– Зачем? – громко и внятно повторил послушник. Командир отвлекся от зрелища. Убрал стрелу в колчан, лук – специальный чехол за спиной.
– Зачем мы вас убиваем?! – правильно понял эльф интонацию.- Так я же ответил… Вы животные. По нелепой ошибке Светозарного заняли наше место. Летописи гласят, что именно светлорожденные первые дети Создателя. Многие эпохи мы по праву властвовали над миром. А потом пришли люди. Мы не распознали опасности – перед нами был слабые, глупые существа с коротким сроком жизни и еще более короткой памятью. Как кошки или собаки… Но зате оказалось, что зверьки не безобидны. За какое-то тысячелетие расплодились так, что вдвое превысили нашу численность. Предали хозяев, напали. И Кланы потерпели поражение… Но скоро вновь грядет наше время!
На губах Солграэ появилась мечтательная улыбка. Элф погрузился в иллюзорный мир, в котором Древний народ по-прежнему был хозяином, а люди – обыкновенными пешками. Эльф зрел величественные города-леса, наблюдал с восстановлением справедливости… «Подросток! – внезапно сообразил Птиц. Оглянулся на других остроухих.- Точно подростки! По молодым лицам непонятно, но поведение ярость, непримиримость, глупая идейность и слепой фанатизм вполне соответствовали. Кланы выпустили в мир детей. Но зачем? Неужели дела так плохи? Или, наоборот, хороши настолько, что эльфы могут пожертвовать младшим поколением?…»
– Сколько тебе лет? – быстро спросил Ирн.
Остроухий вынырнул из сладких грез, помрачнел. Но гордо расправил плечи и выпятил грудь.
– Двести сорок!
– На человеческие – около тринадцати-четырнадцати,- пробормотал лекарь. Услышал особенно громкий удар, стон Малыша. Подавил желание кинуться на помощь. Опустил голову ниже, процедил: – Я так и думал…
– Тогда просвети и меня,- сухо сказал Солграэ.- Мысли зверушки… интересно.
– Вы проиграете,- ровно произнес послушник.- Какими бы плохими ни были люди, мы никогда не жертвуем детьми. Собственными… и чужими тоже.
– Правители мудры,- резко парировал эльф. Дернулся как от удара, медленно потащил клинок из ножен.- Раса должна сохранить память и культуру предков.
– И окончательно стать бесплодной от старости,- подхватил маг. Кривовато улыбнулся, с волнением глянул на пентаграмму. Пока держится, но следует поспешить. Щекотка в животе усилилась, древко посоха потеплело. Скоро. Сила почти напитала контуры. Но надо отвлечь… эльфы славятся чувствительностью к магии.
– Не тебе оспаривать решение знающих,- зашипел остроухий. Гордо и красиво вскинул голову, посмотрел вдаль.- Алар хранит наш род!…
– Действительно,- едко пробормотал парень.- Я ошибся. Ваши правители весьма мудры. Так избавляться от дураков надо уметь…
– Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросил Солграэ.
– Ну как же… – хмыкнул Птиц, равнодушно пожав плечом.- Сами не знаете, что молитесь презренному человеку. Алар не кто иной, как один из победителей Древнего народа… Какая ирония!
– Ты лжешь! – зло рявкнул командир.
– Хм… – пробормотал Ирн.- О чем я думал? Какой еще реакции ожидать от ребенка? Конечно, наше – хорошо, чужое – плохо. Но для тебя скоро станет все равно.
– Почему? – быстро спросил эльф.
– Потому что звери тоже умеют исполнять обещания,- ухмыльнулся послушник.
– Возомнил себя умным? – гадливо поинтересовался Солграэ.- Что ж… Эльмар!
– Да, киэ?…
Удары затихли. Остроухий нехотя отступил от поверженного Малыша, вопросительно посмотрел на командира. Птиц глянул мельком, внутренне содрогнулся… Доспехи не спасли Макса. Плохонькое нгарское железо легко смялось под мощными пинками, впилось глубоко в тело. Великан натужно пыхтел и булькал. Лицо опухло, приобрело фиолетовый оттенок. Из многочисленных ранок текла кровь. Один глаз заплыл. Второй казался слепым бельмом. Малыш лежал на земле в позе младенца. Пытался приподняться, слабо шарил ладонями в пространстве…
Злость и отчаяние едва не толкнули на глупость. Но Ирн удержался, мысленно произнес: «Прости, друг. И – спасибо… Я вылечу тебя. Сделай милость, выживи! Потерпи! Дай мне немного времени!»
Малыш словно услышал мысленную просьбу. Сел на колени и устало отдышался. Посмотрел на мучителя, раздвинул губы в подобии презрительной улыбки. Показались кровоточащие десны, усеянные обломками зубов, распухший язык… Воин сплюнул сгусток запекшейся крови, вынес вердикт:
– Ш-шлабак!…
– Что-о?…- опешил от подобной наглости эльф. Зло оскалился, занес кулак.- Да я тебя…
– Эльмар! – повысил голос командир.
– Да, киэ? – повторил воин. Задержал удар, вытянулся, как шест.
– Я передумал,- улыбнулся Солграэ. Бросил на послушника красноречивый взгляд, выдержал трагическую паузу.- Перережь глотку.
– С удовольствием!
Воин выдернул из ножен кинжал, схватил великана за волосы и заставил запрокинуть голову. И в тот же миг Лохматый как змея метнулся вперед. Короткий всполох, размытая тень – и нищий оказался рядом с Эльмаром. Остановил лезвие у шеи, угрюмо сказал:
– Отпусти.
Сразу три стрелы нацелились в безумца, заскрипели тетивы. Но раздался отчетливый хруст. Клинок без видимых усилий прорезал крепчайший деревянный щиток, остановился у шеи конвоира. Воин вздрогнул, опасливо скосил глаза на улыбающегося Лохматого. Медленно отпустил голову Малыша и убрал кинжал.
– Умничка,- одобрил бродяга и взглянул на командира.- Поговорим?
– Вряд ли,- фыркнул Солграэ.- Ты прогадал, человек. Для светлорожденных честь умереть во имя победы. Размениваться и спорить никто не будет. Правда?…
– Да, киэ… – судорожно выдавил воин. Облизнул пересохшие губы, зажмурился.
Эльфы переглянулись, заколебались. Боец, сидевший на соседней избе, легко спрыгнул вниз и переместился за спину бродяги. Натянул лук, прицелился в основание черепа. Другие напряглись, зашипели, как рассерженные коты,
Лохматый быстро посмотрел на Птица. Тот пожал плечами – заклятия должны были начать действовать через пару-тройку минут… Нищий понял. Медленно и нехотя убрал меч, отступил на шаг. Получил весьма чувствительный тычок под колено. Упал, выронил клинок. Два светлорожденных материализовались над врагом. Гневно закричали, принялись яростно пинать. Но едва вошли в раж, все звуки перекрыл звонкий крик.
– Стойте! – рявкнул воин, стоявший у сарая.
Остроухие попятились, схватились за оружие. Ирн разглядел Лохматого. Нищий лежал, согнувшись пополам. Вздрагивал, кашлял и постанывал. Но что удивительно, удары врагов почти не оставили отметин. Из левой ноздри стекала алая капелька, на щеке красовалась неглубокая царапина. Да и стоны показались чересчур наигранными. Но враги, к счастью, не придали этому значения. Обратили взоры на киэ и последнего лучника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
