Боли не было.
Она висела в огромном пространстве, где пахло в точности как в Аду. Но она была почти уверена, что здесь пахнет иначе, нежели в Преисподней из ее памяти. Ее обоняние изменилось, стало чувствительнее, утонченней, спектр воспринимаемых запахов расширился. Но она не испытывала боли. Ее ноги без труда цеплялись за все, чего она ими касалась, безо всяких усилий, неосознанно, будто это было самое обычное для нее дело. Она цапнула ими первую попавшуюся вещь. Это оказалась железная балка толщиной с ногу взрослого мужчины. Она стискивала когти до тех пор, пока не ощутила слабую боль, и тут же расслабила.
Она разинула пасть. У нее не было рта — вместо него зияла пасть хищника, с уложенным в ней длинным пятнистым языком. Она сомкнула усаженные острыми зубами челюсти вокруг языка и осторожно прикусила его.
Слабая боль и вкус крови.
Она встряхнула широкой, слишком массивной головой, прочищая мозги, и осознала, что смотрит на все вокруг через какие-то мембранные перепонки на глазах. Перепонки можно было сдвигать в сторону по желанию. Она знала, как, и сделала это.
Она висела внутри огромного полого плода, пронизанного жилами и выглядевшего органическим. Через всю внутреннюю полость плода, впрочем, тянулась массивная железная балка. Наверное, специально затем, чтоб ей было где висеть. Она разжала хватку когтей сперва одной ноги, затем другой, чтобы проверить, не прикована ли к балке. Нет. Каждая нога и стопа могли, казалось, выдержать полный ее вес. Она поняла, что это тело очень сильное.
Ее крылья повисли за спиной. Она даже не поняла, что они снова раскрылись, пока она осторожно пробовала разжать ножную хватку. Что-то на уровне инстинктов, наверное.
Прямо под ее голвоой, если смотреть туда, где был настоящий низ, имелся гофрированный проход с отверстием на конце. Он неприятно напоминал сфинктер. За ним виднелось нечто вроде мерно плывущего облака с красноватым отливом.
Увидев отверстие, она вдруг поняла, что крылья надо сложить только наполовину, ощутила странный голод и непреодолимую жажду полета.
Она разжала хватку обеих ног и упала в отверстие головой вперед.
Вепперс сидел за большим круглым столом на борту Вестника истины, направлявшегося обратно на Вебецуа. С ним были Беттлскруа, остальные представители ГФКФ из числа тех, кто приветствовал его по прибытии на корабль, а также несколько проекций — голографических двойников тех, кто по тем или иным причинам не смог посетить совещание физически. Впрочем, даже эти последние не общались по лучу, а присутствовали на корабле в той или иной форме, хотя бы и как личностные слепки, спрятанные глубоко в субстратах судна. Этого требовала политика безопасности — или политика умножения отрицаний, как они ее называли. Все голограммы, кроме одной, тоже представляли людей ГФКФ, маленьких и невыразимо прекрасных собою.
Единственное исключение составлял голографический образ другого представителя панчеловеческого метавида. Это был мужчина в форме космического маршала, и звали его Ватуэйль. Он был высокий, грузный и седой. Все черты его облика безошибочно указывали на инопланетника, хотя и пангуманоида. Вепперсу он показался слишком грузным, бочонкогрудым, с непропорционально удлиненной головой и маленькими, невыразительными чертами лица. Ему рассказали, что это герой, дослужившийся до самых высоких рангов на великой Войне в Небесах. Правда, Вепперс никогда о нем не слышал, но это мало что значило. Конфликт этот его вообще мало интересовал и всегда казался чрезмерно затянувшейся многопользовательской военной игрой. Он ничего не имел против затяжных многопользовательских военных игр — в конце концов, его предки сколотили на них первое значительное состояние. Но ему было не совсем понятно, с какой стати все, что творится внутри такой игры, должно расцениваться как чрезвычайные новости.
Ему оставалось надеяться, что ГФКФ знают цену своих поступков и понимают, с кем им предстоит иметь дело. Один из присутствовавших открыл совещание речью, в которой воспел хвалу Ватуэйлю, представив его как облеченного всеми полномочиями члена какой-то группы Трапеции в Стратегическом Операционном Пространстве (ну или что-то вроде) и расписав с красочными подробностями, как долго тянулись подготовительные мероприятия, сделавшие возможными встречу с ним, или с этим. Похоже, что вступление это преследовало единственную цель: дать Ватуэйлю время прийти в себя и собраться с мыслями.
