Толпа выказывала к обвиняемым меньше враждебности, чем вчера. Кто-то выкрикивал проклятия и угрозы, но на лицах большинства было написано любопытство.
Тем не менее поведение Ньялля тревожило Бадена. Вчерашняя его уверенность в своей правоте казалась более естественной. Магистр был глубоко порядочным человеком, и, несмотря на частые разногласия, Баден верил в его честность и скорбел вместе с ним после смерти Вардис. Он отказывался верить, что Ньялль вместе с Сартолом предал Тобин-Сер - это было совсем не в его натуре. Но старик вел себя так странно, неужели это как-то связано с исчезновением Сонель?
Снова его охватила паника, словно ледяная рука, сжимающая сердце. Он обернулся и посмотрел Ньяллю в глаза.
- Что ты с ней сделал? - яростно зашептал Баден. - Где Сонель?
Ньялль до странности спокойно посмотрел на него и ничего не ответил. Наконец он заговорил:
- Я не знаю, о чем ты. Пожалуйста, иди, Баден, все ждут тебя.
- Никуда я не пойду, пока ты не скажешь правду!
Оррис и Транн остановились и подошли поближе к Магистрам.
- В чем дело, Баден? - Оррис подозрительно посмотрел на Ньялля.
- Ньялль в ответе за то, что случилось с Сонель.
Транн не без восхищения посмотрел на старшего друга:
- Откуда ты знаешь?
- Знаю, и все. - Баден сгреб Ньялля за плащ, и бледная сова сдавленно зашипела. - Что ты сделал с Сонель? - Он четко выговаривал каждый слог.
Темные глаза Ньялля, пугающе спокойные, еще несколько секунд сверлили взглядом Бадена. Потом он взял Бадена за руку и освободился от его хватки.
- С ней все в порядке. Не знаю, где она находится в данный момент, но, когда я в последний раз видел ее, она была невредима.
- Так ты следил за ними. - В глазах Орриса явственно читалось обвинение. - Ты шпионил для Сартола.
Эти слова вывели Ньялля из себя.
- Не тебе меня судить! И я никому ничего не должен объяснять! Придет время - и я отвечу перед богами, а пока что буду вести себя так, как сочту нужным! - Он окинул арестантов повелительным взором. - А теперь нам пора на суд.
Не говоря больше ни слова, он стремительно направился к Великому Залу, заставив их следовать за собой, словно ветер, сметающий листья.
Через несколько минут они поднялись по ступеням и вошли в огромные дубовые двери. Палата Собраний выглядела примерно так же, как вчера. Три стула для Бадена, Транна и Орриса стояли ближе к выходу. Прибыли еще несколько магов, преимущественно из патрульных отрядов. Была здесь и Урсель - загорелая, с выцветшими на солнце короткими каштановыми волосами. Но занято было менее половины стульев; присутствовали в основном Магистры. Окинув взглядом комнату, Баден с тревогой осознал, что Сонель отсутствует.
- О боги! - прошептал Оррис.
И Баден немедленно обратил внимание на Созывающий Камень, хотя уже заранее знал, что там увидит. Желтый свет. Такой слабый, что если специально не смотреть, то и не заметишь. Ничего не подозревающему наблюдателю это показалось бы лишь обманом зрения, созданным солнечными лучами и прозрачными окнами Зала. Но Баден уже видел это вчера и знал: ни о какой иллюзии не может быть и речи.
- Он не сможет долго скрывать это, - тихо сказал Баден и увидел, как Оррис осторожно кивнул. - У него уже почти получилось.
- Встаньте рядом со стульями! - приказал Ньялль, и они умолкли.
Обвиняемые подчинились приказу, и, как и вчера, Ньялль кивнул Одинану, давая знак, что все готово к приходу Сартола. Одинан с трудом поднялся и важно пригладил редкие седые волосы. Остальные члены Ордена тоже встали, и дряхлый Магистр ударил посохом об пол, так что эхо разнеслось под сводами, а все разговоры прекратились.
Прошло мгновение. Потом другое. Все замерли, и наконец открылась дверь и вошел Сартол.
Еще одна длинная ночь. Слишком длинная, подумал Сартол, расхаживая перед камином с чашкой чая в руках. Он был измучен до предела и непрестанно думал о том, что же случится в этот день. Дважды он отдавал служителям чашку, жалуясь, что чай недостаточно крепок, и хотя они настаивали эту порцию добрых полчаса, она не облегчила его усталости. Магистр хотел было еще раз позвонить в хрустальный колокольчик, но передумал. Возможности трав были не беспредельны, и ему нужен сон, а не крепкий чай. Кроме того, он не хотел выдавать своего состояния даже невозмутимым служителям.
Он хотел часть этой ночи отдать сну, но ведь и вчера, и позавчера было то же самое. Каждый раз он прилагал такие усилия, чтобы связаться с Созывающим Камнем, что терял чувство времени. Первые две ночи это его не беспокоило... во всяком случае не очень сильно. Но сейчас он испытал настоящее отчаяние, заметив первые солнечные лучи. Не желая прерывать работу, ругая себя за невнимание, он торопливо вернулся в свою комнату как раз за минуту до того, как пришли служители и стали готовить Зал к предстоящему суду.
Чуть позже служанка Джессамин - кажется, ее звали Бейса - постучала и вошла, подняв бровь от неподобающего изумления: Сартол был уже на ногах и полностью одет.
- Принести завтрак, Магистр Сартол? - спросила она.
- Только чай. - Он не смог преодолеть сквозящего в голосе раздражения.
Она кивнула и удалилась, оставив Сартола проклинать собственную глупость и быстротечность ночи. Было слишком рано собирать Орден на суд над Баденом. Сначала надо было увидеться с Ньяллем. И потом, спать было уже поздно. И Магистр попытался успокоиться, думая, как хорошо у него получилось с Камнем. К несчастью, весь этот час тревожные предчувствия так и не оставили его ни на миг.
И снова, как это было уже несколько раз за прошедшую неделю, Сартол заставил себя перестать расхаживать и рухнул в кресло, забрызгав плащ чаем. Дурная привычка - ходить туда-сюда, слишком уж выдает беспокойство. Надо же - так волноваться перед самым триумфом!
Это Баден во всем виноват. Даже под стражей, лишенный церилла, публично обвиненный в предательстве, Магистр не давал ему покоя. Проклятье, если бы он вчера не выглядел настолько уверенным в себе! Оррис был дерзок, но бледен и испытывал унижение - да и должен был испытывать. Настроение Транна, как всегда, невозможно было определить. Но Баден... Да, он выглядел усталым, но не более, чем сам Сартол. Магистр, похоже, его не боялся, но другого и ожидать было нельзя. Баден, как и любой, кто облечен властью, отлично умел скрывать эмоции. Другое беспокоило Сартола: по лицу Бадена можно было определить его чувства, но вовсе не те, что он предполагал. Требуя немедленного суда, Магистр улыбался. И всего на мгновение, достаточное, однако, чтобы Баден заметил: Сартол утратил контроль над собой. А что еще он мог сделать? Он всего-навсего человек. А тот... улыбался. Его обвиняли в предательстве и убийстве, у него не было убедительных доказательств собственной невиновности (конечно же, он знал, что Сартол уничтожил улики, оставшиеся от людей Калбира), и все-таки он был спокоен. Это уж слишком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
