158
О слиянии образов Мелькарта и Геракла и раннем синкретизме героя с ближневосточными богами-героями Гильгамешем и Сандоном: Fabre 1981, 274–276. Высказывались предположения о связи между святилищем Венеры Фрутис в латинском городе Лавинии и святилищем в Эриксе (Solinus 2.14; Strabo 5.3.5). В двух манускриптах, излагающих труд Солина, упоминается не «Фрутис», а «Эрицина» из Эрикса. Некоторые исследователи посчитали это ошибкой при переписывании. В то же время нельзя не учитывать очевидного факта: в отличие от Афродиты/Астарты в Эриксе имя «Фрутис» не было столь же известно (Galinsky 1969, 115–118). Еще один пример культурного синкретизма, присущего архаической Сицилии, мы находим в саге о свершениях Дориея. Эврилеон, единственный человек, уцелевший в злосчастной экспедиции, нашел прибежище в городе Гераклее Минойской. Можно подумать, что город назвали именем греческого героя. В действительности пунийцы называли Миною Makara, что означает «город Мелькарта» (Malkin 1994, 215–216; 2005, 252–253).
159
Надо сказать, более поздние описания пребывания Геракла в Риме в основном отмечают дружеский характер его отношений с местным населением (Fabre 1981, 287). К числу диссидентов можно отнести Плутарха, который указывает, что Геракл убил Фавна.
160
Среди историков нет единого мнения относительно происхождения сюжета о Каке. Общепринято считать, что он проистекает из греческой мифологии, в частности, из легенды о том, как Гермес выкрал коров у Аполлона, пересказанной Гомером и использованной афинским драматургом Софоклом в «Следопытах». Его связывают также с историей о краже Сизифом коней Диомеда, когда Геракл гнал их к Эврисфею, царю Микен, после свершения восьмого подвига (Apollodorus 2.5.8). Дана Саттон (Dana Sutton 1977) полагает, что наиболее вероятным источником сюжета, вошедшего в канон римской мифологии, являются пьесы о сатирах начала I века до н.э. Однако хорошо известно, что Дионисий активно использовал сочинения писателей западногреческой эллинистической эры. Очевидно, один из них и был автором легенды.
161
В других регионах Центральной Италии Геракл ассоциировался с самыми разными божествами (Bradley 2005, 132).
162
Самое раннее изображение Кака на этрусском зеркале датируется IV веком до н.э.
163
Связь храма Святого Омобоно с Этрурией подтверждает пластина из слоновой кости, на которой начертано этрусское имя Araz Silqietanas Spurianas, найденная археологами в святилище (Forsythe 2005, 90). Об археологических свидетельствах храмов и святилищ архаического Рима: Smith 1996, 158–165.
164
Идентификация фигуры богини тоже вызывает споры. Выдвигаются несколько вариантов: например, Юнона-Гера (Coarelli 1988, 301–328), Афина-Минерва (Colonna 1987). Некоторые исследователи утверждают, что, возможно, скульптуры Геракла и Афины украшали крышу храма по желанию одного из римских царей, который по примеру авторитарных правителей материковой Греции стремился продемонстрировать, что его владычество санкционировано богами. Они приводят в пример статую в Афинах, изображающую тирана Писистрата в виде Геракла, которого представляет на Олимпе Афина, покровительница города, свидетельствуя тем самым, что он пользуется божественной благосклонностью. Аналогичную роль играли статуи и в этрусском южном городе Вейи. Более поздние римские писатели Марциал (14.178) и Плиний («Естественная история», 35.157) сообщают, что Вулке, скульптору из Вейи, была заказана статуя Геркулеса последним римским царем Тарквинием Гордым (Cornell 1995, 148; Bradley 2005, 130; Ritter 1995, 21). В этом отношении особый интерес представляют находки в святилище Пирги, где, помимо знаменитых табличек, археологи обнаружили подземелье, в котором могло находиться погребение Мелькарта до того, как он был воскрешен церемонией эгерсис. Надпись, найденная ими, посвящена Уни и Тину (Тинии), главным этрусским божествам. Уни ассоциировалась с Астартой, консортом Мелькарта, и, похоже, перед нами еще один случай синкретизма — Мелькарта и Тина (Тинии) (Casquero-2002, 89–90).
