Наконец из лютни донеслось:
– Объект на заданной дистанции. До южной оконечности острова девятьсот семьдесят метров, до северной – тысяча пятнадцать. Жду дальнейших указаний.
– Будь на связи, – шепнул Тревельян и, повернувшись к Шаду, молвил, перейдя на западный диалект: – Да будут с тобой милость богов и моя благодарность! Ты лучший из мореходов Шо-Инга, и твое искусство не оплатишь деньгами. Однако… – Он вытащил из сумы кошелек с последними монетами и вложил его в руку шкипера. – Наше путешествие закончилось, почтенный Шад. Ложись в дрейф и прикажи своим парням спустить лодку.
Шкипер взвесил кошелек в ладони, кивнул повелительно Морни и Гину и сказал:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, рапсод. Не видать тут ни острова, ни даже паршивой скалы, а до берега ходу половина дня на моем корыте. Далековато! На лодке до вечера не доплыть… Придет ночь, а с ней – морские демоны… Боюсь, света дня ты уже не увидишь!
Тревельян бросил в лодку, плясавшую рядом с бортом корабля, свой мешок, посадил на него Грея, затем хлопнул шкипера по мускулистому плечу:
– Не беспокойся, Шад! Ты ведь помнишь, что остров невидим? Что же тебя удивляет?
– Невидимое можно пощупать, Тен. Можно ковырнуть ногой песок, можно расквасить нос о дерево… А ты покидаешь палубу посреди океана! Вот, смотри! – Перегнувшись через фальшборт, шкипер ткнул веслом в волну: – Разве это песок или камень? Или помет пацев? Это вода, жидкая соленая вода!
– Около острова отмели, тоже невидимые, – пояснил Тревельян, спускаясь в лодку. – Поэтому я поплыву один. Не хочу, чтобы ты посадил свой корабль на мель. Дай мне весла!
– Держи! Может, возьмешь еду? Или хотя бы вино?
Тревельян, продев весла в кожаные петли, заменявшие уключины, покачал головой:
– Благодарю тебя, Шад, но мне ничего не нужно. Разделяю твое дыхание в последний раз… и твое, Морни, и твое, Гин… Когда увидите, что я исчез, будто растаял в тумане, поворачивайте руль и плывите на восток, к берегам Удзени. Не приближайтесь к острову! Тут правда есть опасные отмели.
– Клянусь якорем и палубой! – сказал шкипер. – Или ты небывалый храбрец, или полный недоумок! Даже жратвы не взял! Ну, захочешь есть, слопаешь свою зверюшку!
Улыбнувшись, Тревельян махнул ему рукой и навалился на весла. Лодка была крохотная, рассчитанная на двух человек, и прыгала на невысокой волне. Грей забеспокоился; брызги попали на его шкурку, он попробовал слизать их розовым язычком и недовольно пискнул – не понравилась соленая вода.
– Терпи, – сказал Тревельян, твердо решивший забрать зверька с собой. – Скоро будем на «Пилигриме». Яблоки, груши, апельсины, бифштексы с кровью – все твое… А дома будешь летать в моем саду, пугать ежей и белок. Конечно, если останемся живы.
«Взял бы с собой метатель плазмы, меньше было бы сомнений», – заметил командор, но Тревельян не отозвался – повернув голову, он разглядывал возникший из пустоты берег. Только что он пересек границу миража, и перед ним, в золоте и зелени, открылась земная твердь, а за кормою лодки он видел распускавший паруса корабль. На палубе суетились маленькие фигурки, «Ночной ветер» поворачивался и, словно прощаясь с Тревельяном, покачивал реями. Последний привет Осиера, подумал он и, отвернувшись, сосредоточил внимание на островке.
Остров был точно таким, как в описании компьютера: овал длиною в километр, пальмы с перистыми листьями в окружении золотистых песков, маленькая бухта – словно щербина на границе земли и воды. Волны с тихим шуршанием вылизывают пляж, шелестят на ветру деревья, сияет полуденное солнце, и от всей этой картины веет таким покоем, такой умиротворенностью, что даже сердце начинает биться тише, словно желая попасть в такт мерному рокоту волн.
«Похоже, твой иерарх живет как Робинзон, – заметил Советник Тревельяна, наблюдавший за берегом его глазами. – Ракет не видно, и лазерной артиллерии тоже. Высадимся?»
«Для этого мы сюда и приплыли, дед».
Тревельян шевельнул веслами, лодка скользнула вперед и ткнулась носом во влажный песок. Он посадил Грея на левое плечо, справа повесил лютню, коснулся струн и позвал:
– Компьютер!
– Слушаю, наблюдатель Тревельян.
– Приготовь скиммер. Вышлешь на остров по моей команде. Место приземления – у бухты, ориентир – лодка.
– Будет исполнено.
Тревельян ступил на берег, сделал первые шаги. Крохотная волна ринулась следом, затем отползла с шипением, наполнив водой отпечаток его башмака. Алый краб величиною с ноготок пробежал по песку, плюхнулся в эту импровизированную ванну. Воздух пах морем и свежей зеленью. Над кронами пальм кружили птицы, но, кроме деревьев, ничего не поднималось к небесам, ни струйки дыма, ни мачты с антенной, ни иного сооружения.
– Благодать! – произнес Тревельян. – Еще лучше, чем у Тасмана. Покой, как на нашем острове, где База.
«Может, и тут все закопано в землю, – молвил командор. – Сверху – благодать, а снизу – плазменные батареи, бомбы и дивизия боевых роботов. Ты, дружок, не расслабляйся и про дроми не забывай! Про хапторов и кни’лина тоже!»
«Не думаю, что они здесь побывали, дед. Не их почерк».
Тревельян пересек полоску пляжа и, оглядевшись, зашагал по тропинке, проложенной сквозь пальмовую рощицу. Под ногами была влажная почва, но не утоптанная, а довольно рыхлая, будто ходил здесь один человек и не слишком часто. Земля даже сохранила его следы – правда, неясные, так что понять можно было одно: ходили тут босиком, и пятка у ходившего была круглая, а пальцы на ногах – довольно длинными. Может, и не пальцы вовсе, а щупальцы, и в этом случае пришелец, оккупировавший остров, не был гуманоидом.
Чтобы успокоиться, он считал шаги. Их оказалось семьдесят шесть, а семьдесят седьмой уже пришелся на поляну, в дальнем конце которой, под деревьями, виднелась хижина не хижина, бунгало не бунгало, а некая постройка с решетчатыми стенами, заплетенными густой цветущей лозой, крытая сверху пальмовым листом. Стены казались вроде бы пластиковыми и стояли не прямо, а с наклоном внутрь; ни двери, ни окон не было, а вместо них зиял в передней стене широкий проем, занавешенный циновкой. Кровля выдавалась далеко за периметр домика, образуя навес, поддерживаемый то ли столбиками, то ли тонкими деревцами с гладкой коричневой корой.
Тревельян приблизился, стараясь не дышать и ступать потише. Под навесом кто-то был – там, у низенького столика, похожего на изделия Хай-Та, стояли пара табуретов и плетеное кресло-качалка, колыхавшееся взад-вперед, взад-вперед и чуть слышно поскрипывающее. Над спинкой торчал волосатый затылок, и, вероятно, сидевший в кресле знал о присутствии незваного гостя, но не обращал на него ни малейшего внимания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
