сотен.
Рэкхем взял свой стакан, пригубил и вперил в меня взор.
— Итак?
— Арнольд Зек, — проронил я.
Он поперхнулся, на мгновение остолбенел и вдруг что было силы запустил стакан через всю комнату; стакан врезался в одну из висящих на стене картин и вдребезги разнес стекло, в результате чего картина, по-моему, стала выглядеть даже эффектнее.
15
Признаюсь, что когда он замахнулся, я уже вскочил на ноги. Известие настолько ошарашило Рэкхема, что трудно было предугадать, куда он метит, а умело направленный стакан может набить приличную шишку.
— Ну вот, смотрите, что вы натворили, — укоризненно сказал я, садясь на место. Он метнул на меня недобрый взгляд, потом подошел к бару и рассчитанными неторопливыми движениями смешал себе новый коктейль. Я с удовлетворением отметил, что доля виски в коктейле не изменилась. Вернувшись к своему стулу, Рэкхем присел и поставил стакан рядом, не отпив ни глотка.
— Так я и думал, черт побери, — пробормотал он.
Я сочувственно кивнул.
— Кто вас нанял? Сам Зек?
— Это не предусмотрено контрактом, — отрезал я. — Вы заплатили за имя, и я вам доставил товар по описи.
— Я даже не торговался. А теперь закупаю всю партию оптом.
Я нахмурился.
— Что ж, тогда, по-видимому, придется вам кое-что порассказать. Вам удобно?
— Нет.
— Все равно слушайте. Зек мне платит, но я его надуваю. Почему вы так уверены, что я не надую вас?
— Я вовсе не уверен. Но я заплачу вам больше, чем он.
— В том-то и дело, что не уверены. Кто такой Зек, и кто вы? Ответ вам известен. Вам он тоже платил еще каких-то пять месяцев назад, и вы сами знаете, за что. Когда ваша супруга наняла Ниро Вульфа покопаться в ваших доходах, вы наябедничали Зеку, и он погрозил Вульфу пальчиком; потом вашу жену зарезали, а Вульф дал деру, и сейчас он, может быть, в Египте, где у него собственный дом, там он заговаривает зубы сфинксу. Так что это вы двое — я имею в виду вас и Зека — разрушили нашу семейную идиллию в доме на Тридцать пятой улице… угадайте с трех раз, насколько я вам признателен. Может, я вполне счастлив, поскольку обзавелся собственным офисом и никто мною не помыкает. С другой стороны, не исключено, что я запродался Зеку с потрохами, рассчитывая как следует погреть на этом руки — тогда вам лучше водить дружбу со скорпионом, а не со мной. Или же я жду не дождусь возможности пощекотать Зеку ребра малайским крисом, но не прочь при этом урвать кусочек и от вашего пирога, или даже хочу обставить вас обоих ради бредовой идеи — заработать десять тысяч, что ваша жена уплатила Ниро Вульфу. Пусть Зек погадает, и вы попробуйте. Я ясно излагаю свои мысли?
— Не знаю. Вы просто хотите, чтобы я не доверял вам? Так?
— В общих чертах — да.
— Тогда вы зря старались. Я никому не доверяю с тех пор, когда впервые побрился. А что касается куска от моего пирога, то это стоит обсудить. Как вы рассчитываете его заработать?
Я пожал плечами.
— Может быть, я вовсе не хочу его. Поломайте голову. Но что-то мне подсказывает, что у меня есть в заначке нечто, очень вас интересующее.
— Мне тоже так кажется. Кто вас нанял, и что вам велели делать?
— Я уже сказал — Зек.
— Зек лично?
— Я думаю, вы понимаете, что в такой игре ставка — моя шкура. Пять тысяч сразу — остальное решим по мере разговора.
Ошибка, хотя еще и не роковая. Он явно изумился. Надо было требовать десять. Он сказал:
— У меня здесь нет такой суммы.
— Ерунда. Позвоните в банк, что внизу.
Какой-то миг он колебался, не спуская с меня глаз, потом поднялся и подошел к телефонному аппарату, стоявшему на маленьком столике. Я сообразил, что ни к чему демонстрировать не в меру любопытному клерку или помощнику управляющего банком, какому посетителю рэкхемовских апартаментов вдруг потребовалась такая сумма наличными, поэтому я осведомился, где ванная, и уединился в ней. Выждав достаточный, как мне показалось, промежуток времени, я возвратился и убедился, что денежки уже доставили.
— Я сказал, что никому не доверяю, — пояснил мне Рэкхем, протягивая банкноты, — но не терплю, когда меня пытаются обвести вокруг пальца.
На сей раз бумажки были не такие новые, главным образом, сотенные и пятисотенные купюры — в «Черчилле», с его-то стандартами, могли бы подыскать и поновее. Чтобы уязвить Рэкхема и показать ему, насколько безнравственно не доверять людям, я смахнул всю кучку в карман, не пересчитывая.
— Чего желаете? — осведомился я. — Только слова или фотографии?
— Могу я сам задавать вопросы?
— Да, это входит в стоимость обслуживания. Сам я Зека не лицезрел, но надеюсь удостоиться такого счастья. Первое предложение я получил от Макса Кристи. Он…
— Сукин сын!
— Вот как? Хотя у вас, конечно, уже предубеждение. Он только разведывал. Зека он прямо не называл и вашего имени тоже не упоминал, но предложил хорошую плату за обычную слежку. Я проявил определенную заинтересованность, и в тот же вечер прямо на улице, как было условлено, ко мне подъехала машина, в которой сидел человек.
— Только не Зек. Он не стал бы показываться на людях.
— Я же сказал, что не имел чести лицезреть Зека. Так вот, он обрисовал общую картину. Сказал, что его фамилия Редер… на вид лет пятьдесят…
— Редер?
— Так он сказал. Даже повторил по буквам: Р, е, д, е, р. Лет пятидесяти, волосы каштановые, зачесанные назад, лицо в морщинах и складках, пронизывающие темные глаза, остроконечная темно-русая бородка с проседью.
— Я его не знаю.
— Возможно, он из другого отдела. Но он упоминал Века. Сказал, в частности…
— Он сам назвал Зека?
— Да.
— В беседе с вами? Потрясающе. А почему?
— Не знаю, не могу предположить. Макс Кристи меня как-то уже прощупывал некоторое время назад и, должно быть, они решили, что теперь, когда Ниро Вульфа нет, пришла пора подыскать мне теплое местечко. Они могли рассуждать так: коль скоро я знаю, что Кристи повязан с Малюткой Костиганом, а Костиган близок к верхушке, почему бы не блеснуть громким именем, чтобы я не рыпался? Как бы то ни было, Редер его назвал. И присовокупил, что они хотят установить слежку за вами. На высоком уровне. Добавил, что они не поскупятся. Я мог нанять хоть целую команду профессионалов. В общем, я согласился, набрал людей, и неделю назад мы приступили к работе. Кристи каждый день заходит ко мне
