— Ты хочешь, чтобы это мы тебя спасли? — спросил я.
Сириус молча кивнул.
Мы вернулись в гостиную. Он, широко улыбаясь, поцеловал Флёр и Белинду, увлёкся и хотел было поцеловать Перасперу тоже, но я предупредительно кашлянул в кулак. Мы ещё обсуждали разные мелочи вроде того, как миссис Малфой продолжит опекать меня от произвола в стенах школы, потом Нарцисса распрощалась, немного успокоенная переменой настроения Бродяги, а затем и мы начали расползаться по углам. Полный мыслей и переживаний, я доплёлся до своей комнаты, принял душ и завалился в кровать. Через пару минут в дверь кто-то поскрёбся. Странно — обычно они приходят без спроса и уходят, когда хотят. Что-то не так!
— Войдите! — крикнул я, доставая палочку.
Дверь приоткрылась и закрылась, а потом я услышал лёгкие шаги по полу. Две пары ножек, однозначно!
— Мы хотим зажечь свет, — послышался голос Дафны.
— Да пожалуйста, — согласился я и зажмурился, привыкая.
Это были Дафна и Панси — отчего-то в халатах, а не в пижамах, как обычно.
— Выбирай, — предложила Панси. — Петрификус или Инкарсерос?
— Петри… — начал я и возмутился, увидев, как Дафна наводит на меня палочку: — Эй!
— Петрификус, — произнесла та, и я снова свалился на кровать.
Меня бережно подняли и подложили подушек, чтобы я мог видеть происходящее в комнате.
— Мы решили, что ты уже давно заслужил небольшой подарок лично от нас на Новый Год, — приговаривала при этом Дафна. — Но вручить его так просто не можем. Поэтому пришлось тебя обездвижить. Прости.
Она смачно чмокнула меня в губы, а потом меня поцеловала Панси. После этого девушки спустились на пол, Панси поставила какую-то мелодию на своём наладоннике, и они начали медленно танцевать передо мной, постепенно распуская пояса халатов, оголяя плечики и сбрасывая халаты на пол. Я понял, зачем они меня заморозили — иначе бы я точно дров наломал! На них были, судя по всему, их собственные новогодние подарки — наборы кружевного белья. Панси была в светло-зелёном, а Дафна — в пастельно-голубом. Ещё никогда я не видел своих невест в столь открытом одеянии — нет, всё было совершенно прилично, ничто не просвечивало и не соскальзывало, но… Ничего, кроме трусов и лифчиков!!!
Этот подарок был ещё лучше железной дороги. Я благодарно любовался грацией и изгибами их танцующих фигурок, даже не помышляя о том, чтобы вырваться. Змейки натанцевались и залезли на кровать, чтобы снова уложить меня горизонтально, и оказались при этом так близко, что я даже мог разглядеть жилку, бьющуюся на шее Дафны. Ни слова ни говоря, они затушили свет и забрались под одеяло, плотно меня обнимая и ко мне прижимаясь. Нога Панси обвила моя правую ногу, а нога Дафны — левую, пижаму на груди они расстегнули и приложили к ней свои тёплые ладошки.
— Надеюсь, мы тебя не сильно потревожим, если будем спать вот так? — спросила Панси.
О, нет, совсем не потревожите, ничуть! Предлагаю вообще сделать это хорошей традицией!
— Спокойной ночи, Алекс, — шепнула Дафна мне на ухо и поцеловала в шею.
— Спокойной ночи, Поттер, — мурлыкнула Панси, царапая коготками мне грудь, и тоже поцеловала.
Спокойной ночи, змеи!
23. Крылатый ужас
Когда Панси в начале каникул настояла, чтобы я ночами оставался с ней, я решил, что, может, и стоит устроить себе это прощание, растянутое на две недели. А то, что это будет именно прощанием, мне было ясно, как божий день. Ни на секунду у меня не возникло мысли, что она одумалась. За всё время каникул я ни разу задал снова этот вопрос. Что толку — все точки над “и” уже давно расставлены, и она ясно дала мне понять, что ко мне не вернётся. Скорее всего, оно и к лучшему — у меня вдруг появилось ощущение, что пытаться совладать одновременно с несколькими весьма строптивыми особами было явной переоценкой сил с моей стороны даже при том, что все они ко мне относились весьма благожелательно и сами прилагали усилия к сглаживанию острых углов. Тем не менее, напряжение, которое во мне копилось, было отчасти вызвано и тем, что мне приходилось следить чуть ли не за каждым своим словом. Словно жонглёр, который перестаёт дышать, когда ему приходится удерживать в воздухе одновременно два десятка хрупких фарфоровых статуэток…
Итогом всех этих размышлений явилось то, что я решился полностью отрешиться от того, что происходит в жизни Панси за пределами нормальной братской заботы о ней. Или, скорее, мне показалось, что я решился… Вполне предсказуемо — это не явилось для меня сюрпризом, и я к этому готовился — в первый же день я встретил её с Джорджем Викэмом. То есть, она просто шла по коридору по своим делам, надменно задрав носик, а Викэм, невзирая на мантию Хаффлпаффа, ужом увивался вокруг неё, только что не оплетая Панси своими змеиными кольцами. Я остановился и нахмурился, спрашивая взглядом, не нужна ли помощь, но Панси, искоса глянув на ухажёра, поощрительно прищёлкнула пальчиками, словно командуя преданному пуделю встать на задние лапы и высунуть язык, и прошла мимо, ещё сильнее задрав нос.
