Я прокручиваю в уме варианты. Гарантия на металлические листы — 50 000 лет, в то время, как геопрогноз дает вдвое больший срок. Но листы можно сделать потолще, подолговечней. Следовательно, 50 000 лет Фиесту устраивают. Странная цифра. Для людей завышена, для кошечек явно занижена. Эволюция любит считать годы миллионами.
— Время существования капсулы высчитывала моя мать, — ледяным тоном сообщает Фиеста. — Я дала клятву, что доведу дело до конца. Понятно?
Понятно… Опять пустышка…
Фиеста вскакивает и удаляется, полная гневного достоинства. Флаттер семенит за ней. Странные они — мунты. Убить пол жизни на бесполезное, никому не нужное дело… Фанатики?
Сняты последние бинты. Разумеется, я сохранился не полностью. На левой ноге ампутирован мизинец, на пальцах правой не осталось ногтей, и два пальца явно укоротились. Ничего, большие пальцы целы, бегать-прыгать смогу. Фиеста жутко боялась, что я приду в панику, увидев потери. Ценить ноги выше рук — мунтоцентризм. Так ей и сказал.
Тоби объяснил, что спереди у меня ожоги — это когда он меня из кабины вытаскивал, а сзади — когда меня на спину взвалил, и по нам из вертолета брызгало. Если посмотреть на спину в зеркало — будто руны. В беспорядке налезающие друг на друга рунные знаки. Спереди — просто глубокие шрамы и швы.
Тоби досталось намного меньше. Он отделался пузырями. Даже фотокарточку сохранил. Говорит, локтем лицо прикрывал. Одежда из натуральной кожи оказалась предпочтительней синтетики: сама прогорела, но хозяина спасла.
Теплые вечера мы проводим на берегу речки. Фиеста утверждает, что кожа должна дышать, от этого раны быстрее заживают. Тоби с ней согласен, а мне все равно. Завтра пошлю на фиг кресло-каталку и начну купаться. Тоби уже три дня купается.
Вчера хутор посетил егерь Хорст. Надежный парень. Крепкое мужское рукопожатие, спокойное достоинство, IQ 65 единиц. По местным понятиям это не мало. Как бы то ни было, но свои шестьдесят пять он использует на сто процентов. Тоби увивался вокруг него как щенок вокруг вожака стаи.
После ужина Хорст уединился с Фиестой, и она долго объясняла егерю, как уладить какой-то конфликт между двумя селениями дегов. Я слушал из своей комнаты: по моей мысленной просьбе Фиеста включила внутреннюю связь.
С рассветом Хорст ушел. Я в который раз скорректировал картину мира. Мунты на самом деле управляют планетой. Почему это так поразило меня?
Тоби с Фиестой куда-то исчезают на весь день, а я взялся за восстановление ресурса хутора. Просто от скуки. Чем еще заняться? Охотой? Ходить больно. Шрамы и швы тянут. Теперь смогу предсказывать погоду. Как заноют старые раны — к дождю.
Возвращаются Тоби с Фиестой. Грязные с ног до головы и довольные донельзя.
— Доброе утро, летун. Сюрпризы любишь?
— Только хорошие.
— Тогда идем.
Ведут меня к ангару вертолетов. Батюшки! Десяток машин разобраны чуть ли не по винтику. Снятые агрегаты разложены по всему полу. У ворот мелом очерчен квадрат, и в нем детальки лежат в некотором порядке.
— Это — Фиеста ногой указывает на квадрат — отобранные и проверенные узлы. Качество гарантируется. Тебе остается установить их на место — и лети…
— Тоби… Фиеста…
— Благодарить потом будешь. Надоело в твоих снах летать. Господи, хоть бы ты летал по-нормальному. Или спал потише. Выпендриваешься, а я с криком, в холодном поту просыпаюсь.
Как приятно после трудового дня окунуться в прохладную, чистую речку. Каждый день мы с Тоби завершаем здесь. Смываем друг с друга пот, грязь и машинное масло. Вертолет почти собран.
Тоби не привык работать с такой интенсивностью и, по советам Фиесты, я иногда устраиваю дни отдыха. Радостный Тоби бежит в лес по ягоды, а я занимаюсь хутором. Больше не спотыкаюсь о клавиатуры компьютеров, лежащие на полу, не шарю рукой в поисках выключателя, а тихонько пинаю стенку рядом с косяком на уровне щиколотки. Адаптировался. Даже к Брысю привык.
Когда лень работать, изучаю архивы. Оказывается, деятельность егерей тщательно фиксируется в компьютерных журналах. Там же хранятся показания хромосомных анализаторов — черных коробочек егерей. Мунты знают о своем мире намного больше, чем я предполагал. Можно проанализировать журналы за последние сто-двести лет, подбить статистику — и будет ясно, куда катится этот мир. Только… пусть этим Фиеста занимается.
Смываю мыльную пену и выхожу на берег. Тоби плещется в небольшом омуте и пускает фонтанчики.
Словно колокольчики зазвенели — за спиной девичий смех. Оглядываюсь — и сердце сбивается с ритма. Комок застревает в горле. Звездочка! Из-за куста выглядывает моя Звездочка. Юная — как в тот день, когда я впервые ее встретил.
Нет, конечно это не она. Это местная голышка. Но до чего похожа… Сейчас Тоби оглушит ее из станнера, уложит на песке, осеменит прямо у меня на глазах… Не позволю!!!
Девушка испуганно вскрикивает и грациозной ланью скользит ко мне, ища защиты. Никому не позволю пальцем ее тронуть. Ни Тоби, ни Хорсту — никому!
Малышка, спрятавшись за моей спиной, встревоженно оглядывается.
— Смотри-ка! Ты ей понравился! Не обижай ее, — советует Тоби. — Не пугай в первые дни, она привыкнет и будет с тобой ходить. Куда ты, туда и она.
Я успокаиваюсь, и тут же успокаивается голышка. Тоби брызгает в нас водой, и она, засмеявшись, бежит к речке. Высоко поднимая ноги, забегает на глубокое место, окунается, поднимая облако брызг. До чего она похожа на юную Звездочку…
— Вот ты и нашел себе голышку, — рассуждает Тоби. — Больше не будешь таким безрадостным. Все егери так кончают. Ходят-ходят, а потом встретят одну, приведут с собой — и больше никого осеменять не хотят.
Возвращаюсь на хутор в смущении. Тоби был прав: голышка никуда не хочет уходить. Брыся она не боится совсем, бетонные здания осматривает с жадным любопытством.
Фиеста встречает нас с материнской теплотой. И сразу между ней и голышкой начинается беззвучный разговор. Я так и не догадался бы, но голышка начала строить рожицы, повизгивать и жестикулировать.
— У тебя появилось теперь очень много забот. Если рассчитываешь долго с ней жить, тебе придется заботиться и обучать ее.
— Знаю.
— Боюсь, еще нет. Но я помогу тебе. Ты уже придумал имя для своей девушки?
— Фи-фиеста, она же мне в дочки годится.
— Понятно. Хочешь быть папочкой. Тоже неплохо… для начала.
Голышка скорчила гримаску и замахала ладошкой.
— Она говорит, что у нее уже есть имя, — сообщила мне Фиеста, — но вот как выразить его словами?.. Зверек. Пусть будет Зверек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
