— Хотелось бы услышать подробности, — сказал Чан Гэн.
Шэнь И быстро подсчитал всех крупных и малых генералов при императорском дворе:
— Не считая нового командующего военно-морским флотом Цзяннаня Чжао Юфана, который обладает необходимыми навыками, нет никого, кто подходил бы на эту роль. Быть может, у нас нет недостатка в отважных полководцах, но невозможно быть командующим границы, имея опыт лишь в сражениях. Нужно уметь спорить и убеждать местные силы, и даже военное министерство. Император ни в коем случае не потянет командующего флотом в южные горы, не так ли?
Тем временем, под чердаком Фу Чжичэн, конечно же, отказывался быть схваченными со связанными руками [3]. Генерал южной границы с достоинством храбро обнажил меч и одним ударом отрубил голову солдату господина Куай, а затем повернулся, чтобы встретиться взглядом со стоявшим позади него воином в тяжёлой броне, немедленно потянувшегося за генералом Фу, дабы схватить его. Фу Чжичэн не уклонялся и не прятался, размахивая мечом, и, подпрыгнув, наступил на плечо тяжёлой брони, используя её в качестве опоры. Его тело перевернулось в воздухе, и три солдата южной армии, что сопровождали генерала, немедленно отреагировали — кнуты в их руках полетели вперёд, удерживая воина в тяжёлой броне.
Воин в тяжёлой броне и Фу Чжичэн одновременно взревели. Фу Чжичэн, держа железный меч обеими руками, безжалостно опустил его, вонзая точно в щель в тяжёлой броне, пронзая шею человека внутри. Воин с трудом сделал шаг вперёд замирая на месте...
И кровь потекла подобно речному горному потоку.
Фу Чжичэн стоял на плече тяжёлой брони. Вытерев кровь с лица, он хищным соколиным взглядом уставился на Куай Ланьту.
Куай Ланьту подсознательно отступил на шаг назад.
В этот момент стрела, похожая на пронзающую солнце радугу, вынырнула сверху из чердачного окна; её свист эхом отразился в логове. Зрачки Фу Чжичэна сузились, но уворачиваться было уже слишком поздно. Стрела пролетела мимо лица Куай Ланьту, срезав прядь волос. Волосы инспектора Куай медленно упали на землю, а сам он с распущенными и взъерошенными волосами стал похож на отвратительного демона. Стрела же полетела дальше, насквозь пробив двухслойную стальную пластину на груди тяжёлой брони. Фу Чжичэн был поражен неослабевающей силой стрелы. Солдат в тяжелой броне отступил назад и упал. Железная стрела вонзилась в колышек в земле и замерла.
Мгновение после в месте падения стрелы земля взорвалась, вынудив несколько солдат южной армии отступить. Наконечник стрелы прямо пронзил пересечение их трёх кнутов.
Хвост стрелы непрерывно дрожал, издавая звук, похожий на гул ветра.
— Уважаемый господин слишком наглый, — пробормотал Чан Гэн, а затем, сопровождаемый испуганными взглядами, наложил ещё одну железную стрелу на тетиву. — Генерал Шэнь, не забывайте, здесь есть ещё один человек.
Шэнь И всё ещё не мог выкинуть из головы недавний выстрел, лишь спустя долгую минуту вновь обретя дар речи:
— Прошу прощения, я не понимаю...
— Далеко на краю неба, близко перед глазами [4], — сказал Чан Гэн.
Шэнь И ошеломленно спросил:
— Что?..
— Да, да, — сказал Чан Гэн. — Это вы.
Тем временем, внизу, выражение лица Гу Юня было не таким беззаботным, как обычно — оно было пугающе холодным и бесстрастным:
— Инспектор Куай, я всегда хотел спросить — откуда у вас столько мужества и смелости, чтобы обучить так много людей для личной стражи?
Лицо Куай Ланьту в миг стало землистого цвета, в его ушах всё ещё гудел пронзительный свист железной стрелы. Не понимая, на чьей стороне Гу Юнь, он начал паниковать:
— Мар... Маршал, императорский инспектор пограничной территории был размещен на границе, дабы подавить массовые беспорядки, которые постоянно учиняют южные погромщики, поэтому императорский двор жаловал частную амнистию, позволяющую иметь отдельное подразделение оборонных сил...
