– Это не ответ!
Рука Анны судорожно сжала нож.
– Я знаю, – Уэбб накрыл ее руку своей. – Только не нужно снова набрасываться на меня с этой штукой, ладно? Мне кажется, что нам необходимо поговорить, малышка. Давай прогуляемся под луной – подальше от недремлющего ока камер.
Анна понимала, что от Уэбба не укрылся испуг, промелькнувший в ее взгляде при этих словах. Но ответить она не успела. Помешал Карим, который явился с опозданием и занял место справа от нее. Позднее Анна не могла понять, обрадовал или огорчил ее его приход. Но то, что он моментально разрушил ту едва ощутимую связь, которая возникла между нею и Уэббом, было несомненно.
– Мы только что закончили смотреть экстры. Жаль, что тебя не было с нами. Ты совершенно замечательная актриса! Я никак не могу дождаться съемок наших сцен. Особенно теперь, когда я увидел, как хорошо ты входишь в роль.
Губы Карима искривились в подобии улыбки, но взгляд черных глаз был злобен и угрюм. Анна заставила себя улыбнуться в ответ. Ее чувства вновь брали верх над разумом. Она избегала смотреть на Уэбба, но не могла не ощущать его присутствия. Выпустив ее руку, он повернулся к ней спиной и стал разговаривать с Сарой, которая спустилась к столу одновременно с Каримом.
Его слова остались без ответа, так же как и многочисленные вопросы, которые она задавала себе сама. Что ж, тем лучше! По крайней мере, общаясь с Каримом, который совершенно не скрывал своих чувств и намерений, ей было легко сохранять хладнокровие.
Хладнокровие… Если бы она могла всегда оставаться спокойной и невозмутимой! А ведь Крег еще в Лондоне предупреждал ее. Почему она тогда не прислушалась к его словам? Хотя Уэбб тоже по-своему прав. Она действительно все время пытается убежать от самой себя, якобы в поисках своей истинной сущности. А было ли там вообще что искать?
Отдаленный грохот прибоя не давал Анне заснуть. Она встала с постели, быстрым, но осторожным движением раздвинула тяжелые занавеси и открыла окно, выходящее на узкий карниз. Холодный соленый воздух освежал лицо и тело.
«Давай прогуляемся под луной», – сказал Уэбб перед приходом Карима. До полнолуния осталось совсем недолго, и прибывающая луна казалась каплей ртути, перекатывающейся среди черных скал. Ее холодный свет посеребрил поверхность моря, испещренную темными пятнами водорослей.
Ребенком она любила сидеть на балконе, вцепившись в железные перила, и смотреть на океан. Она ждала, что вот-вот на горизонте покажутся мачты приближающихся кораблей. Иногда в туманные дни ей даже казалось, что она видит наполненные ветром паруса и черный флаг с эмблемой смерти. Пираты. Но мавританская принцесса не боялась их. Она сама станет такой же, как они. И у нее будет свой корабль, как у Анны Бонней…
На горизонте вспыхнул огонек, и повзрослевшая Анна подумала: «Рыбаки. Вышли на ночной лов».
А если бы она все-таки согласилась прогуляться с Уэббом под луной? Что тогда?
Глава 36
Запись была очень четкой. Брайтман действительно оказался весьма добросовестным и услужливым человеком, но, к счастью, и столь же недалеким.
– Я ненавижу его… Я действительно его ненавижу! И презираю. Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался, но когда он все же это делает, я не понимаю, что со мной происходит. Даже сегодня, когда на нас смотрели десятки людей, я забыла обо всем на свете. Понимаете?.. Господи! Что же это получается? Я всегда считала, что не вполне полноценна как женщина. И это действительно так. Но когда он прикасается ко мне, я не знаю, что со мной происходит. И не понимаю, почему это происходит. Для меня ведь совершенно ясно, что я для него ничего не значу. Он… как называется мужской вариант нимфомании? Ладно, пусть будет сатир. Ему вполне подходит это слово. Он просто любит этим заниматься, все равно с кем. И я это прекрасно осознаю. Но как только он прикасается ко мне, я перестаю быть собой и становлюсь совершенно другим человеком. Когда мы встретились в первый раз, я была уверена, что фригидна. Я и до сих пор фригидна… со всеми остальными. Даже с людьми, которые мне небезразличны и которым небезразлична я. А Уэбб мгновенно превращает меня в блудливую кошку… Я, кажется, уже говорила, что презираю его? Так вот, себя я презираю еще больше!
В голосе Брайтмана звучали профессионально-успокаивающие нотки:
– Он был первым мужчиной, с которым ты испытала оргазм? Тогда это вполне нормально, Анна. Все твои чувства понятны и легко объяснимы. Пойми это раз и навсегда. Первое в жизни сексуальное удовлетворение у тебя ассоциируется со свободой вообще, со снятием ограничений, с освобождением из-под опеки. Тебе нечего стыдиться своих чувств. Прими их как данность. Все люди испытывают половое влечение. Это совершенно нормально.
– Да, но это не объясняет, почему я испытываю его именно к… к этому мерзавцу!
Гаррис уменьшил звук. К сожалению, на этом месте к Брайтману пришла Джина Бенедикт. Когда он повернулся к Эспинозе, его лицо не выражало никаких чувств.
Сал был, как всегда, невозмутим. Потянувшись и зевнув, он лениво проговорил:
– А она, оказывается, очень страстна. Но, к сожалению, совершенно этого не осознает. У нее в голове все перепуталось, как, впрочем, у большинства американских женщин. Несколько столетий они добивались свободы, а когда наконец добились, то совершенно не знают, что с ней делать! Им обязательно нужно отождествить сексуальное удовлетворение с любовью. А когда из этого ничего не получается, они совершенно теряются. Правда, ей именно это придает определенный шарм. Мне самому стало интересно, смогу ли я пробудить в ней страсть. Но без всех этих глупостей, которые обычно называют любовью!
В голосе Гарриса послышалось легкое раздражение:
– Здесь все будет зависеть только от тебя самого… И от Анны, конечно. Меня же гораздо больше беспокоит Уэбб Карнаган и то, что у него на уме. Анне-Марии удалось выяснить не слишком много.
– По крайней мере, нам известно, что он очень осторожен. Но тому может быть несколько причин. А что слышно от нашего агента?
Гаррис не торопился с прямым ответом. Пригладив усы, он начал издалека:
– Кажется, завтрашние съемки обещают быть довольно-таки любопытными, как ты думаешь? Мы сможем многое выяснить. А когда приедут Кэрол и Маркхем, нам станет известно еще больше. Тем временем Руф подбрасывает в политические статьи отдельные незначительные намеки – это подготовит почву для крупных разоблачений, когда наступит подходящее время.
Эспиноза был очень терпеливым человеком – он ждал.
Наконец Гаррис неохотно подошел к главному:
– Карнаган работает на них. Это точно. Думаю, у него не было выбора. Они похитили его сестру – она замужем за Вито Джентиле – и ее двоих детей. Так что его сотрудничество с ними никак нельзя назвать добровольным. А потому…
