Ожидавшееся зимнее затишье нарушалось в Западных Альпах, являвшихся зоной ответственности лигурийско-го командования, лишь небольшими вылазками противника, не давшими ему никакого результата. Даже после схода снега крупномасштабного наступления ожидать не следовало, поскольку общая ситуация на западе и на юге делала его невозможным.
На участке фронта 14-й армии, который удерживал 51-й горнострелковый корпус, явно царило спокойствие; отвлекающая атака, санкционированная командующим 14-го армейского корпуса (фон Типпельскирш) в рождественский период и проведенная в верхней части долины Серчио, выявила непрочность вспомогательных фронтов войск альянса. Важность пика Монте-Бельведере высотой 2000 метров для удержания линии обороны к востоку от него была очевидна. Наши позиции в зоне ответственности 14-го танкового корпуса имели жизненно важное значение с точки зрения возможностей овладения Болоньей и системой коммуникаций на ее севере и северо-востоке. Коротко говоря, это был участок, требующий к себе особого внимания. В зоне 10-й армии в. последние месяцы выявилось опасное место к югу от озера Коммаччио. Противник также успешно провел разведку боем вдоль Виа-Эмилия. Если бы британской 8-й армии удалось прорвать наши боевые порядки и сравнительно небольшими силами сковать наши части южнее, это затруднило бы отход 14-го танкового корпуса и 1-й парашютно-десантной дивизии. С другой стороны, северные секторы района обороны 10-й армии на озере Коммаччио, расширившиеся в результате сильных наводнений и очень густо заминированные, наступающим войскам противника было бы особенно трудно преодолеть.
Характер позиций за водной преградой придал новую конфигурацию нашим оборонительным порядкам. Эти позиции имели большую глубину, что позволяло снизить эффективность артобстрелов противника, и давали больше возможностей для применения танков в тактических целях.
Что касается флота, то ему пришлось временно приспосабливаться к условиям наземной войны, и адмирал Левиш в радостью поддержал мое предложение о создании сухопутных частей и подразделений из моряков и обучении их с помощью армейских офицеров.
Миссия командования люфтваффе в Италии в основном состояла в том, чтобы, помимо защиты узловых тыловых коммуникаций и важных проходов, прикрыть с воздуха районы сосредоточения войск и места возможного скопления транспорта в секторах, которые должны были стать ключевыми. Возможности нашей службы наземной разведки и авиации были очень ограниченными, что не позволяло ей эффективно действовать на большую глубину. Служба воздушной разведки была подобна скелету без плоти на костях. И все-таки несколько современных разведывательных самолетов «Арадо-234», превосходящих все аналогичные самолеты противника, добыли полезную информацию и совсем немного приподняли занавес, скрывавший все, что происходило в глубине позиций противника и на море вблизи линии фронта. Внезапное появление подразделений истребительной авиации из скоростных немецких машин, которые пилотировали итальянские экипажи, стало приятным сюрпризом, хотя и не имело серьезного значения. Они успешно атаковали тяжелые бомбардировщики противника, теперь уже постоянно совершавшие налеты на южные районы Германии и Австрии, когда те, сбросив бомбовый груз, возвращались обратно.
Поддержание итальянской военной промышленности на севере страны в рабочем состоянии приобрело для нас большое значение, поскольку ее продукция тут же поглощалась нашим весьма ограниченным по территории театром военных действий. Тем не менее, когда осенью во время встречи со Шпеером я стал настаивать на том, чтобы Итальянскому фронту была предоставлена автономия в этом отношении, мой собеседник не смог скрыть своего скептицизма на этот счет; между тем система распределения продукции военного производства, созданная гауляйтером Хофером, совершенно не соответствовала требованиям момента.
Боевой дух наших солдат и офицеров был высок – гораздо выше, чем я себе представлял. Даже в приватных разговорах никто ни словом не упоминал о том, что нам следует выбросить полотенце на ринг; люди просто понимали, что они должны держаться во что бы то ни стало. Я был в целом доволен степенью боеготовности частей, хотя уровень подготовки некоторых из них заставил меня задуматься.
Хуже обстояло дело с оружием, боеприпасами и горючим, а самой большой нашей проблемой была авиация.
Все было готово для решающей битвы. Какую бы тактику ни избрали наши войска – сдерживания противника или постепенного отхода, – по крайней мере, они были защищены от сюрпризов благодаря наличию в наших оборонительных порядках особым образом укрепленных секторов и позиций, в достаточной степени насыщенных живой силой. Это не позволяло нам принять решающий бой к югу от По. Между тем переброска дивизий с нашего театра военных действий на другие продолжалась, а положение со снабжением войск самым необходимым в большинстве случаев оставляло желать лучшего. Несмотря на все это, Гитлера поначалу никак не удавалось уговорить скорректировать свои приказы, приспособив их к изменившейся ситуации. Но шли недели, а вето на мои планы все еще не было наложено; это заставило меня поверить, что в критический момент, как это уже бывало раньше, я смогу действовать так, как того потребует обстановка.
Гитлер также – на этот раз к сожалению – никак не мог определиться по вопросу об объединенном командовании. Этот вопрос постоянно изучался Верховным командованием вермахта, поначалу его обещали решить положительно, но по причинам, недоступным моему пониманию, ничего не происходило. У меня даже стало складываться впечатление, что Гитлер боялся концентрации слишком больших полномочий в руках одного человека на достаточно удаленном театре военных действий.
К моему удивлению, исключительно хорошо подготовленная американская 10-я горнострелковая дивизия по глубокому снегу атаковала левый фланг «неподвижной» 232-й пехотной дивизии, что привело к быстрой потере нами господствующих высот на Монте-Бельве-дере. Это дало нам представление о направлении предстоящего удара противника, который готовился взять нас в клещи и тем самым мог сорвать все наши оперативные планы на весенний период. Это была та самая экстренная ситуация, в которой, чтобы удержать проход к долине По на участке южнее Болоньи, представлявшем наибольшую опасность для группы армий С, нам ничего не оставалось, как бросить в бой 29-ю танковую дивизию, которая уже в течение нескольких недель находилась на отдыхе. Это было тяжелое, но неизбежное решение. В результате целого ряда скоротечных и жестоких стычек наступление противника удалось остановить. 29-я танковая дивизия участвовала в боях три недели и понесла такие серьезные потери, что утратила свою ценность как стратегический резерв.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