— Итак, — начал Беттлскруа, несильно приподняв одну ручку в формальном приветствии Ватуэйлю, — наш гость, космический маршал сил тех участников нынешнего, проходящего под надзором Ишлорсинами, состязания, что известны нам как Альтруисты, обратился к нам — представителям корпорации «Веприн» и конституированной соответственно обстоятельствам подсекции Специального Подразделения Контакта Гезептиан-Фардезильской Культурной Федерации — с просьбой применить производственные мощности фабрикаторов Цунгариальского Диска для постройки флота военных кораблей (численностью от шестидесяти до ста миллионов единиц, хотя это количество может быть пересмотрено), каковые суда в дальнейшем должны атаковать вычислительные субстраты и процессорные ядра, управляющие Виртуальными Реальностями, где осуществляется хостинг вышеупомянутых Преисподних. Корпорация «Веприн» предоставит искусственные интеллекты систем управления кораблями и субкомплексы программного обеспечения для навигации, в каждом случае модифицированные так, чтобы казаться украденными, и умеренно усовершенствованные нашей стороной в стиле Культуры. Мы по мере необходимости обеспечим также скорейшую транспортировку кораблей во множество удаленных отсюда точек Галактики, предусмотренных планами тактического развертывания сил. От Альтруистов потребуется предоставить достаточно одноразовых личностных слепков командного состава для построения иерархии флота, в частности, слепки командующих кораблями в количестве примерно одной шестьдесят пятой от общего числа. На предварительно определенных кораблях будут расквартированы хакерские подразделения под командованием виртуальных специалистов того же уровня. Хакерским командам предстоит осуществить массированное вмешательство во внутриадский информационный обмен с прерыванием траффика и, где это окажется возможным, временный перехват контроля над субстратами и системами технической поддержки, в том числе и путем физического взаимодействия, перед самоуничтожением.
Последовали кивки, то, что их заменяло, и другие приемлемые формы выражения поддержки жестами и звуками.
Беттлскруа вышел вперед.
— Мы, ГФКФ, берем на себя задачу отвлечь внимание наших дорогих друзей из Культуры, а именно представителей ресторианской миссии, работающих сейчас на Цунгариальском Диске, тем, что будет им представлено как внезапная бурная Вспышка ослабевшей было «дилетантской инфекции» в различных компонентах Диска. Вначале это посеет в рядах представителей Культуры панику, свяжет те мощности, какими они здесь, по нашей информации, уже располагают, а вскоре вынудит их стянуть к Диску все присутствующие на разумном расстоянии силы. Исходя из неминуемых последствий планируемой к осуществлению атаки, мы ожидаем, что внезапное извержение гегемонизирующего роя из недр Диска будет выглядеть как нечто санкционированное и втихую подстроенное самой Культурой, чтобы обеспечить себе прикрытие для более агрессивных действий, где ее неоспоримые вдохновляющая роль и присутствие скоро станут очевидны.
— Вы уверены, что не оставите отпечатков, по которым вас можно будет поймать? — спросил Ватуэйль.
— Да, уверены, — ответил Беттлскруа. — Мы уже делали это, и не раз. — На губах инопланетника возникла подкупающе искренняя улыбка. — Хитрость в том, что Культура уже давно подумывала вмешаться в развитие событий именно таким способом. А поэтому любые последующие следственные мероприятия окажутся гораздо более поверхностными, чем были бы в противном случае.
— Доводилось ли вам прежде успешно проводить операции такого уровня? — уточнил Ватуэйль.
— Нет, никогда, — ответил Беттлскруа, глядя в пол. Его личико разрумянилось. — Это вмешательство значительно превзойдет масштабом все операции, какие мы планировали и осуществляли прежде. Однако мы исключаем всякую возможность неудачи.
Вепперс проследил за выражением лица Ватуэйля и пришел к выводу, что маршала это заявление как будто бы не убедило. Впрочем, по лицам чужаков всегда трудно читать.
— Если Культура поймет, что ею манипулируют, что ее обманывают, используют, — произнес космический маршал медленно и очень серьезно, тоном человека, вынужденного разъяснять очевидное, — она обыщет все Послежизни, чтобы установить истину, и не успокоится, пока не сочтет, что перелопатила их сверху донизу, не останавливаясь ни перед чем. И, — продолжал он, оглядев собравшихся, — в Культуре всегда будут оставаться силы, жаждущие возмездия. Их тоже ничто не остановит. — Ватуэйль сделал паузу. У него был очень мрачный вид. — Я думаю, мы все знаем поговорку: Культура — это вам не хрен собачий.
