— Давайте, — понял Иван. — Теперь так; мой состав-то не сразу действует…
— Как это? — насторожилась дочь.
— Мы его счас наведем и наложим на лицо маску… Так? Я лечу на метле к Мудрецу, ты пока лежишь с маской…
— А обманет? — заподозрила дочь. — Мам?
— Пусть только попробует, — сказала Баба-Яга, — пусть только надует: навернется с поднебесья — мокрое место останется.
— Ну, елки зеленые-то!.. — опять заволновался Иван; похоже, он и хотел надуть. — Ну что за народ! В чем дело? Хочешь с усами ходить? Ходи с усами, мне-то что! Им дело говорят, понимаешь, — нет, они начинают тут… Вы меня уважаете, нет?
— При чем тут "уважаете"? Ты говори толком…
— Нет, не могу, — продолжал Иван тараторить. — Не могу, честное слово! Сердце лопнет. Ну что за народ! Да живи ты с усами, живи! Сколько влезет, столько и живи. Не женщина, а генерал-майор какой-то. Тьфу! А детишки народятся? Потянется сынок или дочка ручонкой: "Мама, а что это у тебя?" А подрастут? Подрастут, их на улице начнут дразнить: "Твоя мамка с усами, твоя мамка с усами!" Легко будет ребенку? Легко будет слушать такие слова? Ни у кого нету мамки с усами, а у него — с усами. Как он должен отвечать? Да никак он не сможет ответить, он зальется слезами и пойдет домой… к усатой мамке…
— Хватит! — закричала дочь Бабы-Яги. — Наводи свой состав. Что тебе надо?
— Пригоршню куриного помета, пригоршню теплого навоза и пригоршню мягкой глины — мы накладываем на лицо такую маску…
— На все лицо? Как же я дышать-то буду?
— Ну что за народ! — опять горько затараторил Иван. — Ну ничего невозможно…
— Ладно! — рявкнула дочь. — Спросить ничего нельзя.
— Нельзя! — тоже рявкнул Иван. — Когда мастер соображает, нельзя — ничего спрашивать! Повторяю: навоз, глина, помет. Маска будет с дыркой — будешь дышать. Все.
— Слышали? — сказала Яга стражникам. — Одна нога здесь, другая в сарае! Арш!
Стражники побзжали за навозом, глиной и пометом.
А в это самое время в окно просунулись три головы Змея-Горыныча", Уставились на Ивана. Все в избушке замерли.
Горыныч долго-долго смотрел на Ивана. Потом спросил: — Кто это?
— Это, Горыныч, племянник мой, Иванушка, — сказала Яга. — Иванушка, поздоровайся с дядей Горынычем.
— Здравствуй, дядя Горыныч! — поздоровался Иван. — Ну, как дела?
Горыныч внимательно смотрел на Ивана. Так долго и внимательно, что Иван занервничал.
— Да ну что, елки зеленые? Что? Ну племянник, ты же слышал! Пришел к тете Ежке. В гости. Что, гостей будем жрать? Давай будем гостей жрать! А семью собираемся заводить — всех детишек пожрем, да? Папа называется!
Головы Горыныча посоветовались между собой, — По-моему, он хамит, — сказала одна.
Вторая подумала и сказала: — Дурак, а нервный.
А третья выразилась и вовсе кратко: — Лангет, — сказала она.
— Я счас такой лангет покажу!.. — взорвался от страха Иван. — Такой лангет устрою, что кое-кому тут не поздоровится. Тетя, где моя волшебная сабля? — Иван вскочил с лавки и забегал по избушке — изображал, что ищет волшебную саблю. — Я счас такое устрою! Головы надоело носить?! — Иван кричал на Горыныча, но не смотрел на него — жутко было смотреть на эти три спокойных головы. — Такое счас устрою!..
— Он просто расхамился, — опять сказала первая голова.
— Нервничает, — заметила вторая. — Боится.
