Марк с тоской смотрел в ночное небо: «А если я не хочу быть Седьмым миротворцем? Если прямо сейчас отрекусь от своего титула и уеду в Мелис к Меллине, а? Что вы все будете делать без Седьмого миротворца?»
— Берегись!
Епископ сбил его с ног, и словно получив удар в грудь, придавил его спиной к земле. У Марка потемнело в глазах. Он ударился затылком о землю и какое-то время лежал без движения, приходя в себя. Выбираясь из-под епископа, он ощутил тупую головную боль.
— Брат Ортос, что с вами?
Марк замер в глубоком шоке: из груди епископа торчала полуметровая стрела со знакомой черной ленточкой на конце. Из глубокой раны толчками выбивалась кровь.
— Сюда! На помощь! — в страхе завопил Марк. Он вдруг очень ясно представил, что невидимый стрелок может целиться в него.
…Но тут безумная ярость подбросила его на ноги. Подлый убийца не стоит того, чтоб от него прятались!
— Где ты, гад? Выходи! Я найду тебя, урод, слышишь, найду!
Марк сорвал с пояса книгу. «Слово-меч!» — даже не крикнул, а только подумал он. Ночь осветилась светом вспыхнувшего Логоса.
— Выходи, тварь! Выйди ко мне лицом к лицу!
Первой появилась хранительница, выпорхнув из дверей как тень. Марк оглянулся. Глаза Никты, будто из ярко-синего стекла безумно смотрели на лежащего в крови епископа — боль, умноженная на шок. Она сама словно встретилась со смертью.
Громкий испуганный визг Флои, увидевшей епископа, привел ее в чувство. Глаза ее ожили. Вспыхнула яростная решимость.
— Что ты стоишь?! Убери меч! — она ударила Марка по руке. — Харис, Иалем! Ортоса — в дом. Флоя, прекрати рыдать. Мигом в дом и приготовь все для перевязи.
Подействовало. Харис вместе с насмерть перепуганным Иалемом подхватили неподвижного епископа под руки и поволокли в дом. Флоя утерла слезы и бросилась за ними.
— Где он? — услышал Марк шепот хранительницы.
Она припала к его уху, держа за плечи, будто пряталась за его спиной, но на самом деле — готовая в любой момент залечь с ним на землю.
— Там, — ткнул он острием меча в сторону леса.
Он рыскал глазами по лесной чаще, пытаясь уловить силуэт невидимки, и вдруг ему что-то померещилось.
— Я найду тебя! — заорал Марк так, что привел в волнение спящий лес. Закружили разбуженные птицы, горланя на всю округу об опасности.
Хранительница помешала ему рвануться в чащу, с дикой силой оттолкнув к дому.
— Дурак! Быстро в дом! И не высовывайся!
Выхватив метательный кинжал, она бесшумно как кошка помчалась к темным зарослям. В ее приказе было столько раненой ярости, что он не посмел ее ослушаться.
Марк вернулся в дом. В гостиной уже горели четыре ярких свечи, Иалем суетился, зажигая дополнительные. Харис возился с раной уложенного на кровать епископа, пытаясь остановить кровь. Флоя таскала чистые тряпицы, марли и миски с водой.
— Я позову на помощь, — с испуганным лицом прошептал Иалем и бросился из дому.
Марк опустился на стул. Его разум словно восстанавливался после тяжелого гипноза. Голова болела уже не от удара о землю, а от шока: только что он стоял рядом с ним, говорил, а теперь… нет, он не умрет, этого не может быть! Епископ будет жить, надо верить, верить! Харис что-то беззвучно бормотал, и из обрывков фраз Марк слышал только слова «сердце» и… «смерть». Изнутри рвалось желание завопить «НЕТ! ОН НЕ УМРЕТ! ОН БУДЕТ ЖИТЬ!», но Марк был полностью обессилен. К счастью, его никто не трогал, все были заняты епископом, который неподвижно лежал на перепачканной кровью постели и не подавал признаков жизни.
Глава одиннадцатая. Поединок миротворца и варвара
— Он будет жить? — решился спросить Марк.
Хранительница и странствующий рыцарь молчали.
«Пожалуйста, пожалуйста, скажите да!»
Харис вытер рукавом выступивший на лбу пот. После сложной перевязки его пальцы были перепачканы кровью.
— Задето сердце… остается уповать на Всевышнего.
— Это был не даймон. Стрелял человек, — уверенно сказала хранительница. — Я обшарила все вокруг, но он исчез. Маркос, почему он стрелял в него, а не в тебя?
— Я… я не знаю… — догадки возникали стремительно, одна страшнее другой. Но высказывать их Марк не мог, боясь собственных слов.
Со двора донесся стук копыт, и через минуту в гостиной стало тесно, как на мелисском базаре. Двое армейских лекарей в белых накидках поверх кольчуг, на которых красовались эмблемы Армии Свободы, склонились над епископом, деловито щуря глаза. Через толпу рыцарей и крестьян-соседей прорывался эмиссар Теламон.
— Что все это значит? Объяснись, миротворец.
Марк поднялся со стула, предчувствуя неприятную процедуру допроса.
— Я не видел, кто стрелял. Наверное, стрела предназначалась мне. Мы стояли во дворе и беседовали…
— О чем? — Теламон подошел вплотную, дыша в лицо. Из-под золоченой кольчуги торчал воротник белой рубашки, очевидно, королевский эмиссар одевался наспех.
— Какая разница о чем? — с горьким раздражением бросил Марк.
— Это мне решать, какая разница. Отвечай живо: о чем вы говорили?
— Так, ни о чем.
— Епископ Ортос не тот человек, чтобы говорить ни о чем, — проговорил Теламон с подозрением и кивнул головой маленькому писцу с пером и бумагой. — Записывай, все записывай. А ты, миротворец, показывай, где это случилось.
Пришлось показать место их последнего разговора, рассказать, как вскрикнул епископ, как упал. Теламон внимательно слушал, изредка задавая коварные вопросы, а писец молча скрипел пером, умудряясь делать записи в своем свитке на весу.
— Епископ стоял лицом к лесу?
— Да, а я спиной… потом он сбил меня, я ударился головой о землю, чуть не потерял сознание.
— Ты долго лежал?
— Не знаю. Может, полминуты, а может, минуты две… не знаю.
— Кто-то может подтвердить твои слова?
— Нет, мы были вдвоем… Епископ Ортос подтвердит, когда поправится.
— Если поправится! — безжалостно уточнил Теламон.
Марк, понимая к чему сводится весь этот допрос, выпалил прямо:
— Я под подозрением?
— А ты догадлив, миротворец!
— Как я мог в него выстрелить, стоя рядом с ним? — в отчаянии вскричал Марк, почувствовав, что ему готовят смертельную ловушку.
— В отличие от лука самострел обладает той способностью, что может стрелять в упор, — осведомил его Теламон.
— Да зачем, зачем мне покушаться на жизнь своего проводника?
— Это мы выясним.
— Спросите служителя Иалема, спросите моих друзей… — запаниковал Марк.
— Мы всех спросим, не беспокойся, — Теламон обернулся к писцу. — Собери людей, нужно опросить всех в округе. Ночь лунная, кто-нибудь да видел убийцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
