Он прикоснулся к лестнице острием железного меча. Камень. Хороший надежный камень, что выдержит быка. Сигмон встал на эту ступеньку, не опуская пылающего меча, и начал подниматься по лестнице, ведущей на вершину башни.
Чем выше он поднимался, тем светлее становилось, и вскоре тан понял, что здесь прошел бы и обычный человек. Сигмон прекрасно видел стены, сложенные из камней, крошащиеся ступеньки, что винтом уходили вдоль стен к самой вершине, к крохотной площадке и огромной двери, сияющей зеленым светом. Волшебный клинок тана пылал изумрудным пламенем, словно забирая свет от волшебного проема, и Сигмон догадался, что они рождены одним уменьем – уменьем эльфийского мага.
Перед самой дверью тан остановился. У нее не было створок – просто открытый проем, внутри которого колыхалась зеленая дымка. Он не чувствовал опасности, не ощущал злобы. Он знал: ему ничто не угрожает здесь, в сердце волшебного света. И все же перед тем как войти, он сделал глубокий вдох, пытаясь оставить за спиной тот сон, что так часто приходил по ночам. И только потом вошел в поток зеленого света.
* * *
Черная башня молчала, скрывая секреты от незваных гостей. С той поры как Сигмон исчез в черном проеме, прошло не больше десятка минут. Но тем, кто смотрел на безмолвную громаду, проглотившую их друга, казалось, что прошли века. Не в силах оторвать взгляда от черных камней, они ждали хоть какого-то знака – вспышки, крика, стона... Но башня молчала. На поляне царила тишина, и было слышно, как тяжело, с присвистом, дышит раненый алхимик. Он лежал на земле, а над ним нависал маг, пытаясь закрыть рану колдовством. Рядом лежал де Грилл – он не получил ни одной царапины, не считая ссадины на руке, но так вымотался за время путешествия и боя, что уснул, едва опустившись на землю.
– Может, нужно было пойти с ним? – вслух спросил Корд.
– Мало одной сломанной руки? – отозвался вампир, садясь на выжженную траву. – Хочешь свернуть шею?
– А хоть бы и так, – отозвался капитан. – Не нужно было отпускать его одного. Дар!
Рыжий маг, прижимавший к груди алхимика окровавленный ком рубахи, повернул голову к другу.
– Тише, – попросил он. – Никак не могу сосредоточиться.
– Как он? – тихо спросил капитан.
– Жить будет, – отозвался маг, и меж его пальцев мелькнул едва заметный голубой огонек. – Но я слишком устал. Слишком. Мне не поднять его на ноги сегодня.
– Чус, – булькнул алхимик. – Чудес. Но.
– Тихо, – велел Дарион. – Молчи. И дыши не так глубоко.
Ронэлорэн поднял руку к груди и сжал ладонь мага. Потом прикрыл глаза и затаил дыхание.
– Так лучше, – кивнул Дар. – Все. Теперь просто лежи.
Он отпустил разодранную тряпку и сел на землю. Руки он положил на колени и Корд увидел, что окровавленные пальцы дрожат.
– Ты как сам? – тихо спросил он.
– Терпимо, – отозвался бледный до синевы маг. – Как рука?
– Заживет, – буркнул капитан. – Не в первый раз.
Башня тихо вздохнула – словно огромное живое существо, переводящее дух, перед тем как броситься в воду. Три пары глаз уставились на черный проем, ожидая чего угодно – огня, крика, потоков крови... Ничего. Башня снова замолчала.
– Дар, – снова позвал Корд. – Ты не чувствуешь, что там внутри? Может, ему нужна наша помощь?
– Там только тьма, – тихо отозвался маг. – И потоки колдовства. Там есть еще кто-то живой, но это не человек.
– Вампир? – заинтересованно спросил Мираль.
– Пожалуй, что так, – согласился маг.
– А Сигмон? – спросил капитан.
– Я не чувствую его, – признался Дарион. – Но вижу волшебный клинок. Из него истекает колдовство и разгоняет тьму. Тан жив. Он бьется во тьме.
Корд тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Взял в левую руку саблю и сделал шаг к черной двери башни.
– Не надо, – одновременно сказали маг и вампир.
– Я только посмотрю, – отозвался капитан, взвешивая в руке саблю. – Одним глазком.
– Не стоит, – буркнул Мираль. – Сиди тут. Хватит трупов.
– Дар?
– Останься, – попросил маг. – Ты не пройдешь сквозь тьму. Ни один человек не пройдет. Оставь это Сигмону и его мечу.
Капитан посмотрел на черную пасть башни, потом обернулся к упырю.
– Ты знаешь, что там внутри?
– Нет, – ответил Мираль. – Я там не был.
– А как обращали твоих братьев? Разве никто не рассказывал?
– Рассказывали, – неохотно отозвался вампир. – Но не слишком много. Говорят, им давали выпить эликсир. А потом заставляли войти в башню и пройти сквозь тьму к самой вершине.
– Колдовство башни возвращало их к естественному состоянию, – сказал маг. – Они словно переносились в те времена, когда на них еще не действовала магия запрета. Эта древняя тьма смывала с них колдовство эльфийских магов, очищала тела упырей.
– Потом, – продолжил Мираль, – в башне им снова давали какое-то зелье. И они возвращались обратно. Опять сквозь тьму. Говорят, это было очень тяжело. Некоторые так и не вышли из темных коридоров, остались навсегда блуждать во тьме.
– Понятия не имею, как эта магия их изменяла, – признался Дарион. – И знать не хочу. Де Сальва как-то разбудил башню, воскресил древнее колдовство, которое не должно оставаться в нашем мире. И если башня уцелеет, у нас будет столько проблем, что целое королевство кровососов покажется нам мелкой неприятностью.
Корд снова взглянул на башню.
– И все же, – сказал он, – это неправильно. Нельзя было отпускать его одного.
– Не лезь, – прошептал алхимик. – Не вздумай сунуть туда свой нос.
Маг снова наклонился над ним, но Рон с раздражением оттолкнул его руки.
– Это почему? – осведомился Корд.
– Она там, – буркнул полуэльф.
– Кто? – удивился капитан.
– Арли, – отозвался Рон. – Та, которую он искал полгода. Та, что сбежала от него и больше не хотела его видеть. Та, чьего брата он недавно убил. Ты, и правда, хочешь присутствовать при их встрече?
– Нет, – ответил Корд после долгой паузы. – Не хочу.
Он отошел от башни и тяжело опустился на землю. Положил саблю рядом с собой и прижал к груди сломанную руку, баюкая ее, словно спящего младенца.
– Бедный Сигги, – прошептал алхимик. – На него столько всего навалилось...
– Замолчи, – велел маг. – Не трать силы.
– Хотел бы я отдать свои силы ему, – отозвался алхимик. – Он же еще совсем пацан, мальчишка. Зеленый, как ривастанский виноград.
– Он молод, но силен, – возразил Корд. – Он справится.
– Может быть, – отозвался Рон. – Но я боюсь, что ему не хватит сил. Нет, не тех, что в руках, этого ему не занимать. Я говорю о тех силах, что скрываются в сердце. Знаете, он всегда боялся ответственности. Он не зря забрался на гору – просто терпеть не мог, когда от него зависели жизни других. Все боялся кого-то задеть, кому-то навредить. Как-то повлиять на чужие судьбы. Он устранился от мира, отошел в сторонку, чтобы никому не мешать. А теперь от него зависит спасение целой страны. Как бы он не надломился. А еще эта история с вампирицей... Она потому от него и ушла, что он такой боязливый.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
