Своими мыслями он поделился с Ключницей, однако та была непреклонна.
— Ты всё поймешь, когда выслушаешь меня до конца. Не стоит перебивать меня до того, как я полностью не озвучу весь свой план.
— Хорошо, — согласился Егор, с трудом пытаясь не нервничать.
Подробно и детально, останавливаясь на некоторых важных моментах, Ключница рассказала ему о том, каким образом она планировала «пересадить» аномалию с одного биологического объекта на другой. Роль Егора в данном вопросе вовсе не сводилась к нулю, наоборот, после того, как «передача» произойдет, его задание полностью поменяется.
По её словам, как только дело будет сделано, и Вовка сделается «носителем» циклической аномалии, всё начнет теперь зависеть именно от его личных действий, а не от поступков Егора. Теперь уже Вовке нужно будет пытаться совершить нечто такое, что выйдет за рамки его привычек и возможностей, и чтобы, в конце концов, уже именно благодаря ему, произошло обнуление всех искаженных хронологических потоков. Когда же цель будет достигнута, и дефрагментация земного пространства будет запущена, всё в мире расставится по своим местам. Егор при этом абсолютно не пострадает, вернувшись в собственной ипостаси в свой родной мир. Память его обнулится, потому что то же самое случится одновременно с каждым жителем земли.
— Постойте! — стал категорически вдруг возражать Егор, — но ведь после того как всё закончится, вместо меня суждено будет исчезнуть в небытии уже Вовке!
В ответ на это Ключница просто развела руками, как бы давая понять, что судьба какого-то там другого человека её не так сильно волнует, по сравнению с судьбой Егора. Ведь это не кто-то другой, а именно Егор спас ее собственную жизнь в момент падения цехового крана, поэтому именно ему она благодарна за этот поступок.
— Почему тебе вдруг стало интересно, какая доля постигнет этого несчастного? — сказала она, отчего-то потупив свой взгляд – он ведь уже совсем не тот, кого ты когда-то знал, ведь правда? Разве этот человек всё ещё что-то значит для тебя после того, как окончательно опустился?
— Да катитесь вы со своим гениальным планом! — вдруг выкрикнул Егор. Он вдруг резко вскочил на ноги и отстранился в ближайший угол. — Если такова цена моего спасения, то я даже слышать не хочу об этом!
В один миг Егор стал зол и бледен. Он внезапно осознал, что до сих пор вовсе не свободен, а находится во власти тех же злобных людишек, которые воспринимает его словно какую-то пешку в своей хитрой и коварной шахматной игре, совершенно при этом не считаясь с его собственным мнением.
В этот самый момент он твердо пообещал себе, что будет сопротивляться всеми своими силами, и что ничего у Ключницы не выйдет, пока он, Егор Карасёв, будет в состоянии оказывать хоть какое-то сопротивление. Как бы не относился он к тому факту, что его старый друг детства постепенно превращался в жалкое и падшее создание, жертвовать им ради своего собственного спасения он вовсе не желал.
«Как можно даже вообразить такое?» – думал он, нервно покусывая губы и вспоминая славные дни своего детства.
Еще с самого раннего возраста Егор знал, что никого из слабых и беззащитных трогать нельзя. Кто если не Вовка научил его этому, вбив своим личным положительным примером ту простую истину в его жалкую и никчемную душонку. И, похоже, что душа Егора на самом деле была жалкой, мелкой и ничтожной. Он внезапно осознал это потому, что сам вдруг ясно и четко увидел это. И всё потому, что его самый лучший друг, когда попал в беду, оказался вдруг совершенно брошенным. Вовку отчего-то вмиг позабыли все те люди, которых он считал своими близкими друзьями. И что тут можно было добавить, если даже Егор, его самый лучший и преданный на тот момент друг, даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь товарищу. А ведь он мог. Мог написать в тюрьму хотя бы пару писем, мог бы набить морду тем пацанам, которые потом стали клеиться к Вовкиной девушке. И пускай те ребята были гораздо старше него, он всё равно должен был так поступить, невзирая на то, что после этого его бы безжалостно и жестоко избили. Но, нет, Егор этого не сделал. Он просто боялся. Боялся, что ему выбьют глаз, или сломают нос в драке. Это ведь один только Вовка ничего не испугался бы. Лишь он один мог в любую минуту защитить Егора, потому что все долгие годы их детской и юношеской дружбы тот всегда так и поступал…
В эту самую минуту, стоя со сжатыми кулаками в старом здании пыльной заводской котельной, Егор больше всего ненавидел себя за то, что ему вдруг стало невообразимо стыдно, что в те дни, когда Вовка вернулся домой, и от него все вокруг отвернулись, сам Егор, молча и безропотно, последовал общему примеру…
«А ведь эта коварная дамочка права, — думал Егор. — Незримая связь между мной и моим старым, верным другом до сих пор существует, и разорвать эту связь не в силах никому во всём огромном мире».
Он стоял сейчас, с горечью вспоминая о том, как старался в последнее время держаться от Вовки подальше, пытаясь игнорировать его нетрезвые взгляды в свою спину. Ведь всякий раз после случайной с ним встречи во дворе, у Егора от бессилия обливалось кровью сердце, и ему хотелось уйти куда-нибудь подальше, чтобы только не видеть грустного и отчаявшегося взгляда старого товарища, который словно бы умолял о помощи. Но Егор ничем ему так и не помог. Долгие годы бессилие и отвращение боролись между собой внутри его души в попытке одолеть друг друга, пока, в конце концов, не наступил период относительного перемирия, которое вскоре переросло в состояние некоего внутреннего покоя, окончательно переродившееся затем в чувство полного равнодушия в зачерствевшем сердце Егора.
«Нужно скорее выбираться отсюда и бежать – подумал он, оглядываясь по сторонам, и ища пути отступления из этой ловушки. — Но бежать куда?»
Гневно выплевывая слова, Егор почти заорал на Ключницу, словно от его крика та должна была раствориться, будто призрак.
— Вы такая же, как и все ваши прихвостни! Чем вы лучше, когда пытаетесь мне предложить ТАКОЕ! А я-то, дурак, думал, что в вас еще осталось что-то человеческое. Нет, вы просто такой же бездушный робот, как и все те, кто работает в вашем проклятом Ведомстве! Пустите меня сделать то, что я должен. И пускай это произойдет завтра!
Накричавшись вволю, Егор теперь просто стоял, сжав свои кулаки, не решаясь пустить их в ход. Установка не бить женщин, работала сейчас против него, и в эту минуту он впервые в жизни пожалел о том, что этот принцип был в нем когда-то основательно заложен, причем всё тем же самым Вовкой.
Тут Егор заметил, что Ключница включила, и держит в руке свой похожий на планшет прибор. В этот момент на лице её вдруг обозначилась печать неподдельного изумления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