— Оборонительным армиям в этой стране, за исключением императорской гвардии, запрещено использовать какую-либо технику, помимо лёгкой брони и кавалерии, — тут же отрезал Гу Юнь. — Даже тяжёлая броня имперской армии не может превышать шести печатей [5] — Куай Ланьту, неужели я что-то запомнил неверно? Или же что-то неверно запомнил ты?
Куай Ланьту вздрогнул от холода в голосе Гу Юня.
Конечно он знал, что превысил полномочия, но считал, что не это было сейчас серьезной проблемой. Сейчас они должны одолеть Фу Чжичэна и претворить в действие "Цзигу Лин". Это будет ничем иным, как небольшим проступком, совершенным ради большой заслуги.
У инспектора не было пути назад:
— Предатель находится сейчас прямо перед нами, маршал действительно желает обсудить нарушение правил простых рядовых солдат?
Гу Юнь нахмурился. Он будто не привык к подобным острым спорам с глазу на глаз. Куай Ланьту немедленно отметил выражение, промелькнувшее на лице Гу Юня, внезапно почувствовав, что этот легендарный Аньдинхоу не так страшен, как о нём говорят. В тот год, в Восточном море на борту военного судна мятежных войск, у Гу Юня были более масляные уста и скользкий язык [6]. И сейчас маршала как будто подменили, будто тогда он был совершенно другим человеком.
Куай Ланьту, невзирая ни на что, решил пойти напролом, осмелел и подумал: "В конце концов, он просто молодой человек с высокой должностью и статусом, не более. Без подчиненных прежнего Аньдинхоу что из себя представляет один только Гу Юнь?"
Фу Чжичэн яростно крикнул:
— Куай, кого это ты назвал предателем?!
Куай Ланьту повысил голос:
— Господа, мы окружены силами повстанцев, лучшее решение сейчас — захватить их предводителя, не давая им никакой возможности отреагировать! Я также прошу всех вас держать ситуацию под контролем, не позволяйте мятежникам связать вам руки!
Фу Чжичэн был рассержен настолько, что начал смеяться, делая своё изначально ужасное лицо ещё страшнее:
— Пленить меня? Подойди и попробуй!
Когда он закончил говорить, лучшие солдаты Фу Чжичэна взяли на себя инициативу и двинулись в атаку первыми, бросившись напролом по горным хребтам, рассредоточившись по землям горных разбойников. В битве схлестнулись воины южной пограничной армии и отряд инспектора.
В маленьком логове Синцзы Линь стало так тесно, что воде было не просочиться [7].
Шэнь И не мог понять, почему Гу Юнь всё ещё бездействует, спокойно наблюдая за происходящим. Потрясенный сотрясающими воздух громким шумом и воплями, Шэнь И бросился в сторону лестницы, но, обернувшись, заметил, что лицо Чан Гэна по-прежнему оставалось спокойным. Юноша продолжал целиться в сторону Гу Юня, и любой, кто осмеливался приблизиться к маршалу, в ту же секунду оказывался нанизан на стрелу.
— Генерал Шэнь, пожалуйста, не беспокойтесь. Всё идёт согласно плану ифу, и я тоже наготове, — когда Чан Гэн заговорил, в его словах звучала странная неоспоримая уверенность.
В голове Шэнь И внезапно появилась странная догадка. Мог ли Гу Юнь намеренно обострить противостояние Фу Чжичэна и Куай Ланьту для того, чтобы убить взятым взаймы ножом? [8]
— Если сегодня Фу Чжичэн будет захвачен, — сказал Чан Гэн. — Положение командующего армией южной границы будет пустовать. Хотя Император настойчив, он также соблюдает меру. Приграничный край является критически важной территорией, на эту должность могут быть назначены только генералы. Если смотреть на весь имперский двор, ни у кого, кроме вас, генерал Шэнь, нет более подходящего послужного списка. Не говоря уже о том, что Император желает ослабить власть ифу над армией только из-за своей болезненной подозрительности. Детская привязанность всё ещё сохранилась, безопасность Великой Лян всё ещё лежит на плечах моего ифу. Когда будет исполнен "Цзигу Лин", жетон Черного Тигра потеряет свою власть. Кто бы ни стал командующим южной границей, он будет иметь право контролировать и управлять войсками, но не будет иметь реальной военной мощи. Поскольку ифу уже выразил своё мнение, разве Император не должен после наказания палками предложить награду сладкими финиками, дабы оказать поддержку генералу Шэнь?
