Теодорих снова кивнул:
— Что-нибудь еще, optio?
— Да, мы заметили еще кое-что, о чем следует сообщить. — Командир разведчиков встал на колени, чтобы нарисовать палочкой на грязи две параллельные линии, означавшие берега реки. Отметив место, где мы находились, он сказал: — На возвышенности к северу отсюда римляне построили две сигнальные платформы. Огонь или дым будет виден вниз по реке.
— Платформы? — уточнил Теодорих. — Не башни?
— Нет, платформы. — Optio нарисовал два маленьких квадратика в верховьях. — Примерно вот здесь. Не слишком высокие или прочные платформы, и расстояние между ними не очень большое.
— Так-так, — произнес Теодорих. — С этой старой системой я знаком. Надо будет отправиться туда ближайшей ночью и посмотреть на их сигналы. Thags izvis тебе, славный optio. И вам тоже, друзья разведчики. А теперь вот что еще — у Одоакра, без сомнения, здесь в лесу есть собственные наблюдатели, которые следят за нашим приближением. Они попытаются сосчитать, сколько нас, но я предпочел бы, чтобы они не увидели, как мы развертываемся. Возьми столько людей, сколько тебе понадобится, optio, и снова отправляйся вперед. Убери этих наблюдателей, прежде чем мы подойдем к реке. Habái ita swe.
Optio отсалютовал ему, вскочил в седло, и разведчики снова ускакали. Теодорих остался стоять на коленях перед сделанным палочкой на грязи наброском. Он знаком велел своим военачальникам и королю Фридериху присоединиться к нему.
— Давайте разделим колонны и уберем некоторые из них вот отсюда, с основного направления. — Показывая все на схеме, Теодорих отдавал каждому из командиров распоряжения: приказывал переместить тот или иной отряд конницы, пехотинцев или же повозок с провиантом на ту или иную позицию.
— Вот что, Питца, часть людей я отправляю сюда. — Он показал на чертеже место вверх по течению реки. — Пусть возьмут инструменты, свалят деревья и оттащат их к реке. Они могут понадобиться нам, чтобы переправить людей или провизию на другой берег.
Наконец Теодорих повернулся к юному Фридериху:
— Помнишь, недавно ты предложил мне воспользоваться твоими осадными машинами? Ну так вот, теперь их время настало. Я хочу, чтобы их доставили и установили…
— Осадные машины? — изумился юный король. — Но разведчики сказали, что здесь нет никаких сооружений, стен или…
Теодорих перебил его слегка раздраженно:
— Да ты никак решил со мной спорить, юнец! В конце концов, у короля могут быть свои прихоти. А вдруг мне хочется послушать шум и грохот, которые издают эти машины? А вместо этого я должен слушать, как кое-кто критикует мои планы.
Фридерих смутился и поспешно произнес:
— Да-да, разумеется, как прикажешь. Можешь не сомневаться: мои люди заставят машины греметь и грохотать вовсю.
* * *
Три или четыре дня спустя бо́льшая часть наших колонн, возглавляемая Теодорихом, добралась до Изонцо, где он, удерживая воинов вдали от берега и используя в качестве прикрытия лес, разделил войско на отряды и отвел их вверх и вниз по течению. Он и сам даже не подходил близко к реке, чтобы взглянуть на противоположный, занятый врагом берег. Казалось, Теодориха совершенно не заботило, какая огромная армия там сосредоточена, и он все свое внимание направил на то, чтобы разместить собственные войска, а их прибывало все больше и больше, и снабдить людей провизией, чтобы они были сыты, устроены и пребывали в хорошем настроении. В течение нескольких последующих дней Теодорих ездил на север и юг, проверяя наши боевые порядки и отдавая командирам соответствующие приказы и распоряжения.
А ведь передовые отряды обеих армий располагались уже совсем близко друг от друга, на расстоянии выстрела из лука. Правда, как следует прицелиться с противоположного берега было сложновато, но дождь стрел мог бы нанести неприятелю значительный урон. Наши войска были не слишком хорошо защищены, только слегка прикрыты деревьями и кустами, а у войск Одоакра не имелось даже такой слабой защиты. Но Теодорих строго-настрого запретил нашим людям поддаваться искушению, велев ни в коем случае не выпускать ни единой стрелы, да и Одоакр, очевидно, сделал то же самое.
Теодорих объяснил, чем вызвана такая сдержанность с его стороны, когда однажды глухой ночью мы вместе отправились с ним вверх по течению — поискать, нет ли где поблизости брода. По пути он сказал мне:
— Поскольку это, без сомнения, самая важная война, которую я вел в своей жизни, я намерен соблюсти все формальности. Ни в коем случае нельзя начинать войну без объявления — следует уважать традиции, которые признают как римляне, так и чужеземцы. Когда я решу, что время пришло, я отправлюсь к мосту, где предъявлю свой ультиматум — потребую, чтобы Одоакр сдался, чтобы он не мешал мне двигаться в Рим, чтобы признал меня победителем и господином, а в противном случае пообещаю его уничтожить. Разумеется, он ни за что не примет моих требований и откажется подчиниться. Он сам или кто-нибудь из его офицеров также приедет к мосту и объявит об этом. Таким образом, мы оба провозгласим, что находимся в состоянии войны. Дальнейший обычай требует только, чтобы командиры обеих армий дали друг другу время вернуться к своим войскам. А после этого, пожалуйста, — можно начинать сражение.
— Сколько еще времени ты собираешься выжидать, Теодорих? Я что-то не пойму: ты хочешь, чтобы наши люди как следует отдохнули после долгого похода? Или ты просто провоцируешь и дразнишь Одоакра: мол, он и так очень долго ждал нашего прибытия, пусть теперь еще маленько подождет?
— Ни то ни другое, — сказал Теодорих. — И кстати, не все наши люди отдыхают. Как тебе известно, среди наших воинов есть бывшие легионеры, одетые в форму римской армии. Несколько ночей подряд я приказывал им тайно переплывать через реку и, как только их одежда высохнет, осторожно смешиваться с врагами, чтобы подсмотреть и подслушать все, что только возможно. Я также выставил дополнительных часовых, чтобы быть уверенным, что никакие шпионы не проберутся к нам с той стороны.
— И что, твои лазутчики видели или слышали что-нибудь полезное?
— По крайней мере, одно мы узнали. Одоакр, разумеется, опытный и умелый воин, но он уже стар — ему шестьдесят, если даже не больше. Мне было интересно узнать, какому командиру из числа наших с тобой ровесников он больше всего доверяет. Так вот, этого человека зовут Туфа, он, кстати, ругий по происхождению.
— Акх, тогда этот Туфа наверняка неплохо знает всю германскую военную науку. Ну, про клин под названием «свинья» и тому подобное.
— Да, как и сам Одоакр. Он ведь когда-то воевал со многими германскими племенами. Нет, я не слишком беспокоюсь по этому поводу. Я вот тут подумал… нельзя ли как-нибудь воспользоваться тем, что Туфа тоже ругий, как и наш юный король Фридерих…
