– Я... я... – Её щёчки окрасились в розовый цвет. Она возбуждена? По крайней мере он на это надеялся.
– Нет, ничего не говори. – Он прервал её жестом и хрипло добавил: – Просто иди ко мне.
Сиенна медленно побрела к нему и Парис притянул её в объятия. Глубоко вдыхая, он упивался её тропическим ароматом, позволяя ему клеймить его, восстанавливать. Никто и ничто не разлучит его с этой женщиной. Сиенна принадлежала ему. Сейчас и навеки.
Парис одарил одним из сладчайших поцелуев дико бьющуюся жилку пульса у основания шеи Сиенны.
– Давай потренируемся летать, хорошо?
– Лааадно.
Она тоже его любила; должна была любить. Если же нет, он будет её обольщать, ухаживать и добиваться, чтобы она его полюбила. Это самое важное сражение в его жизни.
Парис отстранился от неё и следующие несколько часов они посвятили правильной постановке её крыльев, своевременному и быстрому их раскрытию и качественному отталкиванию от земли.
Не имея подобного опыта, Парис рассказывал о том, что узнал от Аэрона, о тех выводах, что сделал просто наблюдая за воином, и был счастлив отметить, что Сиенна делала успехи. Но, чёрт, он столько всего не знал.
В конце концов Разврат вылез из своего укрытия, наслаждаясь прикосновениями, подталкивая Париса к большей близости.
"Пока нет. Это слишком важно".
"Ты сказал, что это будет "часто"".
"И ты получаешь это часто, глупый кусок дерьма".
– Так она никогда не научится долгим полётам, – послышался позади Париса знакомый голос.
Парис даже не стал поворачиваться.
– И что ты предлагаешь?
Он был готов принять предложения в этом и только этом деле.
Захариил бесшумно подошёл, поглаживая гладко выбритый подбородок.
– Я могу научить её единственным способом, каким учили меня. Она должна встать на краю крыши и как можно шире расправить крылья.
– А что если я упаду? – тяжело дыша проговорила Сиенна. – Я не смогу удержать себя в воздухе.
– Ты не упадёшь, – сказал ангел, и доля правды в его голосе была как никогда убедительна.
Сиенна встретилась с Парисом взглядом и воин кивнул. Умение летать важно и в один прекрасный день может спасти её душу. Потому что, да, как доказали тени, даже души могли быть уничтожены.
Сиенна сглотнула и двинулась мимо Париса к краю крыши. В момент, когда её пальцы задержались на его, он ухватил её руку, переплетаясь с ней пальцами, и решил пойти с ней. С каждым шагом Сиенна дрожала всё больше.
– Детка, боишься высоты? – спросил он, когда они подошли к краю крыши.
– Я не должна, но уж слишком высоко падать.
– Всё будет хорошо. Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось. Обещаю.
– Отойди, – приказал Захариил и Парис повиновался, неохотно отпустив руку своей женщины. – Расправь крылья, – сказал ангел Сиенне.
Лёгкие чёрные крылья взлетели во всю ширь. Это выглядело настолько прекрасным, что воин и представить себе не мог. Прожилки тёмно и светло фиолетового оттенка перемежались по центру и к самому краю переходили в насыщенный чёрный.
– Превосходно. А теперь попытайся не допустить, чтобы следующая часть урока напугала тебя.
И без лишних слов Захариил столкнул её с выступа.
Упав с крыши, Сиенна закричала, приближаясь и приближаясь к земле...
– Неееет! – Всё буквально оборвалось внутри Париса, когда он ринулся вслед за ней.
Ангел остановил его апперкотом справа прямо в челюсть, отбросив назад. Разврат захныкал от боли, буквально ворвавшейся в голову воина, но отказался отступить, отказался спрятаться.
– Ты сказал, что она не упадёт! – Парис кричал, так как он стоял намериваясь повторить попытку. Он шел за ней, и точка.
– Она не упала. Это я её толкнул.
– Если она пострадает...
Захариил исчез и уже через секунду вернулся, прижимая к себе Сиенну. Её кожа имела зелёный оттенок. Когда девушка ощутила под ногами твёрдую почву, она наклонилась, прикрывая рот рукой, пытаясь пересилить дрожь.
– Ты... ублюдок... – произнесла она.
– Это единственный способ научиться, – произнёс Захариил совершенно бесстрастным голосом, словно был абсолютно уверен в своей правоте. – Нас учат именно так. Кроме того, ты – душа. Даже если бы ты рухнула на землю, сомневаюсь, что ты бы разбилась, подобно спелой дыне.
– Ты сомневаешься!
– Наберись храбрости, демоница. Встань на край, и мы попробуем ещё раз.
Парис отреагировал ответным апперкотом. Голова ангела отклонилась от удара, из разбитой нижней губы потекла кровь, но он просто выпрямился и удивлённо моргнул.
– Если сделаешь нечто подобное ещё раз, я тебя прикончу.
Парис не стал ждать ответа, а взял Сиенну на руки и понёс в свою комнату.
Глава 44
– Может примешь душ и отдохнёшь, детка? – предложил Парис, опустив Сиенну на их кровать. – Я скоро вернусь.
Она понятия не имела, что он запланировал или куда собирался, но кивнула. Сиенна могла побыть наедине с собой. В данный момент её сердцебиение включилось в гонку за мировой рекорд.
Парис поцеловал её в лоб и вышел, заперев Сиенну в комнате. Душ, да, это то, что ей нужно.
В конце концов, она только что встретилась с верной смертью, оказавшись не в силах заставить работать крылья, и то, что она выжила – заслуга ангела, который учил её летать и подхватил прежде, чем она разбилась о землю.
"Наказать", – сказал Гнев.
Впервые демон хотел причинить боль ангелу. Либо это было что-то личное, либо Гнев проголодался.
Ковыляя в ванную, Сиенна отметила, что Виола выполнила её просьбу. На прикроватной тумбочке лежало кольцо с одним огромным аметистом в центре. Отлично. Да. Отлично. Не душераздирающе.
Тёплая вода помогла ей немного расслабиться, но Сиенна не желала задерживаться. Вымыла волосы шампунем, тело – мылом, смыла и вытерлась полотенцем.
Прошло около пяти минут. Что за день. И всё же, несмотря на опыт на грани смерти, у неё было ощущение, что потом, когда она будет вспоминать это время, этот день будет её любимым. Парис сказал, что любит её.
Сиенну терзало то, что она не ответила на его признание, тем более, когда он так старательно с ней занимался, скользил руками вдоль её крыльев нежным прикосновением, когда учил её всему, что сам знал о полётах.
Но Сиенна собиралась завтра покинуть Париса, никогда не вернуться, больше никогда его не видеть, так что хорошо, что не призналась ему в своих чувствах.
Сиенна вышла из ванной и увидела Париса, сидящего на краю постели, уперев локти в колени. У него было выражение лица, которое она не видела прежде: такая сияющая нежность, что у неё подкосились колени.
