Ему об этом напомнила Вель в их последнюю встречу.
– Между вольным народом и поклонщиками больше сходства, чем различий, Джон Сноу. Мужчины остаются мужчинами, а женщины – женщинами, не важно, по какую сторону Стены они родились. Хорошие люди и плохие, герои и негодяи, люди чести и лжецы, трусы и изуверы... у нас, как и у вас, довольно тех и других.
«Она права». Сложность заключалась в том, чтобы отличить одних от других, отделить овец от волков.
Чёрные братья начали раздавать съестное. Они привезли куски твёрдой солонины, вяленую треску, сухие бобы, репу, морковь, мешки ячменной и пшеничной муки, маринованные яйца, бочки с луком и яблоками.
Джон услышал, как Волосатый Хэл говорил одной женщине:
– Ты можешь взять или яблоко, или луковицу, но что-то одно. Ты должна сделать выбор.
Женщина, кажется, не поняла.
– Мне нужно два яблока и две луковицы. По одному мне и моему мальчику. Он болеет, но яблоко поставит его на ноги.
Хэл покачал головой.
– Он должен прийти и сам взять своё яблоко. Или луковицу. Но не то и другое сразу. И ты тоже. Ну, что выбираешь – яблоко или луковицу? Поспеши, ещё многие ждут своей очереди.
– Яблоко, – сказала она, и получила одно, старое, высохшее, маленькое и вялое.
– Шевелись, женщина! – крикнул мужчина, стоявший на три места дальше неё. – Тут холодно.
Женщина не обратила внимания на крик.
– Дайте еще одно, – сказала она Волосатому Хэлу. – Это для сына. Пожалуйста. Это такое маленькое.
Хэл взглянул на Джона. Тот покачал головой. Яблоки и так скоро закончатся. А если каждому, кому захочется, давать по два яблоку, опоздавшим не достанется ни одного.
– Отходи! – сказала девочка, стоявшая за женщиной, и толкнула её в спину. Женщина пошатнулась, уронила яблоко и упала. Остальные продукты выпали из ее рук. Бобы рассыпались, репа закатилась в грязную лужу, мешок муки порвался и его драгоценное содержимое вывалилось в снег.
Поднялись злые крики на старом и общем языках. Еще большая сутолока разразилась у другой повозки.
– Этого недостаточно, – ворчал старик. – Вы, проклятые вороны, хотите уморить нас голодом.
Сбитая с ног женщина ползала на коленях, собирая свою снедь. Джон увидел проблеск обнаженной стали парой ярдов дальше. Его лучники наложили стрелы на тетивы.
Он повернулся в седле:
– Рори, утихомирь их.
Рори поднял огромный рог к губам и дунул.
Суматоха и толкотня прекратились. Головы обернулись. Заплакал ребенок. Ворон Мормонта перешел с левого плеча Джона на правое, кивая головой и бормоча:
– Сноу, Сноу, Сноу.
Джон подождал, пока стихли последние отголоски, пришпорил лошадь и выехал вперед, чтобы все могли его видеть.
– Мы кормим вас так, как можем, даём столько пищи, сколько можем выделить. Яблоки, лук, репа, морковь... впереди долгая зима, а наши закрома не бездонны.
– Вы вороны едите досыта, – Хеллек выступил вперед.
«Пока что».
– Мы охраняем Стену. Стена защищает королевство... а теперь – и вас. Вы знаете, кто наш враг. И знаете, что грядет. Некоторые из вас сталкивались с ними раньше. Мертвецы и белые ходоки, трупы с синими глазами и чёрными руками. Я тоже их видел и отправил одного в ад. Они убивают, а потом посылают ваших же мертвецов против вас. С ними не совладали ни великаны, ни тенны, ни кланы ледяной реки, ни рогоногие, ни вольный народ... и чем короче дни, а ночи – длиннее, тем возрастает их могущество. Вы покинули свои дома и бежали от них на юг сотнями и тысячами... зачем? Чтобы оказаться в безопасности. Что ж, вашу безопасность обеспечивает Стена. И мы, чёрные вороны, которых вы презираете.
– Безопасность и голод, – сказала сидевшая на корточках женщина с обветренным лицом, копьеносица, судя по виду.
– Хотите есть лучше? – спросил Джон. – Еда предназначена для бойцов. Помогите нам охранять Стену – и будете есть так же хорошо, как любой из ворон.
«Или так же плохо, когда запасы станут подходить к концу».
Воцарилась тишина. Одичалые обменялись настороженными взглядами.
– Есть, – пробормотал ворон. – Зерно, зерно.
– Драться за тебя? – прозвучал голос с сильным акцентом. Сигорн, молодой магнар теннов, говорил на общем языке сильно запинаясь. – Не драться за тебя. Убить тебя – лучше. Убить ваших всех.
Ворон забил крыльями:
– Убить, убить.
Отец Сигорна, старый магнар, погиб под обрушившейся лестницей во время штурма Чёрного Замка. «Я чувствовал бы то же самое, если бы кто-нибудь попросил меня присоединиться к Ланнистерам ради общей цели», – сказал себе Джон.
– Твой отец пытался убить нас всех, – напомнил он Сигорну. – Магнар был храбрым человеком, но всё же потерпел поражение. А если бы выиграл... кто бы тогда защищал Стену? – Он отвернулся от теннов. – Стены Винтерфелла тоже были крепкими, но теперь замок лежит в руинах, сожжённый и разрушенный. Стена сильна людьми, которые её обороняют.
Старик, прижимающий к груди репу, сказал:
– Вы убивали нас, вы морили нас голодом, а теперь хотите сделать из нас рабов.
Коренастый краснолицый мужчина громко прокричал:
– Я скорее стану ходить голым, чем надену черные лохмотья на свою задницу.
Одна из копьеносиц рассмеялась:
– Даже твоя жена не хочет видеть тебя голым, Баттс.
Дюжина голосов зазвучала одновременно. Тенны кричали на старом языке. Маленький мальчик расплакался. Джон Сноу дождался, пока все не угомонятся, после чего повернулся к Волосатому Хэлу и спросил:
– Что ты сказал той женщине?
Хэл растерялся.
– Вы имеете в виду, насчет еды? Яблоко или луковица? Это всё, что я сказал. Они должны сделать выбор.
– Вы должны сделать выбор, – повторил Джон Сноу. – Все вы. Никто не требует от вас принять наши обеты, и мне не важно, каким богам вы поклоняетесь. Мои боги – старые боги, боги Севера, но вы можете оставить себе красного бога, или Семерых, или любого другого, который слышит ваши молитвы. Нам нужны копья и луки. Нам нужны глаза на Стене.
Я возьму каждого мальчика старше двенадцати лет, который знает, как держать копьё и натягивать лук. Я возьму ваших стариков, раненых и калек, даже тех, кто больше не может сражаться. Для них есть другие задания. Делать стрелы, доить коз, собирать дрова, убирать конюшни... работе нет конца. Да, я возьму и ваших женщин тоже. Мне не нужны стыдливые девы, нуждающиеся в защите, но я приму столько копьеносиц, сколько явится.
– А девочек? – спросила девочка, такая же юная, как Арья, когда Джон видел её последний раз.
– Шестнадцати лет и старше.
– Ты берешь мальчишек с двенадцати.
В Семи Королевствах двенадцатилетние мальчики часто уже были пажами или оруженосцами, многие годами тренировались с оружием. Двенадцатилетние девочки оставались детьми. «Но это одичалые».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