На ватных ногах я двинулся дальше, стараясь хранить невозмутимое выражение на лице, что, признаюсь, далось мне с превеликим трудом — к моменту, когда Панси удалилась, казалось, на лице не осталось ни одной не одеревеневшей мышцы. Поскольку ноги совсем отказались меня слушаться, я прислонился спиной к холодной стене, пытаясь справиться с внезапно возникшей пустотой в груди — чувство было такое, словно кто-то совершенно безболезненно удалил мне сердце, и кровь ещё продолжает по инерции струиться по жилам, но жизнь моя уже кончена. Я на минуту прикрыл глаза…
— Мяв! — раздалось совсем рядом.
Я встрепенулся и увидел перед собой Мурку, которая с независимым видом умывалась, сидя на полу. Она замерла с поднятой лапой, смешно высунув язык, и посмотрела на меня. Обнаружив, что моё внимание уже всецело принадлежит ей, кошка опустила лапу на пол и снова требовательно мяукнула:
— Мяв!
— Туда, — махнул я рукой в сторону изгиба коридора, за которым скрылась Панси со своей домашней зверушкой. — Она ушла туда.
Мурка вскочила и неторопливо направилась в ту сторону, изящно покачивая изогнутым в виде вопросительного знака хвостом. Я понял, что ноги снова мне подчиняются, поднял свою сумку и отправился в кабинет к своему врагу — на столь долгожданный урок Окклюменции.
Надо сказать, что мне было страшно к нему идти — как оказалось, именно Снейп пытался меня прикончить в тот вечер перед рождеством. Я не стал беспокоить маму рассказом о небольшом недомогании, от которого меня с такой вальяжной неспешностью исцелил Дамблдор, но с отцом поделился — просто потому, что мне нужно было выплеснуть из себя ужас от неминуемой смерти, запоздало охвативший меня уже через день после того, как гроза миновала, и этот “кто-то” не должен был рухнуть в обморок в процессе повествования. Папа, надо сказать, оказался крепким орешком и без чувств не упал, но после моего рассказа подошёл к стене, нажал потайную кнопку на панели красного дерева, и в стене открылся небольшой шкафчик. Достав оттуда бутылку и стакан, он налил почти до краёв и одним махом выдул, а потом сел на диван рядом со мной, крепко обнял и поцеловал в макушку.
Время было позднее, и мы разошлись, просидев около получаса — в основном молча. На следующий день, однако, папа снова потащил меня к себе в кабинет, где я неожиданно столкнулся с Перасперой. Папа уже посвятил её в суть дела, и она сразу взяла быка за рога, с хирургической дотошностью выспрашивая у меня подробности, казалось, не имевшие отношения этому происшествию. В частности, её очень заинтересовал тот факт, что днём раньше на уроке зельеварения мне было выдано индивидуальное занятие, которое я, естественно, с грохотом провалил. С грохотом — в буквальном смысле. Снейп заранее отделил меня в дальний угол, и ближайшие к мне товарищи были как минимум в пяти метрах от меня. К слову, тот же Малфой каким-то чудом оказался на другом конце помещения. В итоге, когда я смешал зелье, оно практически сразу же взорвалось, обрызгав меня вонючей жидкостью. Свой рассказ Богине я сопроводил записью, которая велась в тот момент моими очками.
— Судя по твоему описанию и по виду, первые три компонента, — прокомментировала она, — предназначены для приготовления гремучей смеси, причём в таком количестве, чтобы обеспечить разлёт частиц наполнителя не далее, чем на два метра. Неплохо придумано, хотя и слегка кустарно. Расчёт был на то, что ты не сумеешь их опознать, — она с упрёком посмотрела на меня.
— Я виноват? — нерешительно спросил я.
— Не совсем — этот рецепт вам не должны были ещё преподавать, — покачала она головой. — Поэтому Снейп даже не стал скрывать от тебя названия ингредиентов. Ты всё сделал правильно, и после того, как активировал смесь заклинанием, она вполне предсказуемо взорвалась, разметав по тебе наполнитель…
— Что это за наполнитель? — переспросил я.
