– И маразмируют, – проворчал я. – Это и есть те бараны, без которых не прожить вашим волкам. Тоже ведь из «мира животных».
– Вот! – обрадовался толстяк. – А я о чем талдычу? Все вокруг звери, только не всех приручили. Это вообще мир скотов, и если всей душой принимаешь его законы, жить становится легко, а сила возрастает втрое.
– Как у Хищников, когда они настроены на убийство? Действительно, «божьи твари».
Кстати, зачем обязательно терзать овцу, калеча и расчленяя? Какой примитив! А если высосать из нее жизнь, не портя оболочки, то что образуется в итоге: зомби? Послушное орудие Хищника, добавочное его тело, насаженное на управляющее щупальце. И вот такой, коллективный, Зверь много опасней.
Н-да, чем дальше в лес, тем гуще бред.
– Есть ведь и охотники, – прибавил я. – Как тебе эта категория?
– Ну, с волками они еще, может, сладят, – широко осклабился Калида. – Охотнички!.. Вот на царя зверей лучше не посягать.
– Уж не «царь» ли и подослал ко мне одного из своих леопардов?
Толстячок разом помрачнел.
– Потому и звоню, – сказал он. – Ты что, на меня грешишь?
– Ну какой из тебя царь!
Но с него – как с гуся. Это ж надо: столько я разыскивал цельных людей, без недостач и ущербин, а нашел законченного урода.
– Всех подробностей не знаю, – сообщил Калида озабоченно. – Но я играю по иным правилам. Не мой это стиль, ясно? Слишком протокольно, без изысков.
– Хочешь сказать, ты ни при чем? – Я фыркнул. – Так, уже конкуренты завелись! И если там такие «волки», кто же наверху?
– А-а, задумался! Вот и прикинь, кто товарищ тебе, не глядя ни на что…
– Ну да, гусь свинье…
– …а кто лишь и норовит, как бы укорот сделать.
Я ухмыльнулся, вспомнив, что сам недавно говорил Гаю. И будем все ходить укороченные… на голову.
– И где резюме? – спросил. – Резюме не вижу.
– Так ведь на поверхности! Надо сложить наши силы, пока нас самих не вычли – напрочь.
– Класс! И будем, значит, биться плечом к плечу, подпираемые зверьем.
– Слушай, чего упрямишься? Ведь в тебе томится здоровущий клыкастый Хищник. Так выпусти его, пока не окочурился, – пусть покажет себя!
– Ах, ты этого добиваешься?
– Ну конечно! – с жаром вскричал Калида. – Зверю место на воле.
– Или в клетке. И живут они там, говорят, дольше.
– Тебе не кажется, что между нами больше общего, чем меж тобой и твоими приятелями? – вдруг спросил Калида. – Конечно, имею в виду себя нынешнего, а не того болтливого дурня, каким становлюсь днем.
– Между прочим, без этого дурня и ты б не родился, – заметил я.
– До сих пор не могу понять, каким образом мой олух набрел на золотое дно, – развел он руками. – Или повезло?
– А ты уверен, что это везение, а не злой рок?
Не поручусь за дневного Калиду, но этому в упорстве не откажешь.
– Хорошо, взгляни с иного ракурса, – предложил он. – Мы оба, ты и я, связаны с людьми невидимыми проводами. Но ко мне по ним поступает Сила, а у тебя ее забирают. И охота тебе делиться с тупарями, с бездарями? Вот они пусть и сплачиваются в стадо, раз не могут без этого выжить. Но ведь ты не овца, ты – Хищник. Так сбрось же кандалы, высвободи свою натуру!
– Это и называется у тебя: «плыть по течению»?
– И еще, ты не задумывался, отчего делиться энергией хочется сильней, чем забирать ее? Миллиарды самцов мечутся по планете, выискивая, куда сбросить излишки, а самки что-то не спешат навстречу – хотя выигрывают больше они. Так, может быть, как раз Хищников и недостает, чтобы довести мироздание до гармонии?
– По-моему, их и так девать некуда, – возразил я. – Пора устраивать облаву – расплодились, понимаешь! И откуда поперло?
– Как учат основоположники, – осклабился Калида, – борьба за новое общество предполагает всестороннее и гармоническое развитие личности.
– Ты прошел отличную школу. Или это был не ты?
– Это была личинка – прожорливая, алчная, уродливая…
– Из которой развилась прекрасная бабочка, – съязвил я.
– Или хищный богомол, – благодушно поправил он. – Какой образ, а?
– Да, звери мы, – признал я. – Кто больше, кто меньше. Но главная разница не в этом. Просто одним нравится такая составляющая, другим – нет. Угадай с трех раз, к каким принадлежу я?
– Послушай, я же не предлагаю тебе власть? Это игрушка для слабых, вроде моего прародителя или Аскольда. Но вечный поиск, но бесконечное познание!.. Вообрази, какие открываются горизонты.
Возможно, он не врал сейчас. В том смысле, что процесс этот затянул и его. И что власть для него скорее средство. Но кому от этого легче?
– «Берегитесь лжепророков, которые… внутри суть волки хищные», – напрягшись, вспомнил я. – Как раз про тебя, а?
– Ну, нашел авторитет! Я тут к его ногам Вселенную бросаю…
– А Баба-Яга против, – объявил я. – Хрен тебе, Кощей Безмозглый! Или ты Змей Погорелыч о двенадцати головах? Обычному Змею-Всаднику достаточно срубить три, чтоб сделать его смертным, – но ведь ты поднялся в этой игре на следующий уровень? Или еще нет?
– Похоже, ты зашел в тупик, – сказал Калида едва не с грустью. – Как и предрекал старина Бог. Нам с Ланой будет недоставать тебя… милый.
– Да провались!..
Усмехнувшись, Калида покачал головой, то ли сочувствуя, то ли сожалея, и оборвал связь. Не рано ли хоронишь, чучело?
Или как там, по теме: «А не рано ли, Идолище поганое, похваляешься?»
Нетерпеливо я повел плечами, и тотчас Инесса убралась из ванной, предоставив меня себе. Наскоро домывшись, я вышел следом за женщиной в коридор, но, конечно, ее тут не застал. Зато Хан устроился неподалеку, уложив голову на толстые лапы. Он будто дремал, но глаза время от времени открывались, следя за бродившим из угла в угол котенком, а наставленные уши внимали ребячьим голосам, продолжавшим звучать в гостиной. Кстати, как быть с этой парочкой, не говоря о прочих? Из всего, что я наблюдал под землей, можно заключить, что там сейчас не самое безопасное место.
Заскочив в мастерскую, я бесшумно вступил в гостиную, где застал детишек за дурашливой возней на диване. Моду, заведенную тут Инессой, они приняли с пионерской готовностью и вообще не стесняли себя условностями. Но будоражащие забавы подростков это мало напоминало, к тому ж игра шла в одни ворота. Настена вытворяла со своим распаренным приятелем, что хотела, проявляя умелость, завидную даже для взрослых. Ухватки ее не походили ни на один из известных мне стилей и вообще выглядели слишком органичными для навыков – скорее инстинкт, вызванный из глубины. Примерно так начинал действовать я, когда спускал своего Зверя, но шел на это с неохотой, страшась последствий. А вот девочка словно бы пребывала в согласии с личным Зверьком и позволяла ему резвиться – лишь бы не при посторонних.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
