— Сергеев! — крикнул Засыпкин в открытое окно. — Ты сбегай маслица у Марковны попроси! С маслицем нынче картошечка будет. Ну? — обернулся он к посетителю.
— Что — ну?
— Что предпринимать будешь?
— Как что? Карать. Они же хлеб, суки, прячут. Перегоняют, пьют…
— А ты бы сам не запил со страху? Да ты на трупы их погляди. Упыри! Я велел их на ледник бросить.
— Карать есть первое дело революционной пролетарской дик-тат-уры, — веско произнес приезжий. — А иначе что? Разболтаются… Сегодня село поставки сорвало, завтра уезд. А опосля? Губерния? — Приезжий привстал, войдя в карательный раж, и даже собрался грохнуть кулаком по столу.
— А ты покажи-ка, друг любезный, мандат, — хладнокровно и даже словно прикрывая рукой зевок, сказал Засыпкин.
— Я ж тебе сказал, где мандат.
— А ты мне без мандата кто? Хрен в пальто и без пуговиц. Я тебя сейчас арестовать прикажу. — В окно внесло запах дыма. Во дворе боец разводил костер, налаживал котелок с картошкой. — Да твоим мандатом, может быть, контра пользуется. Так что сиди и не рыпайся. Значит так. Если правильно составишь отчет — подчеркиваю: некарательный — напишу, что сгорел твой мандат в борьбе с демонами контрреволюции. И печать поставлю.
— С какими еще демонами?
— Я ж тебе говорю: на леднике. Покажу после.
По участку улицы, видному из окна, тяжело проскрипела телега. Лошадь вел под уздцы небольшой мужичок, тоскливо ссутулившись, босой, в сильно поношенном городском пиджаке, накинутом на голое тело. Засыпкин мельком отметил какой-то непорядок в его лице, но какой именно, не ухватил. Он сунул руку под стол и достал бутыль.
— Вот. Привет нам с тобой. С Пьяного Поля.
— Мне к заданию приступать надо, — неуверенно произнес безмандатный, в то же время пристально глядя на бутыль. Он вдруг замигал часто-часто и трудно сглотнул.
— Да выполнено твое задание. Отдыхай, — сказал Засыпкин.
— Как выполнено?
— Привезут они хлеб. Уже возят. На станцию. И фураж. И картошку. Все, что нашли на них, то и возят. И вот — самогону бутыль. Чтоб, значит, простил подлецов и не гневался.
Командировочный в свою очередь глянул в окно. Обоз продвигался вдоль улицы к железной дороге. В котелке у бойца булькало. Он представил себе: картошка, горячая, рассыпчатая. Присыпанная крупной серой сольцой.
— А что ты там про ледник?
— Да ты выпей сначала. А то зрелище таково, что не приведи Господи. Особенно непохмеленному. Не пускать! — вдруг рявкнул Засыпкин, но было поздно. На пороге возник Гамаюнов. — Мол-чать! — Челюсть Гамаюнова обиженно вздрагивала. Так что при всем желании он ничего путного произнести не мог. — Если ты мне снова свою теорию, — сказал Засыпкин, — то я обратно тебя в подвале запру. Выйди. Ладно, войди. Садись. Пей.
— И не видно в самом выгодном свете, — развивал теорию спустя полчаса Гамаюнов. — А почему? А потому: вращающаяся световая воронка, завихрение света, световорот. Я сначала предположил, что цилиндр, но если б цилиндр — то тогда в него сверху заглянуть можно. Как в стакан. — Он заглянул в стакан, в котором на данный момент было пусто. — Так что конус, господа. Конус. Извиняюсь: товарищи.
— Я, брат, простой рабочий. Проще простого рабочего ничего нет. И совет мой тебе простой: молчи, сколь терпения хватит, — сказал Засыпкин. — Тогда и я, сколь терпения хватит, буду тебя терпеть. А начнешь народ баламутить — смотри. Руки у меня длинные, а разговор короткий.
— Понимаю, товарищ Засыпкин. Постараюсь, товарищ Засыпкин. Держать в тайне. Подписку дам, — бормотал ученый, но напустив таких интонаций, что было ясно: убийства инопланетян он советской власти никогда не простит.
— Подписку… Кровью на стенке подпишешься. Так, командир?
— Стало быть так, — подтвердил командировочный. — У нас сейчас иная задача: Россия, брат. Поднимать ее надо. Палками, если надо. Как издыхающую, если надо, лошадь. Ну и, конечно, кормить. Не до планетян.
— Сергеев! — высунулся в окно Засыпкин. — Да что ты, брат, нам всё эту картошку? Штык на твоем винтаре есть? Коли гуся!
— Так это ж Марковны гусь! — испугался Сергеев, затевавший еще котелок.
— Ничего, атакуй! За ней контрреволюционный грешок числится! Так я ей ин… ик… индульгенцию выпишу!
Примечания
1
Dusk (сумерки) — dust (пыль).
2
Эпифиз — шишковидная гормональная железа, расположенная в головном мозге.
3
Синаптотагмин (synaptotagmin) — трансмембранный кальций связывающий белок, участвующий во внутриклеточном транспорте мембран.
4
Сукцессия (от лат. successio — преемственность, наследование) — последовательная смена одних растительных (животных) сообществ другими на определённом участке среды.
5
Стохастический процесс — процесс с неопределенным, случайным результатом.
6
Телепатия — передача мыслей (образов) на расстоянии без посредства органов чувств.
7
Эмпатия — понимание эмоционального состояния другого существа, способность проникновения в его субъективный мир, разделить переживания.
8
Керн (в геологии) — столб плотной горной породы, сохраняющий ее слоистую структуру. Отбирается при бурении породы полой стальной трубой с целью исследования недр.
9
Ариэль — в данном случае имеется в виду герой одноименного романа А. Беляева, наделенный способностью летать.
10
Икар — мифологический персонаж, сын Дедала. Отец соорудил крылья, способные поднять человека в воздух. Икар взлетел слишком высоко, солнце расплавило воск, скреплявший крылья, в результате чего Икар погиб.
11
Патина — пленка, налет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
