Входи в любые». Точно так же и в хайкай. Из всех потоков черпая, собираешь в единый сосуд, затем, извлёкши то, что тебе представляется пригодным, используешь сообразно обстоятельствам. И сам при этом в душе — удалось или нет? — рассудить должен, иного пути нет. Впрочем, и тогда, ежели не подберёшь себе друзей-единомышленников и не станешь постоянно сообщаться с ними, достичь желаемого будет весьма мудрёно». Здесь Бусон говорит о поэзии хайкай, как о поэзии, построенной на отклике слушателя-собеседника, о постоянном обмене впечатлениями, мыслями и чувствами с теми, кто живёт такой же внутренней жизнью.
Итак, дорога, ведущая к хайкай, разветвляется на тысячи тропок — право, непросто отделить одну от другой нити кудели в скудно освещенной бедной хижине, и много здесь такого, что и не примешь сразу — непросто извлечь сети из моря в бурную погоду». Философия дзэн, которой здесь следует Бусон, подразумевает естественность любого плодотворного пути, а естественное движение нельзя запрограммировать ни волей, ни разумом. Поэтому каждый поэт хайкай приходит к хайкай своей дорогой, и эти дороги не похожи друг на друга.
Синто, с его стремлением к природной гармонии, тоже пронизывает творчество Бусона, как и дзэн.
Провожая глазами
Облако в небе, с лапки на лапку
Переступает лягушка.
Лягушка и человек в традициях синтоизма — части единого мира, находящегося в постоянных изменениях. В синто нет границы между человеком и другими живыми существами, как, собственно, и всем существующим.
И там, и здесь
В шум водопада вслушивается
Молодая листва.
Листья точно так же живут и слушают шум водопада, как и человек, только особым, им свойственным образом. Такое же единство жизни выражено и в следующем стихотворении:
В дверь моей хижины
Барсук постучится,
Вместе об осени погрустим.
Это не красивый образ, как принято в европейской поэзии, а буквальное выражение, потому что барсук — мифологическое существо, умеющее писать сутры. Это человек в новом рождении, и не просто человек, а мудрец.
Сам Бусон в «Сутре на листьях» приводит образные примеры, раскрывающие принципы синто: «Тельце миномуси не сверкает переливчато, как у радужниц-тамамуси, голос не привлекает звонкостью, как у сверчков-судзумуси, и нечего им тревожиться о том, что станут добычей людей, подует северный ветер — качнутся они на юг, подует западный — на восток, со всем вокруг в согласии пребывают, и нечего им беспокоиться, что смоет их дождь или унёсет ветер. Как ни тонка ниточка, на которой они висят, она для них прочнее троса из многажды закаленного железа».
Нарушение принципов согласия с природой ведёт к потере чувства гармонии: «Вот человек вечно сидит дома, тяготясь мирскими делами, всё, что он когда-то задумал: „Вот это бы сделать!“ или „Вот бы было так!“, так и не осуществляется, и, в конце концов, дымки и туманы, цветы и птицы перестают подчиняться ему».
Обычно в качестве иллюстрации принципов буддизма в творчестве Бусона приводят знаменитое стихотворение Бусона:
«Явь или сон
— трепетание зажатой
в горсти бабочки ?»
В этом стихотворении два плана. Первый — это почти физическое ощущение трепета бабочки, бьющей крыльями. Читатель ощущает хрупкость, бренность бытия. Но есть и второй план — знаменитая притча великого китайского философа Чжуан-цзы. В ней Чжуан-цзы рассказывает, что ему приснился сон, в котором он превратился в бабочку. Проснувшись, Чжуан-цзы не мог понять, то ли он — Чжуан-цзы, которому приснилась бабочка, то ли бабочка, которой приснился Чжуан-цзы.
Ливень грозовой!
За траву чуть держится
Стайка воробьёв.