165
Можно отметить и другие сходства: абсолютное верховенство божества в его храме, длинные мантии и лавровые венцы на непокрытых головах жрецов (хотя аналогичные детали присущи и греческим святилищам). Предполагается, что Потиции, одна из аристократических семей, управлявшая культом, были в действительности кастой жрецов в ближневосточной традиции (Van Berchem 1967, 311–315). Bonnet (1988, 278–304) сомневается в связи между Мелькартом и Римом. Однако ее аргументы не могут опровергнуть заимствование некоторых ритуалов и элементов иконографии божества в архаическом городе.
166
Сервий Туллий — шестой царь Древнего Рима в 578–534/533 годах до н.э.
167
Значительное восточногреческое влияние подтверждают надписи, найденные в порту Грависки этрусского города Тарквиния, в храме VI века, посвященном греческим богиням Афродите, Гере и Деметре, — особенно Самоса, Милет и Эфеса (Torelli 1989, 48–49; Smith 1996, 146–147). Отсутствие финикийской керамики в контексте архаического Рима подрывает гипотезу об активной жизнедеятельности финикийских купцов в этом городе (Casquero 2002, 101–102). Однако и находка большого количества греческой керамики VIII века под святилищем Омобоно тоже еще ничего не доказывает: финикийцы обычно перевозили греческие товары (Cornell 1995, 68–69).
168
Эта модель внедрения культа Мелькарта и Астарты в Италию предпочтительнее концепции Бонне (Bonnet 1986, 29), считающей, что культ привезли в Этрурию карфагеняне. О более широкой трактовке проблемы: Smith 1996, 159–162.
169
Примечательно, что колосья обычно изображались и на пунических монетах, чеканившихся на Сардинии.
170
Ван Доммелен, возможно, прав, оспаривая утверждения Барреки (Barreca 1986, 88–89) о карфагенской оборонительной системе по всему острову, но, в свою очередь, не уделяет достаточного внимания фортификационному характеру многих поселений.
171
Хотя точная дата возникновения института суффетов остается неясной, Крахмалков (1976, 153–157) обратил внимание на важное историческое обстоятельство: до V века в пунических эпиграфических источниках нет упоминаний этих должностей. Хотя и в Тире институт суффетов отмечен в V веке (Sznycer 1978, 571), не имеется свидетельств, которые указывали бы на то, что он зародился в Леванте.
172
Суффеты упоминаются в надписях, найденных в Тарросе и датирующихся III веком. Указание предков сановников может свидетельствовать о том, что институт суффетов как политическая организация существовал и прежде в Тарросе (Barreca 1987, 26). Суффеты в I веке действовали в таких карфагенских (финикийских) колониях, как Эрике, Бития, Сульцис (Сульх), Мальта, Гадес и, возможно, Карали (Кальяри). Народные собрания функционировали в Лептис-Магне, на Мальте, в Битии и Ольбии. В этих колониях, очевидно, существовал и аппарат должностных лиц менее высокого уровня, утверждавшихся в Карфагене и занимавшихся, например, сбором податей. Вначале предполагалось, что в надписи, найденной в Тарросе (CISi. 154) и датируемой III веком, упоминается карфагенский сановник. Теперь принято считать, что это имя местного чиновника, контролировавшего торговлю и рынок.
173
Предполагается, что одним из двух святилищ в Гимере был храм Ники, приносящей победу в сражениях. Третье обстоятельство, побудившее Карфаген к тому, чтобы отказаться от практики человеческих жертвоприношений, как считают исследователи, фиктивное.
174
Карфаген сознательно не использовал и другие возможности для интервенции в Сицилию. Карфагеняне отвергли даже призывы прийти на помощь элимскому городу Сегеста в конфликте с греками и своему союзнику Селинунту (Diodorus 12.82.7). Возможно, они опасались, что станут жертвой афинян (Aristophanes Knights 1302–1304; Plutarch Per. 20.4).
175
Однако имеются свидетельства прежних дружественных отношений греков и финикийцев на Кипре (Snodgrass 1988, 19–20). О финикийских правителях Китиона: Yon 1992.
176
Аристотель в «Политике» (5.6.2) упоминает неудавшийся переворот, предпринятый Ганноном и положивший конец политическому господству Магонидов в Карфагене.
177
Многочисленные свидетельства подтверждают, что карфагеняне изготовляли, продавали и употребляли вина (Lancel 1995, 274–276).
178
В Фивах некто с карфагенским именем Ноба (возможно, Анноба) удостоился статуса проксена, почетного гражданина, дававшегося чужестранцам за особые заслуги перед городом. Среди жителей Афин около 330 года упоминаются два карфагенянина, а в инвентарных описях храмов Аполлона и Артемиды на острове Делос указаны и дары пунийцев (Manganaro 2000, 258).
