— Такой наконечник тебе пойдет, старейшина? Мы для себя такие делаем, так что если тебе надо сделать по-другому, говори сразу.
— А много у тебя таких наконечников? Надо бы стрелы сделать и пострелять, тогда понятно будет, пойдут или нет. Но могу сразу сказать, что слишком тяжёлые они для наших луков, нам поменьше нужны.
— Думаю, десяток для пробы найдём, только долго с проверкой не тяни. Нам их много надо делать, так что сам понимаешь, время дорого.
Тут как раз подошёл Вышеслав, и я оставил его знакомить гостей с порядком и обычаями в нашем городе, а сам пошёл заниматься текущими делами.
Вечером после ужина, когда я по привычке сидел над откосом и любовался видом реки, ко мне подошел Кугерге и поинтересовался:
— Вик, поговорить с тобой хочу.
— Ну что же, старейшина, это хорошо, я ждал тебя с вопросами, поэтому и сидел здесь. Один будешь говорить, или вместе с другими старейшинами?
— У нас у всех есть вопросы, так что лучше вместе говорить будем.
— Тогда пошли в дом, там и поговорим, заодно и воды огненной примем.
Другие старейшины были рядом, так что дружным коллективом мы отправились на очередную пьянку, нет, оговорился, на очередной этап переговоров.
Стол для переговоров был уже накрыт, присутствовала холодная самогонка, вода, рыба нескольких видов, хлеб, солёные грибы. Галина Александровна своё дело туго знает. Переговоры начались с позитивной ноты, пятьдесят грамм прошли внутрь, как к себе домой. Продолжение тоже было вполне ожидаемым.
— Вик, нам очень понравился твой город. Людей у тебя не так уж много, но они делают удивительные вещи. Кстати, что это у тебя, ты нам этого не показывал, — и он указал на горящую лампу.
— Светильник, как видишь, освещает комнату. Не очень, но светло, можно писать и читать.
— А что это такое?
Я взял с другого стола листок и показал ему. После этого написал несколько слов на бумаге и сказал
— Здесь написано, что ты спросил.
И что, так можно записать любой разговор?
— Любой, если умеешь.
— Да, говорящие знаки. Это как следы от зверя, только записаны слова?
— Именно так.
— И так может каждый?
— Если научить, то каждый.
— Многие в вашем городе так умеют?
— Почти все, а кто ещё умеет плохо, те учатся.
— Этому ты тоже можешь научить?
— Могу.
— Ну ладно, как ты говоришь, к этому вернёмся позже. Что я хотел сказать и спросить? Нам понравилось, как живут ваши люди. У них хорошая еда и тёплые дома, они все весёлые и радостные, все работают вместе и знают, что всегда кто-то сможет им помочь. Мы можем у себя организовать такую жизнь?
— Я ведь тебе уже предлагал это сделать, но ты сказал, что вы любите другую жизнь, вам больше нравится находиться в лесу и добывать зверя.
— Вот поэтому у нас и появился к тебе разговор. Можно сделать так, чтобы соединить две разные жизни?
— Конечно можно. Можно жить в таком доме, есть такую еду и уходить на охоту в лес. Можно такую еду покупать, вернее не еду, а зерно, из которого её готовят. Для этого подойдут и шкуры, которые вы добываете в лесу, руда, за которую я готов платить, доски, которые можно пилить у вас. Да много самых разных товаров можно найти для обмена.
— А что для этого надо сделать, чтобы и у нас появились такие нужные вещи?
— Учиться, учиться ремеслу, учиться делать вещи, учиться писать и читать. Мне ведь приходится объяснять сложные вещи, а человеку, который не знает нашего языка, не понимает, как писать и читать, объяснить что-то будет сложно. Самые простые вещи объяснить можно, например, как добывать руду, но вот как получить из неё железо, уже труднее. Но есть вещи более сложные, чем получение железа, так что всё равно придётся учиться.
— Вик, давай подумаем, как можно сделать, чтобы наши люди могли жить так же, как и вы.
— Да мы, в общем-то, начали уже это делать. Вы добываете руду, мы получаем из неё железо и делаем, в том числе и для вас, нужные вам вещи. Сегодня это оружие, завтра может быть всё, что угодно. Мне вот сейчас нужны люди, чтобы делать стекло и бумагу, а их нет. Поэтому я их не делаю. Мне нужны воины, чтобы защитить город от врагов, да и тебе помочь при необходимости, а их у меня тоже мало.
Так что, если мы будем вдвоем, да ещё к нам присоединится Шумат, он правда и так нам помогает, да ещё Паруш, то нас никто не сможет одолеть.
— Это какой Паруш, тот что в поселении выше по этой реке живёт?
— Да, он самый.
— Так ты и с ним уже дружишь?
— Пока у нас только мир, но мы договорились, что будем дружить.
— А нас бросишь?
— Да ты что, Кугерге! У меня сейчас два друга – ты и Шумат, а потом у нас всех появится ещё один друг – Паруш. Я же сказал тебе, что надо быть вместе, тогда мы будем сильнее всех.
— Это хорошо. Так что мы будем дальше делать?
— То, о чём договорились. Когда всё получится, решим, что необходимо делать в первую очередь. Но ты думай, кого отпустишь на учёбу к нам. Научим и посуду делать, и доски пилить, лодки будете делать. Торговать будем, добывай шкурки, я за них заплачу железом, посудой или зерном. Как сам решишь. Готовься отправить пацанов и девчонок учиться. Но условия я тебе говорил – учиться пять лет. А пока работаем, чтобы добыть больше руды. Без неё не будет железа, а без него – силы.
— Договорились, Вик.
— Да, ещё хотел сразу объяснить. Нам приходиться много рубить деревьев, как к этому отнесутся ваши боги? А то Корак тут нас ругал и пугал, что мы лес рубим.
— Если это делается не со зла, а для пользы людей и рода, то боги не обижаются, — ответил мне Эрполат.
— Тогда между нами нет недопонимания, и мы сделаем всё возможное, чтобы наша дружба была крепкой.
— Вик, а когда ты собираешься отправляться за рудой?
— Через день Мирослав поплывёт.
— Тогда мы завтра пойдём к Шумату, день будем у него, а когда твоя лодка пойдёт к нам, из его поселения нас и заберёт. Хорошо?
— Так и сделаем. А теперь ещё чуть-чуть примем огненной воды и пойдём спать. Галина Александровна, проводи наших гостей отдохнуть.
Галка-летописец.
Похоже, у нас появились новые союзники. И это радует. Хотя, честно говоря, голова занята совсем другим. Как это ни странно, затянуло меня это прядильно-ткацкое производство. Хотя ткацкого ещё нет, но будет. Это я точно знаю. Оно мне надо, а значит, оно будет. Здесь такие интересные вещи получаются. Верёвки уже можем делать любые, нитки почти любые. Ждём, когда вырастет крапива и кипрей, прядём закупленную шерсть, и я уже вполне осознанно начинаю думать, как вязать сети и бредни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
