним в гости, задерживаясь на ужин. Родители Цукки бросали странные оценивающие взгляды на Саматту, который не отходил далеко от девушки, и качали головами – похоже, он им не слишком-то нравился. Зато от Дзинтона Танна просто таяла, да и Панарий обращался с ним с преувеличенной почтительностью, даром что казался в два раза старше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
