– Ваш бог разговаривает с… кошками? Мне казалось, он не имеет ничего общего с природой!
– Не имеет, – подтвердила воительница. – Но это вроде бы не кошка, а богиня. Шерат. Из южных.
Жрица Рии Авиры с облегчением кивнула: ей для полного счастья не хватало узнать, что бог-покровитель Абатты решил сойти с ума. Это было бы совершенно некстати! Он и так здорово смущал девушку одним видом. Да и ее богиню тоже.
– Сколько вам раз говорил – не обращайте на меня внимания! Простите великодушно: не хочу пропустить ничего интересного. И я не один такой, – взглянул он в глаза Катерины… Или, быть может, в глаза Рии Авире.
– Внимаем твоим словам, о наш бог, – произнес Чегге голосом, лишенным эмоций. – Друзья мои, или мы начинаем, или ждем начала церемонии. Сейчас рискуем потерять Хуга, потом рискуем дать ему завершить ритуал. Предлагаю решить по-абаттски, голосованием.
– Решим по-абаттски: нападаем, – сказал вдруг Мурре. – Поверьте своему богу.
Он вытащил из ножен две сабли, те самые, с которыми его привыкли видеть в образе Тифки. Демиург явно решил не сидеть без дела. Черная кошка, Шерат, тоже не думала исчезать, хотя зачем она нужна в бою, никто понять не мог.
– Предупреждаю сразу, – добавил демиург, в один миг превратившись в серьезного и собранного воина. – Про мою помощь можете забыть.
Кетхе понимающе кивнул: он прекрасно знал пределы возможностей Мурре. Но Алвар не знал, поэтому недоуменно поинтересовался:
– Почему? Если это уничтожит Хуга и устранит всякую угрозу?
– Абатта не только дает мне силу, – пояснил Мурре, придирчиво осматривая сабли на предмет остроты, – но и экранирует ее от остального мира. Абатта – цельный кусок инородного тела. Не в физическом смысле, – счел нужным добавить он. – Так что здесь у меня может не хватить сил: Абатта далеко, а я не могу пользоваться магией этого мира, в отличие от моих детей. Я все-таки бог и полностью завишу от своего народа. Это первое. Второе – даже если получится, сил в это будет влито слишком много. Сил, чуждых этому миру.
– Ничего не понял, – честно сказал Алвар, и большинство с ним согласились.
– Тогда тем более пора начинать! – лучезарно улыбнулся Мурре. – Вперед, дети мои.
После таких слов не пойти в бой кхае не могли. Собственный демиург действовал на них странным образом: вместо воодушевления и жажды битвы, вместо какой-то особой смелости или силы все фиолетовоглазые почувствовали полное равнодушие к собственной судьбе и судьбе этого мира. В возможность смерти которого, кстати, никто по-настоящему и не верил, считая эту идею очередной шуткой демиурга.
Под покровом иллюзии Ширры небольшой отряд без всякого труда, минуя многочисленных монстров, подобрался очень близко к Хугу. Но вдруг один из небольших, но очень чутких зверьков, что использовались в армии Западного леса в качестве стражников, приподнял большое ухо и с недоумением уставился в сторону компании.
– Он нас не должен слышать, – прошептал Алвар.
– Волшебство иллюзий моих надежно, как твердь небесная над головой! Скорее она упадет, чем иллюзия развеется, – сообщил Ширра, но уверенности в его голосе было маловато.
Зверек, так никого и не увидев, лег спать, аккуратно сложившись в умильный клубок. Правда, чувства нежности ни у кого из отряда это не вызвало. Все перевели дух. Но стоило им ступить еще несколько шагов, как похожие зверьки начали просыпаться повсеместно.
– Что происходит? – пробормотал Чегге с непониманием, потом присел на корточки и дотронулся ладонью до земли. В руке у него оказался небольшой плотный кубик, практически идеальный, но… – Вот оно что, – пробормотал кхае. – Осторожней, друзья. Чем ближе подходим мы к этому человеку, тем нестабильней работает магия. Никогда такого не видел, но Тами предупреждала, что подобное может случиться…
– …Только в одном случае, – продолжил за него Мурре отстраненным голосом. – Если законы магии и материи в мире начнут меняться: в нормальных условиях такого быть не должно. Потому что люди могут влиять только на магию других людей: нужно всего лишь воздействовать на камни магии. А вот волшебство кхае изменить невозможно.
– Что же тогда с иллюзией? Ширра – не абаттец, – возразил Кай.
– Ваша магия берет начало в одном источнике, – ответил демиург.
– Кажется, наш план меняется, – в задумчивости произнес Чегге. – Ширра, держи иллюзию, пока можешь, Шайни, Алвар, жгите все и вся, но не подходите слишком близко к цели. Тайхе, помогаешь им. Я вас поддержу. Каэхон, Тайсама…
– На нас, как обычно, вся надежда, – усмехнувшись, кивнул слепой кхае.
– Я вам помогу, – сообщил Мурре. – Не могу же я оставить своего правнука и невестку в беде? Ну хорошо, Каэхе, не смотри на меня так. Признаю, могу. Но не в этот раз.
– И слова не сказал, – вздохнул слепой кхае. – Тай, склянки?
– Всегда готовы. Они к магии не имеют никакого отношения, – произнесла Тайсама, хищно улыбнувшись.
– А мы? – спросила Катерина.
– Оставайтесь с нами: тогда будет шанс остаться в живых, – ответил Чегге.
Спорить никто не стал. Тайсама деловито перепроверила все склянки, Мурре и Каэхон обнажили оружие.
– Мы готовы, – сообщил Каэхон.
– Отлично. Не забывай: старайся не использовать магии.
– Будет сложно.
– Постарайся. Ладно. – Чегге еще раз оглядел всех. – Удачи нам. Начали!
Там же. Серая стая
Ресса вела Стаю вперед, не желая останавливаться на отдых. Девушка сама давно устала, натерла седлом все, что можно, но остановиться было выше ее сил: Хари-Шари этого не хотел. Бог спешил в Эйшен.
Поначалу наемники пытались роптать, но стоило Хари-Шари взглянуть из глаз жрицы, как бравые воины теряли храбрость и замолкали. Взамен они сразу обретали понимание: бог Загадок спешил. Не им указывать бессмертному, когда пора делать привал.
Иногда отдохнуть все-таки удавалось, но особой радости это не приносило. Обстановка была нервной: всегда отважные воины напуганы, до ужаса напуганы страшными глазами бога. Мысль о том, чтобы убить жрицу, появлялась и у десятников, и у Кирана, но пропала безвозвратно после первого же взгляда Рессы.
Коней никто не жалел – так приказала жрица. Ведь Хари-Шари спешил, а ему перечить никто не хотел. Но сама Ресса, та часть ее личности, что из природного упрямства все еще не сдалась воле бога, оставалась жива и в сознании. Она поняла, что сил спорить с богом у нее просто нет, но сдаваться не в ее характере. Девушка выжидала, спрятав чувства и мысли как можно ближе, притворившись спящей. Обмануть бога Обмана почти невозможно. Но, став аватарой, она поняла своего повелителя куда больше, чем тот хотел бы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