А третья не успела ничего сказать: Иван остановился перед Горынычем и сам тоже долго и внимательно смотрел на него.
— Шпана, — сказал Иван. — Я тебя сам съем.
Тут первый раз прозвучал голос Ильи Муромца, — Ванька, смотри! — сказал Илья.
— Да что "Ванька", что "Ванька"! — воскликнул Иван. — Чего "Ванька"-то? Вечно кого-то боимся, кого-то опасаемся. Каждая гнида будет из себя… великую тварь строить, а тут обмирай от страха. Не хочу! Хватит! Надоело! — Иван и в самом деле спокойно уселся на лавку, достал дудочку и посвистел маленько. — Жри, — сказал он, отвлекаясь от дудочки. — Жрать будешь? Жри. Гад. Потом поцелуй свою усатую невесту. Потом рожайте усатых детей и маршируйте с имя. Он меня, видите ли, пугать будет!.. Хрен тебе! — И Ванька опять засвистел в свою дудочку.
— Горыныч, — сказала дочь, — плюнь, не обращай внимания. Не обижайся.
— Но он же хамит, — возразила первая голова. — Как он разговаривает?!
— Он с отчаяния. Он не ведает, что творит.
— Я все ведаю, — встрял Иван, перестав дудеть. — Все я ведаю. Я вот сейчас подберу вам марш", для будущего батальона…
— Ванюшка, — заговорила Баба-Яга кротко, — не хами, племяш. Зачем ты так?
— Затем, что нечего меня на арапа брать. Он, видите ли, будет тут глазами вращать! Вращай, когда у тебя батальон усатых будет — тогда вращай. А счас нечего.
— Нет, ну он же вовсю хамит! — чуть не плача сказала первая голова. — Ну как же?
— Заплачь, заплачь, — жестко сказал Иван, — А мы посмеемся. В усы.
— Хватит тянуть, — сказала вторая голова.
— Да, хватит тянуть, — поддакнул Иван. — Чего тянутьто? Хватит тянуть.
— О-о! — изумилась третья голова. — Ничего себе!
— Ага! — опять дурашливо поддакнул Иван. — Во дает Ванька. Споем? — И Ванька запел: Горыныч, хором: Эх, брил я тебя На завалинке, Подарила ты мене Чулки-валенки… Оп-тирдарпупия!
Допел Ванька. И стало тихо. И долго было тихо.
— А романсы умеешь? — спросил Горыныч.
— Какие романсы?
— Старинные.
— Сколько угодно… Ты что, романсы любишь? Изволь, батюшка, я тебе их нанизаю сколько хошь. Завалю романсами. Например: Хаз-булат удало-ой, Бедна сакля твоя-а, Золотою казной Я осыплю тебя-а! А? Романс!.. — Ванька почуял некую перемену в Горыныче, подошел к нему и похлопал одну голову по щеке. — Ух, ты… свирепый. Свирепунчик ты мой.
— Не ёрничай, — сказал Горыныч. — А то откушу руку.
Ванька отдернул руку.
— Ну, ну, ну, — молвил он мирно, — кто же так с мастером разговаривает? Возьму вот и не буду петь.
— Будешь, — сказала голова Горыныча, которую Иван приголубил. — Я тебе возьму и голову откушу.
Две других головы громко засмеялись. И Иван тоже мелко и невесело посмеялся.
— Тогда-то уж я и вовсе не спою — нечем. Чем же я петь-то буду?
— Филе, — сказала голова, которая давеча говорила "лангет". Это была самая глупая голова.
— А тебе бы все жрать! — обозлился на нее Иван. — Все бы ей жрать!.. Живоглотка какая-то.
— Ванюшка, не фордыбачь, — сказала Баба-Яга. — Пой.
— Пой, — сказала и дочь. — Разговорился. Есть слух — пой.
— Пой, — велела первая голова. — И вы тоже пойте.
— Кто? — не поняла Баба-Яга. — Мы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
