слегка игрался с ними, как будто бы издеваясь над произошедшим. Тело девушки было накрыто белой простыней, на которой недвусмысленно краснело пятно в области живота. Но самое удручающее впечатление на меня почему-то произвел одинокий башмачок, который валялся в полуметре от трупа.
Сглотнув внезапно подкативший к горлу комок, я отвела взгляд от погибшей и подошла к Лексу, который только-только закончил разговаривать с одним из дознавателей. Заметив мой вопросительный взгляд, колдун только покачал головой, а я горестно вздохнула. Аманда Лейн стала четвертой жертвой неизвестного, который вышел на охоту в Алии. Первое тело нашли на следующий день после отъезда команды Грея на задание, жертвой стала Элис Рампт. Ее обнаружили в одном из переулков на западе столицы; живот девушки был неаккуратно вспорот крест-накрест, но все деньги и украшения остались на месте.
Вторую жертву — Марту Липсон — нашли через три дня, девушка лежала ничком в сточной канаве на севере столицы, практически около ярмарочной площади. И опять живот был вспорот крест-накрест. Одинаковый способ убийства послужил первым звоночком для дознавателей, чтобы объединить два дела в одно. Осмотр тел показал, что в гибели девушек нет ничего мистического, просто хладнокровное убийство. Но дело с каждым днем принимало все более серьезный оборот: третья девушка, Оливия Тикллет, была найдена мертвой на севере Алии уже на следующий день после того, как нашли Марту. Собственно, тогда-то король Филипп и отдал приказ объединиться членам ордена с дознавателями, потому что угроза нависала над городом все отчетливее и отчетливее. Надо сказать, что совместная работа не принесла практически никаких результатов, потому что нас буквально не хотели подпускать к уликам и документам, связанных с этим делом. Орден святой Линды не жаловали в среде дознавателей королевской стражи его Величества, монарху, конечно, перечить не посмели, но и работать нормально тоже не давали.
И вот, после почти семидневной передышки, найдена четвертая жертва, теперь уже на юге столицы. Оставив на месте преступления Уэсли, Грина и Темпла, я и Лекс направились в сторону здания управы, старательно огибая столпившихся зевак. В который раз я подивилась людям, которые только и хотели поглазеть на чужое горе. По улицам так и доносилось щебетание птиц, но в такой ситуации все это чириканье казалось неуместным, а Александр даже пульнул в сторону одного голубя небольшую молнию, едва не подпалив птице хвост.
— Что, малышка, готова получить порцию презрительных взглядов, приправленных солидным количеством недовольства? — поинтересовался Лекс, когда мы, спустя десять минут, остановились перед управой.
Я посмотрела на трехэтажное здание, которое производило довольно мрачное впечатление. И дело было вовсе не в темном камне, из которого его построили, хотя это тоже сыграло свою роль. Свою роль играла атмосфера, в которую мы попадали, как только переступали порог управы. В спину обычно так и летели косые взгляды, а еще часто слышался шепоток. Отряд дознавателей королевской стражи даже не думал скрывать своей неприязни по отношению к ордену, хотя попадались и достаточно дружелюбно настроенные экземпляры. По сути и дознаватели, и мы состояли на государственной службе, однако первым явно не нравилось, что в дело вмешались «королевские выскочки», так за глаза нас называли.
— Пошли, — кисло кивнула я в сторону дверей и начала подниматься по каменным ступеням, чувствуя, как ноги с каждым шагом буквально наливаются свинцом.
Пропустили нас почти что беспрекословно, но проведя тщательный осмотр. Если бы рядом не было Лекса, который стоял и сурово хмурил брови, то мой осмотр провели еще более тщательно и в более укромном месте. На мужчин из ордена просто подозрительно косились, а в мой адрес допускались совсем уж откровенные смешки. Стоит ли упоминать, что ходил откровенный слух, будто я защищаю короля совсем уж ревностно и делаю это в его спальне? А в свободное время я, по жарким уверениям некоторых особ, подзащищала остальных членов ордена. Разумеется, в голос об этом не вопили, а один особо любопытный паренек был «случайно» спущен Лексом с лестницы.
— Винтер! — донесся сзади нас голос Каролины Уилсон. То, что я иду рядом с магом, женщина предпочла не заметить.
Каролина Уилсон являлась одним из верховных дознавателей, а в будущем она вполне могла занять место начальника отряда. И госпожа Уилсон определенно была настроена на это, к своим тридцати двум годам она успела подняться буквально с самых низов карьерной лестницы. Самостоятельно, о чем нам несколько раз сказали при первой встрече. Дама эта действительно обладала хваткой бульдога, чутьем кошки и ядом кобры. И очень тяжелой походкой. Казалось, что она вбивает гвозди своими шагами по мере приближения к нам.
— Я приказала вам явиться в полдень, — холодно проговорила Каролина, окидывая Лекса взглядом стальных серых глаз. Меня она опять проигнорировала.
— Приказы, госпожа Уилсон, нам отдает монарх, — задорно ответил Лекс, чем еще больше разозлил дознавателя. — Вы же можете рекомендовать нам.
— Настойчиво рекомендую вам, Винтер, следить за речью, если не хотите, чтобы на вас королю поступила жалоба, — чеканно произнесла каждое слово женщина, поправляя выбившуюся из пучка прядь черных волос. — Явитесь в шестой зал. Она — тоже, — изволила обратить на меня внимание Уилсон, а потом круто развернулась на каблуках и пошла дальше по коридору.
— У меня, вообще-то, имя есть, — проворчала я ей в спину.
Думаю, и так понятно, что меня данная особа вообще считала за пустое место и предпочитала в упор не замечать. И дело было не только в возрасте, хотя к Эвану Каролина относилась более чем прохладно, а еще и в том, что я девушка. И госпожа Уилсон уж точно была уверена, что в орден я попала через постель, о чем говорил ее многозначительный взгляд, которым она меня иногда окидывала. На государственной службе вообще редко встречались женщины, а если они и встречались, то возраст их обычно уже приближался к тридцати годам, мне же не стукнуло и двадцати. В общем, дальше можно не продолжать.
Лекс ободряюще потрепал меня по голове, и мы направились в сторону шестого зала по мрачным коридорам управы. Почему-то здесь предпочитали экономить на освещении, несмотря на то, что светильники были магическими. Но все равно свет оказался приглушенным, из-за чего на стенах причудливо плясали тени, а сама атмосфера становилась еще более гнетущей. Видимо, это делалось для того, чтобы вызванные на допрос сразу же сознавались во всех своих грехах. Продолжая тихо переговариваться, мы подошли к двустворчатым дверям, а потом уже прошли в помещение.
На мгновение я зажмурилась от яркого света, а потом окинула привычным взглядом зал. Все как обычно: посередине стояли сдвинутые письменные
