Первый свой классный чин, младшего юриста, Трубин получил в августе 1954 года, а на следующий год стал юристом 3-го класса.
Нередко служба была сопряжена с определенным риском, так как в лагере случались и неповиновение, и массовые беспорядки, и тяжкие преступления. Работать ему приходилось, что называется, «в зоне».
Николай Семенович вспоминает:
«Запомнилось первое дело, по которому мне пришлось вести расследование, а после поддерживать обвинение в лагерном суде. Это было дело об убийстве заключенного Чернова, квалифицированное как лагерный бандитизм. По нему уже был приговор, шестеро обвиняемых приговорены к расстрелу, но Верховный суд СССР этот приговор отменил и направил дело на новое расследование, которое и было поручено мне, молодому 22-летнему помощнику прокурора. Не скрою, страшновато было встречаться с обвиняемыми, биографии которых изобиловали многими судимостями и отмечены званием „вор в законе”… Но постепенно смущение улеглось, сменилось деловым стремлением к установлению истины. Михайлов, Козловский, Гришичев и их коллеги, всего 6 человек, обвинялись в убийстве „вора в законе” Чернова, заподозренного ими в измене „воровским” традициям, а проще – в „стукачестве”. Сложность доказывания обвинения заключалась в том, что данное убийство брал на себя заключенный Юсупов, который ночью пришел на КПП с двумя ножами, окровавленными руками и заявил о совершенном им убийстве в состоянии необходимой обороны, объяснив множественность ранений состоянием аффекта (,Чернов напал на меня с ножом, я отобрал у него нож и ударил, а когда он упал, взял другой нож и со злостью колол его в грудь лежачего, пока он не умер”).
На следующий день на допросе Юсупов сообщил, что фактически убийство совершили другие люди, перечислил их фамилии, изложил обстоятельства совершения убийства и последующего поручения ему как впервые осужденному взять преступление на себя, а некоторым другим очевидцам – быть свидетелями нападения Чернова на Юсупова и убийства Юсуповым Чернова. Эта вторая версия Юсупова и была положена в основу обвинения при первоначальном расследовании и судебном рассмотрении дела, однако в достаточной степени она не была проработана, в собранных доказательствах оказалось много противоречий. В ходе нового расследования пришлось передопросить всех обвиняемых и свидетелей, провести очные ставки, организовать эксгумацию и повторное исследование трупа, перепредъявить обвинение, ознакомить обвиняемых и их адвокатов с материалами дела.
Поддерживая обвинение по этому делу при повторном его рассмотрении лагерным судом, я предложил определить всем обвиняемым по 10 лет лишения свободы, в пределах санкции ст. 136 УК РСФСР 1922 года. Однако суд, применив Указ Президиума Верховного Совета СССР от января 1953 года „Об усилении борьбы с лагерным бандитизмом", назначил всем им наказание в виде 25 лет лишения свободы. Так „зрелый" суд поправил „незрелого" прокурора. Но Верховный суд СССР, который был в то время второй инстанцией для лагерных судов, изменил приговор, снизив срок лишения свободы для всех осужденных до 10 лет. С подобными курьезами в дальнейшем я не встречался».
Активность, настойчивость и трудолюбие молодого юриста вскоре были замечены. Не достигший еще и 25-летнего возраста Николай Трубин стал прокурором Усть-Цилемского района.
Село Усть-Цильма находилось в приполярной тайге на реке Печоре. Часть района простиралась даже в Заполярье. Здесь Трубин жил и работал более четырех лет.
Но его пятилетний сынишка Сергей заболел, и врачи настойчиво рекомендовали Трубину переменить место жительства. Условия Крайнего Севера неблагоприятно сказывались на здоровье мальчика. Тогда Трубин обратился с просьбой к руководству Прокуратуры РСФСР о переводе его на работу в район юга или средней полосы России.
В июне 1960 года Н. С. Трубин покинул Республику Коми, где он прожил семь лет, и выехал в Краснодар. В августе 1961 года Трубин возглавил прокуратуру Новотитаровского района. Не
прошло и двух лет, как он был выдвинут на работу в аппарат краевой прокуратуры. В марте 1963 года он становится прокурором следственного отдела, а уже в августе – старшим помощником прокурора края по кадрам.
В сентябре 1964 года ему присвоили очередной классный чин советника юстиции.
Трубина всегда больше привлекала та сторона деятельности прокуратуры, которая была связана с расследованием преступлений. В январе 1966 года Николай Семенович возглавил следственный отдел прокуратуры края. В этой должности он задержался дольше всего – шесть лет.
В январе 1972 года Трубин перешел в центральный аппарат Прокуратуры СССР. Взяли его с явным «прицелом» на выдвижение.
1 апреля 1976 года Трубин по приказу Руденко прилетел на Кубу. Там он выполнял обязанности советника Генерального прокурора Республики Куба. На острове Свободы Николай Семенович прожил год. Обладая глубокими познаниями во многих областях юриспруденции, он вел обширную педагогическую деятельность – читал лекции по криминалистике, уголовному, уголовно-процессуальному, исправительно-трудовому праву (впоследствии они были опубликованы в двух томах на испанском языке), участвовал в подготовке проектов законов о прокурорском надзоре в Республике Куба и об уголовном судопроизводстве, консультировал Генерального прокурора, других руководящих работников.
С лекциями и докладами Трубин объехал все провинции Кубы, выступая перед работниками прокуратуры и органов внутренних дел, судьями и служащими властных структур, студентами и рабочими. Его активность была замечена даже кубинской эмиграцией, осевшей в американском штате Майами. В своей газете она опубликовала едкую заметку о том, что помощник Генерального прокурора СССР Николай Трубин разъезжает по Кубе, пропагандируя социалистическую законность.
7 ноября 1976 года на торжественном собрании работников Генеральной прокуратуры и Верховного суда Республики Куба, посвященном 59-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, Н. С. Трубин сделал большой доклад. К удивлению слушателей, он прочитал его на испанском языке.
Вот как описывает это событие Трубин:
«По завершении доклада присутствовавший на собрании секретарь ЦК КП Кубы Влас Рока Кальдерио вышел из-за стола, обнял меня, выразил удивление по поводу случившегося и заявил, что доклад произнесен на чистом кастильском наречии, чему он очень рад. С этого момента все дальнейшие свои выступления я делал на испанском языке. Переводчик подстраховывал меня лишь при ответах на вопросы слушателей».
Вернувшись с Кубы, Николай Семенович доложил о результатах проделанной работы Генеральному прокурору Руденко, который остался очень доволен деятельностью своего помощника. Некоторое время Трубин продолжал выполнять обязанности заместителя начальника Следственного управления Прокуратуры Союза ССР.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
