— А Форд? Как он?
— Он должен с минуты на минуту зайти тебя проведать. У Форда сломана рука, да еще несколько порезов — и всё. Он крепкий орешек. Тебе досталось больше всех.
Том застонал — голова у него не переставала гудеть. Туман понемногу рассеивался, и он почувствовал, что в углу сидит кто-то неприятный. Детектив Уиллер.
— Что он тут делает?
Уиллер встал, дотронулся до лба в знак приветствия, опять сел.
— Рад видеть вас в сознании, Бродбент. Не волнуйтесь, с нами у вас никаких неприятностей нет, хоть им и полагается быть.
Том даже не знал, что сказать.
— Я забежал узнать, как у вас дела.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Я подумал, у вас, наверное, есть некоторые вопросы, и вы хотите получить на них ответы. Например, что мы выяснили насчет того, кто убил Марстона Уэзерса и похитил вашу жену…
— Да, у меня есть вопросы.
— А вы, в свою очередь, когда будете готовы, подробно обо всем расскажете мне. — Уиллер вопросительно поднял брови.
— Да, так будет вполне справедливо.
— Отлично. Того человека звали Мэддокс, Джимсон Элвин Мэддокс, он был осужден за убийство и, оказывается, работал на типа по имени Айэн Корвус, смотрителя нью-йоркского Музея естественной истории. Тот выхлопотал Мэддоксу досрочное освобождение из тюрьмы. Сам Корвус умер в ночь похищения Салли, очевидно, от сердечного приступа. Его смерть сейчас расследует ФБР, поскольку она наступила именно в ту ночь.
Том кивнул. Голова болела адски.
— Так как же этот Корвус узнал о динозавре?
— А он о нем в принципе и не знал. До Корвуса дошли слухи, будто бы Уэзерс на пороге некой крупной находки, и он послал Мэддокса за ним следить. Тот убил охотника за динозаврами и, судя по всему, забрал у него образец, который Корвус исследовал в Музее. Какие-то материалы на эту тему совсем недавно появились в Интернете; буча поднялась небывалая, во всех газетах только об одном и пишут. — Уиллер покачал головой. — Окаменевший динозавр… Бог мой, что только я ни перебирал в уме — от кокаина до зарытого в землю золота, — но о тираннозавре рексе в жизни не подумал бы.
— И что же будет с самим ископаемым?
Тому ответила Салли:
— По распоряжению правительства все Высокие Плоскогорья оцеплены, динозавра сейчас извлекают. Говорят, будет построена какая-то специальная лаборатория для его изучения, может, прямо здесь, в Нью-Мексико.
— А Мэддокс? Он на самом деле мертв?
Уиллер сказал:
— Мы нашли тело Мэддокса там, где вы его и оставили, — по крайней мере, то, что уцелело от тела, после того как над ним потрудились койоты.
— А что насчет «Хищника» и всего прочего?
Лейтенант откинулся на спинку кресла.
— С этим мы еще разбираемся. Похоже, тут замешано какое-то правительственное ведомство, вышедшее из-под контроля.
— Форд тебе обо всем этом расскажет, когда придет, — сказала Салли.
Тут словно по сигналу вошла медсестра, и у нее спиной Том увидел грубое лицо Уаймана. Одна щека повязана, рука в гипсе и на перевязи. Он был уже не в монашеской рясе, а в джинсах и клетчатой рубашке.
— Том! Хорошо, что ты пришел в себя. — Форд приблизился и оперся о спинку кровати. — Как оно, а?
— Да вообще-то бывало и лучше.
Уайман осторожно опустил свое крупное тело на плохонький больничный стул из пластика.
— Я связался кое с кем из моих старых приятелей по ЦРУ. Судя по всему, после недавних событий головы полетели только так, ведь всплыло наплевательское отношение к человеческим жизням в ходе провальной операции. Секретное подразделение, которое ее проводило, расформировано. Правительственная комиссия расследует всю эту заваруху, но ты же знаешь, как делаются такие дела…
— Да уж.
— Есть еще кое-что… в это и верится-то с трудом… Один специалист из нью-йоркского Музея естественной истории завладел кусочком ископаемого, изучил его и опубликовал статью о результатах своих исследований. Настоящая бомба. Тираннозавр рекс погиб от какой-то инфекции, а ее занес астероид, который и вызвал массовое вымирание динозавров.
— Всё, у меня, кажется, галлюцинации…
— Нет, кроме шуток, тот динозавр погиб от инопланетной инфекции. Так там, по крайней мере, написано. — Форд рассказал Тому, как «Аполлон-17» привез на Землю неизвестные частицы, замурованные в образце лунного грунта. — Когда ученые увидели, что камень кишмя кишит инопланетными микробами, его передали бывшему Разведывательному управлению Министерства обороны, которое, в свою очередь, создало «черное подразделение» для исследования образца. В Разведывательном управлении новое подразделение назвали «ЛО 480», сокращенно от «Лунный образец 480». Там частицы изучались последние тридцать лет. Одновременно подразделение прощупывало почву — а не всплывет ли что-нибудь еще, имеющее отношение к этой тайне.
— Все равно непонятно, как им стало известно про динозавра.
— Управление национальной безопасности — настоящий монстр по части подслушивания. Подробностей нам никогда не узнать, но похоже, они перехватили какой-то телефонный звонок и тут же за него уцепились. В подразделении ЛО 480 больше тридцати лет дожидались, когда пройдет слух об инопланетных частицах, и там все было наготове.
Том кивнул.
— Как Хитт?
— Наверху, пока что лежит. Но настроение у него превосходное. А вот оба пилота погибли. Масаго и еще несколько солдат — тоже. Настоящая трагедия…
— А блокнот?
Уиллер встал, вытащил блокнот из кармана и положил на кровать.
— Вот, держите. Салли говорит, что вы дали слово и что вам несвойственно нарушать обещания.
6
Раньше Мелоди не приходилось бывать в кабинете Кушмана Пиэла, президента Музея, и она почувствовала, как ее подавляет атмосфера привилегированности и исключительности самого этого места. Отовсюду веяло Нью-Йорком былых времен. Человек, сидящий за антикварным столом из розового дерева, лишь усиливал впечатление: у него был серый костюм от «Брукс Бразерс» и шевелюра чуть поблескивающих седых волос, зачесанных назад. Изысканная любезность президента вкупе с несколько самоуничижительной манерой речи выдавали его непоколебимую убежденность в собственном превосходстве.
Пиэл провел Мелоди к деревянному креслу в стиле шекеров, стоявшему напротив отделанного мрамором камина, сам сел напротив. Достал из внутреннего кармана костюма экземпляр статьи Мелоди, положил его на стол. Рукой, густо испещренной мелкими жилками, аккуратно разгладил листки, легонько похлопал по ним.
— Что же, Мелоди… Вы прекрасно потрудились.
