градусов тепла, а ты как ни в чем не бывало мокнешь под дождем!
– Что ты сказал? – тихо и жестко спросил я.
– Что слышал. – Уступать он не собирался. – Понятия не имею, Дрезден, можно ли было предотвратить случившееся. Но уверен: ты знаешь куда больше, чем говоришь. – Он с мольбой вгляделся мне в глаза. – Тебе следовало довериться мне, чувак! А вместо этого ты наложил на меня идиотское заклятие! – Он изменился в лице. – Чендлера больше нет, Билла и Юки – тоже. А если бы ты не отмалчивался, они могли бы остаться в живых. И все сложилось бы иначе.
– Не мог я ничего сказать, – ответил я. – Выбора не было.
– Ну да, – подтвердил он с усталостью в голосе. – Знаю, что ты так думаешь. В том-то и беда. – Он сунул мне в руку пухлый конверт официального вида. – Прочти. И прими к сведению. Ведь в глазах Белого Совета ты теперь один из монстров, Дрезден. Тронь нас, и мы дадим сдачи. Так, что мало не покажется.
– И кто же даст мне сдачи, Лос? Ты?
– Нет. Маккой. – Рамирес прокашлялся. – Когда-то мы были друзьями, Дрезден. Поэтому перескажу тебе последние слухи. Совет Старейшин голосовал на экстренной сессии, пока Слушающий Ветер и Маккой находились на хирургии. Нашлись свидетели, видевшие, как ты уничтожил людей, пусть даже и фоморских прислужников, с помощью пиромантии.
Истинная правда.
– Ты же видел, что они творили, – возразил я. – Разве можно, строго говоря, называть их людьми?
– Мое мнение ничего не значит, – ответил Рамирес. – Сам знаешь, сколь широко трактуется Первый закон и почему это необходимо. Старейшины единогласно выдали Черному Посоху ордер на исполнение твоего смертного приговора, но придержали его. Выйди за рамки, и Маккой придет по твою душу. А если откажется, его обвинят в измене. Так что не провоцируй нас. Подумай о себе. И о нем.
– Сукин ты сын, – прошептал я.
– В сражениях с монстрами не существует правил, – напомнил он. – Ты сам научил меня этому.
Какое-то время мы молчали.
– Необязательно переводить дела в такую плоскость, – сказал я.
– Нет, обязательно, – ответил Рамирес. – Ты первый начал, когда отказался говорить со мной, и в итоге погибли шестьдесят тысяч человек.
Я сокрушенно вздохнул:
– Однажды ты вспомнишь сегодняшний день и почувствуешь себя круглым дураком.
– Это угроза? – осведомился он.
– Нет, тупица. Это факт.
– Совет высказался, – так же сокрушенно молвил Рамирес и повернулся, чтобы уйти.
– Нет, – произнес я.
Он замер:
– Что?
– Нет, – повторил я чуть тверже. – Уже давно Белый Совет взял привычку кошмарить чародеев, и вы считаете, что у вас есть такое право. А я говорю, что такого права у вас нет.
– Говори, но не заговаривайся, Дрезден. – Рамирес склонил голову к плечу. – Не делай заявлений, которые я не смогу игнорировать.
– Карлос, я намерен жить своей жизнью, – поморщился я. – Значит, выгнали меня и теперь считаете, что я уязвим? Возможно, стоит подумать еще раз?
– В каком смысле?
– Почему бы не спросить о моей уязвимости у Этне? – спокойно продолжил я. – Это можно устроить. Если хочешь.
Я сделал многозначительную паузу, пока Рамирес в недоумении смотрел на меня.
– Не говоря уже о том, как Мэб отреагирует на гибель Зимнего Рыцаря. Да и Зимней Леди это тоже не понравится, а ты видел, на что она способна.
– Да. – У Карлоса дернулась щека. – Видел.
Я помолчал и продолжил:
– А вот это была угроза. Я останусь жить в Чикаго и буду заниматься тем же, чем всегда. Оставьте меня в покое, и взамен я сделаю то же самое. В мире неспокойно, и вряд ли Совет рискнет доводить дело до крайности. Во всяком случае из-за мелюзги вроде меня.
– Ты чертовски сильно рискуешь, Гарри, – тяжко вздохнул Рамирес.
– Не люблю, когда мне указывают, что делать, – объяснил я. – Кто я вообще такой, если позволю собой помыкать?
– Вот именно, – подтвердил Рамирес. – Кто ты вообще такой? В кого превратился?
Повисло молчание.
– Прощай, – тихо сказал он.
А затем ушел.
– Мрачное было зрелище, – заметил Майкл, ждавший меня в машине. – Что случилось?
– Похоже, Белый Совет распереживался из-за парня, наказавшего титаншу в соло-режиме. Они проголосовали. Теперь я вне закона. Как в старые добрые времена.
Майкл ненадолго задумался, а затем объявил:
– Вот гондоны.
Я поскользнулся на мокрой от дождя траве и шмякнулся на задницу.
На этом Майкл не остановился. Он стал неудержимо сквернословить, словно десяток матросов, затевающих десяток драк. Бранился так, что от его брани покраснел бы даже падший ангел. Богохульствовал на трех знакомых мне языках и дюжине незнакомых. Ругался с таким чувством, словно лет сорок удерживал в груди ураган яростной матерщины и теперь эта словесная буря вырвалась наружу.
Наконец он высказался, поднял глаза к дождливому небу и добавил:
– Я с радостью совершу покаяние, Господи, но некоторые вещи необходимо произнести вслух. – Затем он опустил взгляд, протянул мне руку и твердо сказал: – Что касается моего дома, Гарри Дрезден, там тебе всегда рады. Вообще-то, Черити велела пригласить вас с Мэгги на Рождество. С ночевкой. Как-то не представляем себе Рождество без Мэгги. И еще, ты же придешь на воскресный ужин? После визита тех безумцев дом пока не в лучшем виде, но за пару недель я надеюсь все починить…
Я взял друга за руку.
В глаза мои попал дождь.
Не прошло и нескольких дней, как стали расползаться слухи, что мой след вынюхивают плохие парни из тех, кому я в прошлом перешел дорогу и кто затаил на меня обиду или злобу. Ведь теперь меня избавили от корпоративной защиты Белого Совета, и хотя на любую провокацию в адрес Зимнего двора Мэб отреагировала бы самым решительным образом, она вовсе не лишится сна, если необдуманные поступки сведут ее Зимнего Рыцаря в могилу. Разве что Королеве Воздуха и Тьмы придется искать мне замену, а это не так-то просто.
По этой причине, а еще из-за травм я какое-то время сидел в четырех стенах. Перелом руки мне совместили и наложили гипс. Вне всяких сомнений – и по меньшей мере, – гарантия на мои суставы стала недействительной, но в те дни получить медицинскую помощь было весьма проблематично, поскольку церкви и больницы полнились ранеными, и даже место в очереди на медобследование досталось мне благодаря перелому и личному знакомству с Ламаром.
К счастью, у меня имелся доступ к услугам Черити Карпентер, годами латавшей супруга и его полоумных приятелей. Помимо гипса, мне обеспечили несколько швов, болезненную вправку плечевого сустава, о необходимости которой я даже не подозревал, множество перевязок, эластичные бинты на плечи, локти, колени и голеностопы, пару
