Никки не выглядела убежденной.
– С какой стати Бараху понадобилось делать подобное? Шота пытается убедить тебя, что внезапно этот древний волшебник решил прогуляться в преисподнюю и, пребывая там, подумал, почему бы ему и не?.. Поскольку он уже находится там, то способен заодно позаботиться о том, чтобы, когда некий малый по имени Ричард Рал появится на свет через три тысячи лет, он оказался рожден с даром магии Ущерба?
Ричард взглянул на нее.
– Все это немного сложнее, Никки. Я почти уверен, что он сделал это, чтобы скомпенсировать то, что сделал другой волшебник, побывавший там до него. Тем волшебником был Лотейн. Припоминаешь его, Бердина?
– Разумеется.
– Лотейн был тайным агентом.
У Бердины перехватило дыхание.
– Именно так думал и Коло – что он все время был тайным агентом и выжидал случая, чтобы нанести удар. Коло не верил, что Лотейн просто сошел с ума или еще что-то в том же роде, как тогда предполагали. Обычная для тех времен история: напряжение и опасности его работы сказались на Лотейне, он не смог справиться и в итоге просто лишился рассудка. Коло не делился своими мыслями с другими, потому что не думал, что ему поверят, а также и потому, что раньше считалось, что тайным агентом был Барах.
Ричард нахмурился, снова направляясь по коридору.
– Барах? Но это же бред!
– Коло был того же мнения.
– Так что же, предположительно, сделал это волшебник Лотейн? – спросила Никки с волевыми нотками в голосе, стараясь вернуть его к обсуждаемому предмету и придать важность своему вопросу.
Ричард с минуту пристально смотрел в ее голубые глаза и видел там не просто Никки, а многоопытную волшебницу, которой она и была на самом деле. Из-за ее ошеломляющей внешности, ее пронзительно голубых глаз и того, как она обходилась с ним, окружая вниманием и заботой, не говоря уже о непоколебимой дружбе, было очень легко забыть, что это волшебница, видевшая и делавшая такое, что он едва ли мог даже вообразить. Вероятно, она была одной из наиболее могущественных волшебниц, когда-либо появлявшихся на свет, и представляла собой силу, с которой необходимо считаться.
Но из всех людей кто-кто, а Никки достойна знать правду. И не то чтобы он пытался скрыть что-то от нее… Просто на обсуждение не было времени. Но он все равно собирался рассказать ей всю эту историю, чтобы выслушать ее мысли о проблеме в целом, и особенно в той ее части, что касалась секретной библиотеки, которую Барах сохранил в тайне, и относительно книги, предназначенной для Ричарда. Книги, которую Барах отправил в ту библиотеку, чтобы она сохранялась там до того дня, когда на свет вновь появится боевой чародей, чтобы продолжить их дело.
Ричард вздохнул. На все это просто не хватало времени. Хотя ему хотелось рассказать ей все это, рассказать всю историю целиком, чтобы обсудить все, наряду с некоторыми возникшими у него вопросами. Он решил в данную минуту опустить большинство деталей и отложить их обсуждение до более подходящего момента.
– Лотейн был тайным агентом Древнего мира. Скорее всего, он осознавал, что им не победить в той войне. Или, может, это просто дополнительные меры предосторожности с его стороны. Во всяком случае, отправившись в Храм Ветров, он посеял семена их дела, чтобы они взошли в отдаленном будущем. Он сделал там нечто; как минимум, позаботился, чтобы на свет снова явился сноходец.
Барах не смог полностью исправить подобную диверсию, потому просто сделал лучшее из того, что был способен сделать: позаботился, чтобы в мире одновременно появилось нечто в качестве компенсации – то есть я.
Никки, потерявшая дар речи, лишь смотрела на него, не сводя глаз.
Ричард же снова повернулся к Бердине.
– Ну, так что общего эта история с Барахом имеет с этими центральными узлами?
Бердина снова оглянулась по сторонам, проверяя, насколько далеко находятся солдаты.
– Коло записал в своем дневнике, что был слух среди группы влиятельных людей, будто Барах мог быть предателем, и если он им оказался, то был способен сделать нечто губительное, пока находился в Храме Ветров.
Ричард в недоумении только покачал головой.
– И в чем же конкретно его подозревали?
Бердина пожала плечами.
– Пока я этого еще не узнала. Все это не подлежало разглашению. Все были очень осторожны. Никто не захотел выйти и сказать что-либо или прямо обвинить Бараха в предательстве. Они не хотели разозлить не того человека. Ведь Барах все еще был глубоко уважаем многими людьми, как, например, Коло.
Могло быть даже и так, что они не имели каких-либо конкретных обвинений, а только не могли избавиться от подозрения, что он мог что-то совершить. Не следует забывать, что никому не удавалось вернуться в Храм Ветров после Бараха, пока не сделал этого ты. Очевидно, они боялись также и этой женщины, Магды Сирус, – ты знаешь… та самая, из которой сделали Исповедницу.
– Да, я помню, – сказал Ричард. – Но им должно было показаться странным, что нечто, предположительно способное стать столь гибельным, так и не проявило себя.
– Нет, – сказала Бердина еле слышно, словно бы так, чтобы лишь призраки прошлого были способны услышать ее. – В этом-то все и дело. Они боялись, что если люди узнают об их подозрениях, то может начаться паника или еще что-то подобное. Это могло оказаться причиной, заставляющей людей сдаться. Не забывай, что война тогда все еще продолжалась, и все еще оставалось под вопросом – если даже они выживут, большая ли в этом будет радость. Все они беспокоились о боевом духе людей во время сражений и в то же время старались найти путь к победе. Среди всего этого малый круг высокопоставленных лиц был обеспокоен тем, что Барах мог сделать что-то ужасное в этом Храме Ветров, чего изначально никак не ожидалось.
Ричард вскинул бровь.
– Как, например, что?
Бердина поморщилась, выражая раздражение.
– Не знаю. Коло лишь намекал на это. Он верил Бараху. И был возмущен всем тем, что делали эти люди, но в то же время не занимал такого положения, чтобы спорить с ними. Он не относился к руководителям или к волшебникам достаточно высокого ранга.
Но есть одно место, одно упоминание в его дневнике, от которого я покрылась мурашками, когда прочитала. Не знаю, имеет ли оно отношение к спору о Барахе или нет… Я хочу сказать, не могу точно определить, какое это имеет к нему отношение…
– О чем там говорится?
Вместе с Ричардом слегка наклонились вперед и Никки, и Кара.
Бердина тяжело вздохнула.
– Он писал в дневнике, рассуждая о плохой погоде и о том, какую скуку и раздражение нагоняет дождь, и при этом сделал по ходу замечание, что встревожен тем, что узнал из своих источников, что «они» сделали пять копий с «книги, которая никогда не должна копироваться».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
