лучше – отыскать знающего чародея…
Мрак хмыкнул:
– Так он тебе все и откроет!
– Но нужны же ему ученики…
– Зачем?
– Ну, не знаю… Я бы обязательно завел. А если, скажем, будет уже умирать? Неужто не передаст умения?
Мрак пожал плечами:
– Есть такие, что умрут, но не скажут.
– Почему?
– Мол, ему досталось с трудом, годами докапывался, а этот молодой да ранний пришел на готовенькое?
Олег задумался, он бы передавал свои знания охотно, ибо, чем больше людей пойдет искать Истину, тем скорее отыщут, но Мрак прав, люди, как и деревья, разные. Есть высокие, есть низкие, есть и с гнильцой внутри. Надежнее забиться в нору, углубиться в себя, понять, как заклятия действуют, откуда эта странная мощь берется, как ею пользоваться не наугад, а как умелый строитель – топором…
– Ладно, – сказал он со вздохом, – ты настороже? Тогда держи уши на макушке. Этот волхв нас так просто не оставит. Мы его задели чем-то. Если заметишь что-то необычное, скажи.
– Скажу, – пообещал Мрак.
Олег возился за его спиной, устраивался возле огня, Мрак чувствовал его недоверчивый взгляд, волхв догадывается, что сказано не все, но молчит, не вгрызается.
Глава 44
Рассвет застал Мрака в той же позе, разве что горка мяса стала меньше. Олег и Таргитай, еще не открывая глаз, потянулись на запах, молча хватали и ели, за ушами трещало, а проснулись не раньше, чем челюсти устали двигаться.
Олег открыл глаза, отыскал все еще мутным взором Мрака:
– Доброе утро.
– Утро доброе, – ответил Мрак саркастически. – А ведь в самом деле доброе, верно?
Олег кивнул, рот и глотка набиты мясом до развилки, помычал. Он, как и Таргитай, за ночь посвежел и даже чуточку худобу стряхнул, а сейчас оба и вовсе на глазах округляются, впалые щеки наливаются соком, скулы торчат не так остро.
– Доброе утро, – сказал и Таргитай. – Мрак, Олег… нам пешком уже нельзя. Не успеваем!
Олег помрачнел, даже челюсти задвигались медленнее:
– Сколько дней минуло?.. Это ж завтра… нет, уже сегодня в полдень великий Род явит свою волю!
– На Змее надо, – сказал Таргитай ясным голосом. – А то и вовсе на Стратим-птице или Рухе.
Мрак замычал, ударил кулаком по голове. Олег встревожился:
– Что с тобой?
– Мне кажется, если мне не удалось превратиться навеки в волка… то теперь превращаюсь в круглого дурака.
– Почему?
– Все, что говорит Таргитай с самого утра, мне кажется разумным!
Олег озабоченно покачал головой, но травы вытащил с готовностью. Лечить он любил больше, чем трясти горами или делать из людей мокрые пятна.
Мрак отпрянул с отвращением:
– Опять?.. Не-е-ет!.. У меня, пока я волком бегал да бедных зверей для этих… ловил, все перепуталось. Если это сегодня, то нам конец.
– Но ты ж сам говорил: надо выслушать Таргитая и поступить наоборот…
Мрак зло оскалил зубы:
– Это чтобы поступать мудро! А кто сказал, что я лезу в мудрецы?
Таргитай ничего не понял, сказал просительно:
– Олег, ты того… запряги что-нибудь… Нам отсюда бежать – сапоги стопчем. Нам бы на чем-нибудь таком… только не на Змее, дует сильно. И не на птице – перья колются, я потом чешусь… В вихре не надо – голова кружится, а в глазах метелики… Вот бы…
– Вот бы на летающей печи, – процедил Олег ненавидяще. – Как Мрак тебя еще не прибил, понять не могу.
Таргитай радостно закивал:
– Ага, на печи!
Олег обернулся к Мраку:
– Может быть, ты волком, а я птицей?
– Можно, – согласился Мрак, – а этому не мешает пробежаться. А то спит на ходу. Что, магия ослабела?
Олег отвел глаза в сторону:
– Мрак… Я просто не знаю, что получится. Когда б я что ни делал, обязательно что-то случается еще… Ты ничего не заметил, когда я в прошлый раз сотворил гуся?
– Нет, – ответил Мрак с недоумением. – Разве что правое крыло было пережарено, но что за мелочь?
– Мрак… А то, что лес полег на версту к югу? Ты подумал, ураган? Ладно, окромя зверья, там людей не было, но что еще стряслось где-нибудь за тридевять земель? Кто знает, какой город рухнул под землю, какая корова отелилась, почему вокруг луны встали два огненных столба?
Мрак подумал, сказал хладнокровно:
– Если все предусматривать, то и жить нельзя. Обязательно кому-то солнце застишь. Ну и черт с ними! А что из-за гуся где-то город рухнул… Знаешь, гусь здесь дороже, чем город где-то там!.. Кто знает, каких гусей там жрали, что вчера такой дождь с грозой был, почему у сестры Боромирихи родилось что-то двухголовое, почему вон та гора стоит к нам не тем боком?.. Плюнь, не суши голову. Колдуй, ничего не страшись. Лишь бы нам боком не вышло.
– Я этого тоже побаиваюсь, – признался Олег. – Ладно… Только потом на меня не пеняй.
– Если не получится, – сказал Мрак невесело, – никто ни на кого пенять не сможет.
Он встал, огляделся. Деревья вокруг высоченные, ветви раскинули широко, бедной птице Рух брюхо пропорют сучками, да и тяжелый Змей если проломится, то крылья изорвет, уже не поднимется.
Таргитай затоптал костер, пока Олег собирал свой мешок с лекарскими травами, а Мрак уже нетерпеливо побежал, выглядывая место, чтобы Змей мог не только сесть, но и взлететь, а для разбега ему нужна свободная от деревьев полоса, широкая, как село, и длинная, как язык Боромирихи.
Таргитай уложил за спиной меч, догнал Олега, тот почему-то стал меньше ростом, сгорбился и тащился, как больной старик. Лицо пожелтело, под глазом дергалась кожа, будто изнутри дергали за невидимую жилку.
Таргитай на ходу легонько ткнул плечом:
– Ты че?
– Отстань, – процедил Олег.
В голосе волхва прозвучала вражда, чуть ли не ненависть. Таргитай не обиделся, другу плохо, пихнулся сильнее:
– Нет, ты че?
– Отстань, дурак, – рыкнул Олег, став чем-то похожим на Мрака.
– Дурак, – согласился Таргитай, – но я ж друг?
Олег бросил на него неприязненный взгляд, Таргитай почувствовал, как будто горячим хлопнули по его румяному лицу, всегда румяному.
– Да, друг… черт бы тебя побрал!
– А тебе не жалко будет, если черт заберет?
Олег стиснул зубы, но дударь смотрел такими ясными любящими глазами, что Олег невольно сказал теплее, чем собирался:
– Да жалко, жалко… Черт, ты даже не понимаешь!
Таргитай сказал убито:
– Да, не понимаю. Но ты ж сам говорил, что не обязательно понимать, можно чувствовать…
– Это не я говорил, – рыкнул Олег. – Это Мрак глупости плел. Человек обязан понимать!.. А злит меня, Тарх, эта дурь, что с нами приключилась. И страшит меня это куда больше, чем когда
